Мемуары генерала барона де Марбо

Невозможно было встретить более невозмутимого человека! Ни самые серьезные поражения, ни неприятности, ни успехи — ничто не могло его взволновать. Можно представить себе, какие преимущества давал этому высшему офицеру подобный характер, дополняемый любовью к учению и размышлению. Однако у Сен-Сира были также и серьезные недостатки. Он завидовал своим товарищам, поэтому нередко держал свои войска в бездействии, в то время как рядом с ним другие дивизии оказывались смятыми противником. Тогда Сен-Сир выступал вперед и, пользуясь усталостью врага, бил его, создавая таким образом впечатление, что победу одержал он один. Кроме того, если генерал Сен-Сир и был одним из армейских командиров, лучше всех умевших использовать войска на поле сражения, он, без всякого сомнения, также был командиром, который меньше всего занимался благополучием и обустройством своих солдат. Он никогда не интересовался, получали ли его солдаты достаточно провианта, одежды, обуви, в хорошем ли состоянии было их оружие. Он не устраивал никаких смотров, не посещал госпитали и даже не спрашивал, существовали ли они! Он считал, что заниматься всем этим должны были командиры полков. Одним словом, он хотел, чтобы ему на поле битвы приводили полки, полностью готовые к сражению, и чтобы ему не приходилось заниматься теми делами, цель которых — сохранять воинские части в хорошем состоянии. Подобный способ действия во многом вредил Сен-Сиру, и повсюду, где он служил, войска, отдавая справедливость его военным талантам, не любили его. Все его товарищи не рвались оказаться вместе с ним, и различные правительства во Франции использовали его лишь по необходимости. То же самое относится к императору. У него к Сен-Сиру была такая антипатия, что, создавая звание маршалов, он не внес Сен-Сира в список тех, кто получал повышение до этого звания, хотя Сен-Сир и был одним из лучших генералов, более талантливым, чем большинство тех, кому Наполеон вручил маршальский жезл. Таков был человек, которого император только что назначил под командование Удино, к большому сожалению этого последнего, предчувствовавшего, что превосходство Сен-Сира в ближайшее время раздавит его самого.

16 августа (в день рождения моего старшего сына Альфреда¹⁰⁶) русская армия в количестве 60 с лишним тысяч человек атаковала Удино, который, если считать баварский корпус, приведенный Сен-Сиром, имел под своим командованием 52 тысячи человек. В любом другом случае, во время обычных войн, столкновение между 112 тысячами человек получило бы название битвы. Проиграть или выиграть такую битву было бы крайне важно. Однако в 1812 году численность противостоящих друг другу армий достигала 600 или 700 тысяч человек, поэтому столкновение между ста тысячами воинов было всего лишь боем! Именно так и назвали то, что произошло в окрестностях Полоцка между русскими войсками и корпусом маршала Удино.

п Город Полоцк, построенный на правом берегу Двины, окружен старыми земляными укреплениями. Спереди от передовых фронтальных укреплений этой крепости поля разделены многочисленными каналами, между которыми выращивают овощи. Хотя эти водные препятствия и не являются непреодолимыми для артиллерии и кавалерии, они тем не менее затрудняют их передвижение. Огороды простираются перед городом на расстояние около полулье, но слева от них, на берегах Двины, находится обширная равнина, ровная, как ковер. Именно оттуда русский генерал должен был бы атаковать Полоцк, что сделало бы его хозяином единственного ненадежного понтонного моста, связывавшего нас с левым берегом, откуда мы получали провиант. Однако Витгенштейн, предпочитая взять быка за рога, направил свои основные силы к огородам, откуда он надеялся взобраться на земляные валы, представляющие собой, собственно говоря, лишь бугры, на которые подняться совсем не трудно. Однако они имеют то преимущество, что являются господствующими над значительной территорией высотами. Атака была очень ожесточенной, однако наши пехотинцы смело защищали сады и огороды, в то время как с вершины укреплений артиллерия, в составе которой находились 14 орудий, захваченных 23-м полком при Сиво-шине, наносила ужасные потери врагу. Русские в беспорядке отступили и начали перестраиваться на равнине. Удино, вместо того чтобы сохранить свою хорошую позицию, стал преследовать их, и ему, в свою очередь, пришлось отступать. Он был отброшен с большими потерями. Значительная часть дня прошла таким образом: русские без конца вновь шли в атаку, а французы отбрасывали их за сады и огороды. Что же делал генерал Сен-Сир во время этих передвижений взад и вперед, когда было пролито столько крови? Он молча следовал за Удино, и когда тот спрашивал его мнение, то кланялся и ограничивался лишь словами: «Ваше сиятельство господин маршал!» Это должно было значить: поскольку вас произвели в маршалы, вы должны знать обо всем больше меня, простого генерала, поэтому выходите из положения как можете!

