Мемуары рядового инквизитора. Экзамен для недоучки

– Как скажете, – я сунул монету за пояс и выдержал паузу. Момент истины настал. – Только вопрос можно?

Кивок головы.

– А чем это так пахнет?

– Завтрак! – взвыл инквизитор, кидаясь к печи, где из-за заслонки уже клубился сизый вонючий дым.

Глава 8

Городская ратуша имела такой вид, словно здание ни разу не ремонтировали с момента постройки. Каменное крыльцо разрушалось на глазах, крыша с одной стороны просела, и там торчали балки стропил, как изглоданные временем кости, проткнувшие шкуру трупа. Несколько окошек было заколочено, кирпичи стен крошились. Внутри, несомненно, все обстояло также – гнилые полы, потеки на стенах и потолке, отваливающаяся штукатурка, перекошенные, разбухшие из-за сырости, двери.

Но сам дом был красив. Перекрыть крышу, заметить трухлявое дерево на новое, подновить крыльцо, покрасить стены хотя бы изнутри, может быть, даже откачать воду из подвалов – и оно простоит еще сотню-другую лет.

Я прошелся туда-сюда, осматриваясь, и с каждой минутой чувствуя, что влюбляюсь в это здание. Мелькнула шальная мыслишка, что в таком доме можно было бы жить.

– Сколько же ему веков? – прошептал я.

– Почти пять сотен, – проворчал градоправитель. – Выстроен моими предками, когда Хочев был пожалован им во владение. После Войны Трех Королей город пришел в упадок. Прапрадеду пришлось перебраться из этого здания в дом попроще, а его отдать городу под склады, зал суда и архивы.

– И вам не жалко?

– А чего жалеть это старье? – пожал плечами градоправитель. – Только вид портит.

– Ну, как-никак, родовое гнездо…

– Да какое оно гнездо! Мои предки в нем лет двести не жили. Я что, особенный?

В ответ на это заявление осталось только покачать головой и вспомнить Анджелина Маса. Ратуша – бывшее родовое гнездо графов Масов – тоже была покинута его предками лет за двести до нашего знакомства. Более того – ее подожгли, чтобы уничтожить улики и расправиться с самим Анджелином. Но тот, вернув себе титул, занялся и восстановлением родового гнезда, и теперь уже второй год живет там с молодой женой. Ему было не все равно, а градоправителю Хочева – наоборот. А ведь даже на мой неопытный взгляд ремонт этого здания обошелся бы дешевле, чем ремонт ратуши в Больших Звездунах.

Но делать было нечего. Как говорится: «Кто платит, тот и заказывает музыку». За спиной выразительно кашлянул пра Михарь и незаметно ткнул меня между лопаток кулаком – мол, действуй, а я помолюсь. И действительно забормотал что-то по-латинянски, возведя очи горе.

– Ладно. Если не вернусь, просьба считать меня народным героем, – сказал я.

– А если вернетесь?

– Тогда пусть героями считают вас.

И переступил порог.

Внутри было темно, тихо, пахло плесенью, гнильем, мокрой землей, кошачьей мочой и еще чем-то столь же мало аппетитным. Под ногами хрустели осколки кирпичей, стекло, песок и мелкий мусор, нанесенный ветром через разбитые окна. Некромантское ночное зрение позволяло рассмотреть просторный зал, открывавшийся сразу из передней. Когда-то тут проходили пиры, сюда рыцари въезжали прямо на лошадях и устраивали свои забавы. Вон там, над головой, находились хоры. Оттуда можно было попасть на верхние этажи замка, прямиком в жилые комнаты. Но чутье подсказывало, что мой путь лежит вниз. Закладная жертва, как правило, делается в подвале, при закладке фундамента. На крайний случай, в основании стены и при этом всегда выбирается стена, противоположная входу. Когда сдавали теорию и практику жертвоприношений, у нас несколько билетов было посвящено именно закладным жертвам и способам их нейтрализации. Ибо высший пилотаж некромантии – когда жертва получает возможность свободно перемещаться по вверенной территории. Иногда закладной жертвой становится упырь – или жертва становится упырем. Во втором случае справиться с нею сложнее, ибо для нейтрализации такого упыря мало убить его самого – надо сначала разрушить то здание, которое он охраняет. В противном случае мы будем иметь чудеса регенерации.

А что тут? Я находился в здании уже почти четверть часа и пока не чувствовал ничего. То есть, ратуша – или замок – был пуст и свободен от всех потусторонних сущностей. А ну-ка…

Найдя подходящее местечко возле противоположной от входа стены, достал нож, осторожно начертил лезвием на полу пентаграмму, встал в центре и, шепча заговор, тихо порезал себе запястье. Упс-с-с… Больно. Отвык от подобных упражнений. Когда-то из-за шрамов на руках даже в самую жару носил рубашки с длинными рукавами, а теперь…

Тишина.

