Мемориал. Семейный портрет
Шрифт:
IV
Мэри позвонила. Лили сама открыла дверь.
– Ой, Мэри! Какой сюрприз!
– Привет, Лили. Ты как?
После минутной заминки - поцеловались.
– Все хорошо, спасибо. Входи.
Мэри вошла вслед за Лили в серую и серебряную гостиную, восхищаясь чистотой и порядком.
– Присаживайся, - Лили придвинула стул.
– Можно, я сперва осмотрюсь?
– Ну конечно. Ой, ты же никогда этой квартиры не видела, да?
– Не видела - можно?
Улыбнулись друг дружке. Лили, вдруг
– Тут моя спальня.
Над кроватью - акварель: Холл, вид из глубины сада.
– Никогда раньше не видала, - сказала Мэри.
– Ричарда работа.
Постояли рядышком, помолчали, глядя на картину. Потом Лили тихо двинулась дальше.
– А тут у меня ванная.
– О, какой у тебя формы ванна - я такую всегда хотела.
– Да, удобно очень.
– И абажурчик миленький.
– А знаешь, кто на днях прислал? Миссис Беддоуз.
– Да ну? И где же она теперь?
– Вернулась к замужней дочери в Честер. У зятя магазин, она говорит, светильники разные продает.
Вошли в тесную кухню.
– Знать бы, что ты придешь, - сказала Лили.
– Я бы прислугу не отпустила. Понимаешь, когда я одна, ей, в общем, и незачем тут торчать. Обхожусь, как правило, чашкой чаю.
– Ну и прекрасно. Может, вместе и попьем.
– О, конечно! Как мило!
– Давай-ка, я разоблачусь и тебе помогу?
– Замечательно.
Улыбаясь, Лили взяла с сушки тарелочки. Мэри нарезала хлеб, мазала маслом. Лили вскипятила на конфорке воду. Мэри занялась заварочным чайником. Лили смотрела.
– Это ты его так подогреваешь?
– Ну да. Чтоб не лопнул.
– О! Прекрасная мысль. В жизни бы не додумалась. Возьму на вооружение.
Уселись. Мэри блаженно потягивала чай. Изумительный, не каждому по карману. Если б Лили еще умела его заваривать!
– Я, между прочим, - она сказала, - пришла тебя поблагодарить за свадебный подарок для Энн. Она и сама, конечно, зайдет, как только будет в Лондоне, сейчас она пока у Рэмсботтэмов.
– Да, она мне написала.
– Нет, ну правда, Лили, это так безумно мило с твоей стороны. На свадьбе оно будет предметом всеобщей зависти и восторга. Придется детектива нанять, чтоб глаз не спускал.
Лили улыбнулась:
– Еще из тетиного приданого.
– Один наш знакомый, он из Британского музея, на днях смотрел. Говорит - эпоха Якова.
– Ну да.
– Знаешь, а может, ты зря…
Лили улыбнулась. И вдруг как-то сразу она состарилась. Эти гусиные лапки вокруг глаз. И шея какая-то тощая, и жилистая, что ли.
– Я подумала, Энн, наверно, будет приятно.
– Может, тебе бы стоило его приберечь для Эрика. Лили улыбнулась:
– Знаешь, я иногда думаю, он вообще никогда не женится.
– Вот и Морис говорит, - Мэри засмеялась.
Но обсуждать с Лили Эрика как-то было всегда неловко.
– Ты лучше насчет свадьбы расскажи.
– Ну… это будет в Чейпл-бридж. Глаза у Лили загорелись.
– Ой, как я рада!
– Морис - шафером. Все в семье, словом, в своем кругу.
– И день уже назначили?
– Не совсем. Где-то в феврале, в общем.
– И в чем будет Энн?
Мэри пустилась в детали. Лили расцвела.
– Я так рада, что все честь честью
и на широкую ногу. А то теперь сплошь да рядом такие куцые свадьбы пошли.Мэри не сдержала улыбки: вспомнила собственный церемониал. Сказала:
– Но ты-то будешь, конечно?
– Я? Ты думаешь?
– Ну конечно, должна же ты меня поддержать. Одна я не выстою против второй миссис Рэмсботтэм.
Лили хохотала, как ребенок.
– Да, получается, надо будет прийти.
* * *
– Но знаешь, - Мэри сказала после паузы, - мне на самом деле пора.
– Ну, неужели?
– У Лили опало лицо.
– Да, конечно, ты же такой занятой человек.
– С Рождеством дикие хлопоты. Дети, оба, остаются дома. В дверях помедлила. Прибавила:
– Знаешь, Лили, мы будем ужасно рады, если ты к нам выберешься - в любое время.
Лили улыбнулась:
– Спасибо тебе большое. Но ведь я понимаю, у тебя вечно куча дел.
– В доме, конечно, у меня кавардак. Но - знаешь что? Ты же никогда не была в Галерее, правда? Выберись как-нибудь, только не откладывай в долгий ящик. В четыре уже почти темно, и мы спокойненько посидим за чашечкой чаю - никто лезть не будет. И топят наконец-то прилично.
– Я бы с удовольствием.
– Так смотри, не забудь. Вот, на тебе адрес.
– Сразу после Рождества и зайду.
– Ну, счастливо тебе. Чай был дивный, спасибо.
– Спасибо, что пришла.
– До свиданья, Лили.
– До свиданья, Мэри. Поцеловались.
* * *
Трясясь в автобусе по дороге домой, Мэри так и видела перед глазами Лили - худая, бледная, белокурая женщина храбро улыбалась в дверях своей одинокой квартиры. Бедняга Лили. И что она на Рождестве будет делать?
Вечером вдруг осенила идея. Почему б, например, не устроить в Галерее выставку акварелей Ричарда и Лили? Люди теперь падки на такие штуки, десятые годы в моде, и вообще - почему бы нет, ну, просто разнообразия ради? Хотя - Лили, скорей всего, и слушать не захочет. Не будет она ничего продавать. Не стоит и заикаться.
Странно, сегодня из головы не идет Десмонд. Иной раз неделями не вспоминаешь. Может, я заболела? Да нет, здоровье в полном порядке. И глубинное какое-то появилось ощущение собственной силы. Сильна - и стара. Будущее не пугает, с прошлым покончены счеты. Теперь уж оно не саднит душу, не ранит, прошлое. И все же, все же только подумать - Дик, мама, папа, Десмонд - столько всего было, случилось, и так, кажется, немыслимо много всего, и так все неимоверно сложно, запутано, что, если бы мне, семнадцатилетней девчонке, принес кто-то книгу, сказал: на, смотри: вот что тебе предстоит - как перед экзаменом с кошмарно трудной программой, заартачилась бы: нет, нет, не могу я, мне такого не одолеть! А ведь ничего, одолела, до самого до последнего пунктика. И в конце концов все гладко сошло, и, в общем, ничего такого особенного, ничего потрясающего. И так все быстро кончилось!