Мэн

— Разумеется, — усмехнулась Моника. — Как ты ему можешь нравиться, если Андрей, судя по всему, любит тебя. Элтона вполне устраивала я.

— Может, это Элтон уговорил сенатора всё оставить Андрею?

Женщина пожала плечами:

— Вряд ли такого как сенатор можно было в чём-либо уговорить.

— А почему тебе захотелось всё это рассказать мне?

Моника тут будто очнулась и вспомнила о доме. Она повела глазами по коридору второго этажа и указала рукой вправо.

— Пойдём там посмотрим.

Они двинулись вглубь комнат.

— Видишь ли, я не хочу разочаровать своего бывшего мужа. Просто не могу. Он не допустит твоего вмешательства в эти мужские игры, но если б я промолчала — упала бы в его глазах, а мне до сих пор важно сделать для него всё правильно, как лучше, — шла по коридору второго этажа Моника и попутно оглядывала расположение дверей. — Наверное, я уже никогда не смогу выйти из-под этой эмоциональной зависимости. Он… даже сейчас… — приложила она руку к горлу и слегка обняла себя за шею, — давит на меня, контролирует. Я равняюсь на него. Он — как начало отсчёта в системе координат. Не хочу путать это с понятием Бога или Абсолюта и даже не могу сказать, что люблю его, но всех своих мужчин я обречена сравнивать именно с ним. Даже своего отца, даже твоего дядюшку, которого, кажется, именно люблю. — Она смотрела перед собой слепыми глазами и явно боялась повернуть голову к собеседнице. — Он — как татуировка на душе, на обратной стороне кожи.

Набрав воздуха в грудь, как перед погружением, Констанция выдохнула:

— Ты жалеешь, что вы расстались?

Моника понимающе улыбнулась и спокойно отрицательно покачала головой.

— Андрей растворяет. Он в этом не виноват, — поспешно добавила она, — но он впитывает тебя, — сжала мисс Бостон кулаки. — Если с ним долго находиться рядом, он превращает тебя в быстрорастворимый кофе даже помимо своей воли. Он хорош за какой-то период, но с ним нужно вовремя расстаться, чтобы сохранить себя.

— Но ты не спешишь забыть его или проклинать.

— Нет, не спешу. Более того, он отпустил меня в свободное плаванье, но мне очень важно периодически получать его одобрение и похвалу, даже просто прочитать её в его глазах.

«Короче, я люблю его», — закончила за Монику Тэсс про себя, когда та замолчала. Для неё этот вывод казался очевидным.

Ей сделалось немного неловко. Она будто присутствовала при свидании своего мужчины с его бывшей женой, но понимала, что второй такой возможности выспросить и узнать у Моники всё у неё, скорее всего, не будет.

— Я только не пойму: он знал, что ты собираешься со мной поговорить, и не помешал этой встрече — значит, согласен с тем, чтобы ты меня предостерегла насчёт Даррена?

— Думаю, да, согласен. Даррен ведь обязательно проявит себя рано или поздно.

— Мог бы и сам со мной поговорить, — проворчала девушка.

— Не думаю, — покачала головой мисс Бостон. — Он не опустится до того, чтобы впутывать тебя с эти разборки, и всё возьмёт на себя.

Обе помолчали.

— Он только не может родить ребёнка, — усмехнулась Тэсс и поспешила перевести разговор чуть в сторону от болезненной темы.

— А что Берч?

— Берч? А что Берч? — живо отозвалась её собеседница. Они уже стояли возле торцевого окна коридора.

— Он играет во всём этом какую-то роль?

— Н-не думаю, — скривилась мисс Бостон. — Не заметила. Вообще-то, мы с Берчем друзья. — Она открыто улыбнулась. — Я всё время получала от него сочувствие. Возможно, он замечал то, что не замечала я, а может быть, знал настроение Даррена и уже сопереживал мне.

— А ты знаешь, — подскочила она и развернулась вокруг своей оси, — мне не понравился этот дом. — Моника окинула взором коридор. — Какие-то тоннели да двери. Как гостиница. Я тут смотрела ещё один с утра, тот мне понравился больше. Поехали? — улыбнулась она Тэсс. И они вместе направились к выходу.

Констанция спускалась по лестнице словно с небес, в которых витала до этого момента.

Глава 34 Суп гамбо или Очарованный тростью

Добавленный в сотейник лук заскворчал громко и отчаянно, и в воздухе вкусно запахло оливковым маслом. Кусочки курицы уже изрядно поджарились, бамия припустилась в помидорном соке, поэтому настала очередь соуса. Андрей помешал в сковороде муку с перцем, солью и сассафрасом и достал из холодильника кастрюлю с мясным бульоном.

Он разбавлял им коричневую жирную пасту и думал, что, возможно, в этот самый момент мисс Бостон рассказывает мисс Полл о его заинтересованности в наследнике.

Нет, мужчина, конечно же, понимал, что Моника затеяла разговор в первую очередь из-за Даррена — тот потрепал ей нервы вполне прилично и даже, судя по всему, изрядно надоел, поэтому она постарается ему хоть как-то отомстить, — но эта область её откровений в данный момент Андрея волновала мало. Здесь Констанция могла ему предъявить только лишь умалчивание и сокрытие информации.

А вот что касалось беременности и вопроса потомства, тут мистеру Дексену можно было инкриминировать введение в заблуждение, манипулирование, запугивание, авантюризм и многие другие «прелести», которые, вне всякого сомнения, вызовут в девушке неимоверно бурный протест. Сначала внутренний, а потом уже и внешний. И тогда да поможет ему Бог! С Тэсс, как и с ним, лучше честно и открыто, но если бы в жизни всё было так просто.

Хотя здесь он и сам удивлялся разнице в себе. Пусть и уважаемую, но нелюбимою Монику убеждать, как он тогда выразился, приступить к размножению ему не стоило ни малейших усилий. Как само собой разумеющееся. Дискомфорт если и присутствовал, то не более чем в «Белом кабинете» в процессе работы.

Примерно с такими же интонациями он доказывал Бару Нойсману, что триста тысяч на логотип — это вполне нормально, а Нэлл Винберг — что взаимозачёты с контрагентами весьма приемлемы и даже предпочтительны, и если финансовый отдел не может содержать документацию в рабочем информативном состоянии, то следует ставить вопрос уже о его компетентности, а не об эффективности взаимозачётов.

С Тэсс всё оказалось гораздо сложнее.

Так легко, словно вскользь, заявив, что у неё, видите ли, четыре года учёбы и ей не до детей, девушка задела его за живое, поэтому уговаривать и предъявлять аргументы — слишком болезненно. До такой степени, что не смог он и рта раскрыть с прямолинейным, честным разговором и не сразу признался в этом даже самому себе. Андрей спрятался. Струсил. Смалодушничал и зашёл от обратного — так легче.

К тому же разница имелась и ещё кое в чём: он не горел желанием защищать Монику так, как хотел уберечь от всяких потрясений и опасностей Констанцию. Всё-таки за спиной мисс Бостон стоял вполне платёжеспособный и сильный папа, мистер Теодор Бостон, который мог нанять дорогих детективов или адвокатов, или и тех и других, вместе взятых, и много. Поэтому обижать его дочь серьёзно и по-крупному Даррену было бы явно затруднительно — и дядя это понимал. А вот с Тэсс он может позволить себе гораздо большее и причинить ей очевидно ощутимый ущерб; здесь нужно всё время оставаться начеку.