Помедлив, повторил рисунок в другом углу. Опять ничего.

Та же история случилась в третьем. Эдак я скоро весь пол изрисую! Интересно, как строители посмотрят на это «народное творчество»? И почему никак не реагирует на мои потуги сама закладная жертва? У нее в доме тут хозяйничают посторонние личности, а она… Где ее бесы носят?

Недоумевая, дошел до того, что стал ножом ковырять стену, выскребая окаменевший раствор из щели между камнями и отколупывая штукатурку. Ни один призрак не останется равнодушным к такому вандализму и примчится, чтобы надавать разрушителю по ушам. Но – опять ничего.

– Бес! – ножик скрежетнул по камню с противным визгом. – Поумирали они, что ли? Ау! Кто-нибудь дома?

Тишина. Только эхо мечется под сводами. Неужели, правда никого?

За ответом спустился в подвал. Лестница была старая, расшатанная. Пока лез, в голову не раз и не два заглянула мысль, что стоило бы позвать напарника – если она сломается, и придется падать, хоть будет, кому спасать. Но с другой стороны, звать свидетеля моего позора – некромант не сумел найти и обезвредить какую-то заштатную закладную жертву! – не хотелось. Меня же пра Михарь потом без соли слопает, до нервного срыва доведет подколками. Мол, и кто у нас тут такой опытный? Кто такой умный? Кто такой грамотный, ути-пуси!

Подвалы оказались затоплены. То ли остатки весеннего паводка, то ли канализацию прорвало. Хотя, скорее всего, верно первое. Или нет? Вдруг кому-то просто хочется, чтобы тут никто не жил? Под ногами чавкало самое настоящее болото, сапоги по щиколотку ушли в грязную воду. На поверхности что-то плавало, и я от души благословил темноту – не хотелось знать, что именно. Достаточно было ужасающей вони. Да, скорее всего, все-таки канализация. Ну, и еще гниющие тут много лет овощи. Кстати, так и не спросил, сколько лет ратуша уже не используется по назначению. Ни одни овощи не будут гнить дольше полугода. Или мусор сюда периодически подсыпают?

Вообще не понятно.

Прошлепал до одного из каменных столбов, поддерживающих низкий сводчатый потолок. Пентаграмму чертил на ощупь, помогая второй рукой. Вену вскрывал с осторожностью – не столько потому, что побаивался боли, сколько из опасения занести заразу. Грязища тут такая… Мазнул окровавленным ножом по камню, зашептал заклинание вызова…

С тем же результатом.

Опять никого!

Нет, этого просто не может быть! У такого старого – если не сказать «старинного»! – здания просто не может не быть закладной жертвы. Был в истории период, когда эти жертвы подкладывали всюду, где успевали, и где для этого находилось место. Клали детей, женщин, даже собак, кошек, кур и коров. Через пару столетий некроманты замучились их выковыривать и обезвреживать. Учебник по теории и практике жертвоприношений был написан именно по следам этих «изысканий». Интересно, в каком году точно построено это здание? Марджет наверняка знала – она же интересовалась всеми древностями, а тут такой памятник архитектуры…

– Згаш, ты тупой.

В подтверждение сего вывода треснул себя ладонью по лбу. Озарение пришло внезапно. Не было никакой закладной жертвы! Ее выдумала Марджет, чтобы хоть ненадолго оттянуть разрушение старинного здания. Мол, она не дает сломать древние стены, но за минувшие века накопила такую силу, что в одиночку ей не справиться. Вот если отыщется толковый помощник, тогда… И то, гарантии никакой… Уж извольте подождать, пока она ищет решение проблемы…

И градоправитель ждал. Ждал до тех пор, пока Марджет не погибла. А мы, как дураки, купились. И даже взяли задаток. Что же теперь делать? Из двух злотых один уже разменяли и наполовину потратили. И что-то мне подсказывает, что отдавать второй пра Михарь не станет.

Что же мне делать? Сознаться или нет? С одной стороны, любая ложь рано или поздно выплывает на поверхность. А с другой стороны, не хотелось портить начинание бывшей практикантки.

Ладно, рискнем…Где там у меня в сумке набор юного алхимика, честно украденный у Марджет?

Когда три часа спустя из дверей вывалился весь перепачканный, задыхающийся, еле стоящий на ногах я, все кинулись мне навстречу. Герой картинно обвис на подставленных руках и прохрипел, запрокинув к небесам бледное лицо: