Мелочи жизни

— Экологически чистая, — подсказала Регина.

— Совершенно верно.

— Поняла, Игорь Андреевич, — Регина быстро записала. — Сами поедете или послать кого-нибудь?

— Пошли кого-нибудь. Я пережду денек. Она все еще на меня дуется из-за этой дурацкой истории с письмом. Я ей сдуру такого наговорил... Никогда себе не прощу... А кто меня подставил? — Шведов взглянул на Регину грозно.

— А как вы думаете, Игорь Андреевич?

— Я много чего могу думать. Но я спрашиваю тебя. Ты чтонибудь знаешь?

— Знаю.

— Тогда говори, черт возьми.

— Это сделала Елена Александровна.

— Ползунова?! Регина кивнула.

— Ты... уверена?

— Совершенно.

Шведов поднялся, прошелся по кабинету.

— Черт его знает... Зачем? Регина снисходительно улыбнулась.

— Игорь Андреевич, только такой человек, как вы, может не замечать этого: Ползунова влюблена в вас.

— Влюблена?..

— Как кошка, Игорь Андреевич.

— Ну может быть, может быть... Но черт побери! До какой же подлости!.. — Шведов постепенно накалялся. — Знаю я этих номенклатурных деточек! Уверенных, что им все дозволено! А ты тоже, со своим смыслом!..

— Можете меня убить, — проговорила Регина, каясь, —

Во я думала, что в интересах дела. Ваш проект и ее папочка...

— Вот что, мой милый Талейран, я тебя очень прошу больше не думать за меня! — Игорь Андреевич не кричал, но голос повысил. — Плевал я на все дела!
– У меня будет ребенок! Ребенок, понимаешь! У меня! При чем тут эти ползуновы-шмалзуновы! Скажи ей, мол, Игоря Андреевича сейчас больше всего волнует не Ползунова, а ползунки для его пупса. Поняла? Разрешаю тебе эту метафору.

— Воображаю ее физиономию, — улыбнулась Регина мстительно. — Я могу идти?

— Стой! — Шведов взглянул на Регину с присущей ему проницательностью. — Если не ошибаюсь, у тебя на эту Ползунову вырос громадный зуб? Как говаривал Мюллер из незабвенного фильма? Могу я знать почему?

— Не люблю, когда меня не считают за человека, — ответила Регина не сразу.

— Да?.. Но ведь я тоже бываю... Не очень любезен с тобой...

— Вы — другое дело.

— Хорошо... — Шведов вернулся за стол. — Иди. Да, вот еще что: пошли, пожалуйста, машину за Сашей.

— Но ведь вы говорили, что Мария Петровна...

— Да, она против этого. Но я не могу рисковать. Мальчишка сейчас на мне, а он, как ты знаешь, трудный парень...

Когда Регина вернулась, Ползунова по-прежнему сидела в кресле, читала какой-то журнал.

— Регина...

— Минуточку. — Регина сняла телефонную трубку и, набрав номер, дала указание шоферу забрать Сашу из школы и привезти его в дом моделей. После этого только повернулась к Ползуновой: — Елена Александровна, я должна вам кое-что сказать...

— Хорошо, скажете, — как можно милее улыбнулась Ползунова. — Но сначала я вам кое-что скажу. Может быть, по чашке кофе?

— У меня очень мало времени.

— Тогда обойдемся без кофе, — прореагировала Леночка миролюбиво. — Так вот, Региночка, — я не спала всю ночь...

— Не может быть!...

— Зря иронизируете, между прочим, со мной это время от времени случается. Так вот — я не спала всю ночь и поняла, что совершила непростительную ошибку... Мне не следовало задевать святое — ваше чувство к Игорю Андреевичу. Чувство, увы, неразделенное...

— Послушайте!.. — Регина с трудом сдерживала ярость.

— В мои планы, — продолжала Ползунова как ни в чем не бывало, — не входило делать вас моим врагом. Вы мне нужны. Нужны для того, чтобы завладеть Шведовым.

— Как недвижимостью?

— Ценю ваш юмор. Я женщина целеустремленная. Это у меня от папочки. Только он по части политики, а я... Была два раза замужем и много раз — нет... А сейчас я, кажется, впервые влюбилась по-настоящему.

— Это ваши проблемы.

— Ошибаетесь, Региночка. Это наши общие проблемы. Если я не получу Шведова, он не получит нового дома моделей. Понимаете?

— По-моему, это его мало волнует.

— Возможно. Пока он в эйфории от будущего отцовства, кстати, весьма сомнительного...

— Как вы можете! — вспыхнула Регина.

— Только давайте без ханжества, вам оно не к лицу. Так вот, эйфория скоро пройдет — у больших художников всетаки на первом месте искусство — и тогда он задумается: а почему, собственно, буксует проект, которому он отдал много лет жизни? Кто поссорил его с людьми, от которых зависит судьба этого проекта? Или вот такой штрих, например. Шведов создал новый шедевр. Думаю, на выставке в Париже его ждет успех. Но ведь для этого еще надо поехать в Париж, правда? А тут с визами — не для него даже, для его девочек — неувязочка... И опять же — кто в этом виноват? А?

— Что вам надо? — спросила Регина напрямую.

— Вот это уже деловой разговор. — Леночка улыбнулась, показав в улыбке зубы.

— Адрес больницы, — сказала Регина, — я вам дать не могу. Игорь Андреевич просил никому не давать.

— Не будьте наивны, Региночка. У меня не займет много времени найти Машу. Но это будет уже не ваша услуга.

— Я должна быть уверена, что вы ничего ей не сделаете, — поставила условие Регина. — Вы-то вывернетесь, а у меня нет такого папочки.

Леночка расхохоталась.

— Вы в своем уме? Чтобы я пошла на какую-то уголовщину? Я просто навещу свою подругу Машу. Поболтаем о том о сем. И все.

Мгновение Регина колебалась. Потом резким движением вырвала из своего блокнота листок, быстро написала на нем что-то и передала Ползуновой.

— Здесь список продуктов, которые Игорь Андреевич просил привезти ей в больницу. Адрес — там же.

—Чудненько. — Ползунова быстро просмотрела список. — Еще и от себя что-нибудь добавлю. И, конечно, морковь будет самая лучшая.

Регина потянулась было за деньгами, но Ползунова ее остановила:

— Нет-нет. Это оставьте себе.

— Вам доставляет удовольствие меня унижать? — Регина посмотрела на Ползунову с ненавистью. — Все-таки вы страшная женщина.

— Я любящая женщина, — ответила Леночка с улыбкой и неожиданно заговорила со злобностью фурии: — И запомни, дрянь, если ты будешь мне пакостить, я тебя уничтожу. — И снова улыбка засияла на лице Ползуновой. — До свидания, Региночка. Я обязательно передам Марии Петровне от вас привет...