Мельница Морквина

Грохнись он сейчас с украденным мертвецом, и его точно четвертуют…

Когда он, наконец, поравнялся с краем окна, сердце у него, казалось, вот-вот разорвет грудную клетку. Пот градом, колени лопаются от напряжения. Легкий поначалу, покойник к концу пути превратился в буйволиную тушу.

Как мог, Тимофей выпрямил труп, почти вертикально прислонил его к разноцветному стеклу и, придерживая снизу одеревеневшую мертвую руку, постучал ею в окно.

Через пару мгновений свет над ним погас. Лицо мертвеца прижималось к стеклу. Плечами он навалился на раму.

«Главное,– не ошибиться адресом»,– успел еще подумать Тимофей. В следующее мгновение, вдребезги расколов стекло, длинная шпага пронзила грудь мертвеца и сбросила его вниз, на каменные отмостки.

Обдирая руки, Тимофей соскользнул следом и прижался к стене.

Створки окна над ним распахнулись. Со шпагой в руке высунулся оборотень в королевской мантии. Похоже было, что он не ложился, подстерегая вора.

Глянув вниз, он ловко выбрался из окна и, несмотря на грузную комплекцию, быстро спустился по лестнице. Не веря своим глазам, перевернул труп.

Укрывшись в кустах, Тимофей хорошо слышал, как «король» рассуждает:

– И здесь от мертвецов нет покоя! Ты их в дверь, они в окно. И ведь нашел, к кому лезть!..

Оборотень огляделся, прислушался, не идет ли стража. Но все было тихо.

– Вот вам и инквизитор,– прошептал он.– А у самого повар,– мертвец ходячий.

Отерев шпагу, он влез обратно в спальню, вытянул осторожно из-под спящей королевы шелковую простыню с вензелями, сделал несколько пассов.

– Спи, любимая,– приказал он и снова спустился вниз. Застань его кто сейчас с мертвым, продырявленным шпагой поваром, и хлопот не оберешься…. Попробуй, объясни это господину Дуффу. Необходимо было срочно избавиться от тела.

Кряхтя, он завернул дважды мертвого старика и поволок его в дальний угол сада, едва не наступив при этом на голову притаившегося Тимофея.

– Что за место?!– задыхался он, разгребая листву.– Ходячие мертвецы, змеи…. Тут от своих спасу нет, так еще эти…

Бросив труп, он направился к пустовавшему домику садовника.

– Зарою,– негодовал он,– больше не вылезешь! Пока я в замке хозяин, мне решать – кому по земле ходить, а кому в ней лежать.

Не поднимая головы, Тимофей трижды звякнул найденной в траве сломанной подковой о кусок заранее припасенного железного обруча.

От неожиданности, оборотень уронил лопату, тенью метнулся к башне и, взлетев в окно, ногой отбросил лестницу в кусты. Через мгновение свет в королевской спальне погас.

Не медля, Тимофей развернул мертвого повара, сложил вчетверо простыню и, обогнув башню, заглянул в крошечную оранжерею на краю сада.

Единственное окошко ее чуть тлело красноватым огнем. Внутри топилась небольшая печка, обогревавшая теплолюбивые растения.

Садовника на месте не оказалось, он спал в своей каморке, дважды за ночь наведываясь в оранжерею, чтобы подбросить в огонь несколько поленьев. Тимофей взял с полки садовые ножницы, срезал три самые большие красные розы и бегом направился к Главной башне.

Он не знал, как передаст цветы Тенил, но они должны были увидеться прежде, чем его навсегда изгонят из замка.

То, что розы ворованные, нимало его не смущало. Плети за украденную из королевской спальни простыню ему обеспечены, а несколько цветов не слишком отягчат его вину. В конце концов, в этом замке теперь все краденое. Даже тело самого короля…

Покои инквизитора находились на первом этаже. Господин Дуфф не любил лестниц по причине застарелого ревматизма.

Тимофей был почти у его двери, как из-за колонны вдруг вышла Тенил.

Девушка была в слезах, мертвенно бледна и смотрела как-то сквозь Тимофея.

– Теперь я очень спешу,– сказал он.– От этого многое зависит.

С этими словами он протянул ей цветы.

– Ты самая красивая и храбрая. Я думал, так не бывает. Возможно, завтра я сумею тебе помочь…

– Только до трех часов пополудни,– отвечала она, тихо всхлипывая. Потом ты меня уже не застанешь. Некому меня любить, некому меня здесь удержать…. Ты ведь не меня любишь.– И, вернув почему-то одну розу, она снова залилась слезами.

– Так нельзя!– испугался Тимофей.– Живым по две не дарят.

Чтобы успокоить девушку, Тимофей обнял ее, стал гладить по шелковым волосам. И сердце его вдруг опахнуло ледяным холодом…

Но тут впереди отворилась дверь. Вышел личный охранник инквизитора.

Тенил испуганно отшатнулась, зацепила пышным рукавом подставку факела. Материя треснула, девушка охнула и, прижимая к груди две алые розы, скрылась в темном переходе.

– Куда?!– прорычал страж, преграждая Тимофею путь алебардой.

Тимофей развернул, точно флаг, простыню с затейливыми вензелями Одела, отодвинул древко алебарды и решительно шагнул вперед.

– К господину Дуффу! Он ожидает…

Тенил нашел начальник стражи, вскоре после полуночи решивший обойти Северную башню.

После вечернего развода, он собственноручно еще раз проверил запоры на главных и двух боковых воротах, поднялся на крепостную стену, где в узких башенках дежурили дозорные с рожками, дождался, пока в замке погаснут все окна, но уснуть так и не смог.

Светила полная луна. На сердце словно лежала каменная плита. Такое с ним случалось, а он привык доверять своему чутью.

Взяв еще троих верных ему солдат, он отправился в Северную башню, и днем-то обычно безлюдную. Лишь наверху находились покои гостящего в замке принца Вильмета, да еще пыточная перестала пустовать со вчерашнего дня, когда инквизиция приступила к допросам обвиненного в колдовстве Тимофея.

В башне было тихо, как всегда холодно и очень темно. По одному факелу горело в начале каждого коридора, да еще два светильника потрескивали у входа, у скрипучих, обитых ржавеющим железом дверей, ровесников самого замка.

Поднявшись по запасной лестнице сразу под крышу, Ансгар обошел всю башню, этаж за этажом.

У комнаты принца он остановился. Долго, затаив дыхание, слушал. Ни звука не доносилось из-за массивной, слегка облезлой двери.

– Да там ли он?– усомнился один из солдат.– Не храпит.

Конец ознакомительного фрагмента.