Однако, поскольку Витгенштейн уже понес огромные потери и утратил надежду добиться победы, продолжая свои атаки со стороны садов и огородов, он в конце концов пришел к тому, с чего должен был бы начать, и направил основную часть своих войск в сторону лугов, расположенных на берегах Двины. До этого момента Удино держал свои двенадцатифунтовые пушки и всю свою кавалерию в этом месте, где они оставались как бы вне боя. Однако артиллерийский генерал Дюлолуа, который опасался за свои пушки, предложил маршалу перевезти их на левый берег реки, причем не только пушки крупного калибра, но и всю кавалерию под тем предлогом, что они будут мешать передвижению пехоты. Удино спросил у Сен-Сира, что он об этом думает, а тот вместо того, чтобы дать ему хороший совет использовать артиллерию и кавалерию на том участке, где они смогли бы легко маневрировать и поддержать пехоту, удовольствовался тем, что лишь повторил свой постоянный припев: «Ваше сиятельство г-н маршал!» В конце концов Удино, несмотря на возражения генерала Лорансе, своего начальника штаба, приказал артиллерии и кавалерии переправиться на другой берег реки.

Этот достойный сожаления маневр, дававший основание думать об отступлении и полном оставлении Полоцка и правого берега, очень не понравился войскам, которых уводили на другую сторону реки, и повлиял на моральный дух пехоты, призванной защищать ту сторону города, какая соседствовала с лугами. Русские же, напротив, видя, как десять кавалерийских полков и многочисленные артиллерийские батареи покидают поле сражения, стали действовать с еще большим напором. Чтобы внести сумятицу в массу отходивших войск, они быстро продвинулись вперед и начали стрелять из своих единорогов. Их полые метательные снаряды вначале летели, подобно ядрам, а затем разрывались, как гранаты. Соседние с моим полки потеряли многих убитыми или ранеными. Я был очень рад, что никто из моих кавалеристов не пострадал, я потерял только нескольких лошадей. Лошадь подо мной была убита попаданием в голову. Я упал вместе с ней, и мое раненое плечо сильно ударилось о землю, мне было очень больно! Будь у русской пушки другой угол обстрела, я получил бы ядро прямо в грудь, и мой сын остался бы сиротой через несколько часов после появления на свет!

Тем временем противник только что возобновил бой, и, когда, перейдя через мост, мы повернули головы, чтобы посмотреть, что же происходит на том берегу, который мы только что оставили, мы увидели крайне волнующее зрелище: французская пехота, баварцы и хорваты смело сражались и даже имели преимущество, но португальцы и особенно два швейцарских полка бежали перед русскими и остановились лишь тогда, когда, отброшенные до самой реки, они оказались по колено в воде! Там, принужденные повернуться лицом к врагу, чтобы не утонуть, они наконец начали сражаться и своим огнем заставили русских немного отойти. Командир французской артиллерии, только что переправившейся через Двину вместе с кавалерией, успешно воспользовался возможностью принести пользу, приказав придвинуть свои орудия к берегу и стрелять через реку. Таким образом он уничтожил вражеские батальоны, стоявшие на другом берегу.

Этот мощный отпор остановил в этом месте войска Витгенштейна, которые французы, баварцы и хорваты отбрасывали и на другом берегу реки. Поэтому сражение замедлилось и за час до заката солнца перешло в перестрелку. Однако маршал Удино не мог скрыть от себя, что на следующий день надо было все начинать сначала. Поэтому, очень озабоченный ситуацией, он не видел выхода, и, каждый раз наталкиваясь на упорное молчание Сен-Сира, Удино удалился верхом на лошади шагом в сопровождении единственного адъютанта и двигался среди стрелков своей пехоты, как вдруг вражеские канониры, заметив этого всадника в шляпе, украшенной белым плюмажем, прицелились и выстрелили. Маршал был ранен в руку. Удино, приказав уведомить Сен-Сира о своем ранении, передал ему командование армией. Предоставив Сен-Сиру заботу о решении всех проблем, Удино покинул поле сражения, переправился через мост, на какое-то время остановился на бивуаке кавалерии и, удалившись от армии, отправился в тыл, в Литву, чтобы лечить там свою рану. Мы вновь увидели маршала Удино лишь два месяца спустя.

Глава XI

Новые решения, принятые Сен-Сиром.
– Атака и захват неприятеля врасплох. — Различные эпизоды. — Бой кава.герии. — Отступление противника. — Размещение в Полоцке. — Сен-Сир произведен в маршалы

ен-Сир взял бразды правления твердой и умелой рукой, и спус

тя короткое время положение полностью изменилось. Вот

сколь велико бывает влияние способного человека, умеющего

внушать доверие! Маршал Удино только что покинул армию, находящуюся в весьма тревожном состоянии: часть войск прижата к реке, другие разбросаны по огородам, где они находятся под беспорядочным обстрелом и столь же беспорядочно стреляют сами. На укреплениях крайне мало артиллерии. Улицы города загромождены зарядными ящиками, обозом и ранеными. Полный хаос! И, кроме того, в случае поражения войска имели бы в качестве пути к отступлению лишь единственный понтонный мост через Двину. Этот мост был слишком узким и в очень плохом состоянии. Вода заливала свыше чем на 6 дюймов его настилы. И, наконец, наступала ночь. Можно было опасаться того, как бы перестрелка не перешла в общее сражение. Оно для нас могло бы стать гибельным, столь мало порядка было в полках различных национальностей.

Первым действием генерала Сен-Сира был приказ прекратить стрельбу, отданный участвовавшим в ней стрелкам. Сен-Сир был уверен, что усталый неприятель последует этому примеру, как только закончатся атаки. И в самом деле, огонь вскоре прекратился с обеих сторон. Войска могли объединиться и немного отдохнуть. Казалось, продолжение военных действий отложено на завтра.

Для создания возможности возобновить военные действия на следующий день, сохраняя шансы на успех, Сен-Сир воспользовался ночью для того, чтобы приготовиться дать враг)’ отпор и обеспечить себе отступление в случае неудачи. С этой целью он собрал всех командиров и откровенно рассказал им о сложной ситуации. Самая главная опасность состояла в том, что город был загроможден войсками и обозами. Особенно это относилось к окрестностям моста. Поэтому Сен-Сир приказал, чтобы полковники, сопровождаемые многочисленными офицерами и патрулями, проехали по улицам Полоцка и проследили, чтобы солдаты, способные к бою, направились бы на бивуаки своих полков, а все раненые, больные, запасные лошади и повозки были уведены от моста. Генерал Сен-Сир добавил, что на рассвете он посетит город и освободит от занимаемой должности любого командира, который в точности не выполнит его приказ! Во внимание не будут приниматься никакие отговорки. Поэтому все поспешили выполнить приказ. Раненых и больных на руках перенесли на левый берег, где собрали все, что не было необходимым для сражения, то есть все обозы и экипажи. Городские укрепления и улицы вскоре были полностью освобождены от того, что их загромождало. То же самое можно сказать про мост. Его укрепили. Это был тог самый мост, через который Сен-Сир переправил на правый берег кавалерию и артиллерию, построив его в пригороде, наиболее удаленном от противника. И, наконец, чтобы обеспечить себе более легкое отступление, осторожный генерал приказал построить еще один понтонный мост, используя пустые бочки, покрытые досками. Этот мост предназначался исключительно для пехоты. Все приготовления были закончены до рассвета, и армия с уверенностью ожидала противника. Но противник продолжал невозмутимо оставаться на своих бивуаках, разбросанных по равнине, а также на опушке большого леса, окружающего Полоцк и расположенного на противоположном берегу реки.

Генерал Сен-Сир, ожидавший, что его атакуют на рассвете, объяснял спокойствие, царившее в русской армии, громадными потерями, понесенными русскими накануне. Потери могли частично объяснять это спокойствие, однако главной причиной того состояния, в каком находились войска Витгенштейна, было то, что он ожидал к следующей ночи прибытия из Санкт-Петербурга большой пехотной дивизии и нескольких эскадронов. Поэтому он отложил свою атаку до прибытия этого мощного подкрепления, с тем чтобы разбить нас через день с меньшими усилиями.