Меньшиковский дворец[повесть, кубинский дневник и рассказы]

Наконец, во второй половине дня университетский отряд колонной двинулся через Дворцовый мост на Невский проспект. Шли свободным шагом, но держали строй. Впереди знамя университета и оркестр, который не играл. Машина ГАИ освобождала дорогу, хотя колонна шла по центральной полосе, оставляя с обеих сторон место для движения транспорта. Люди на тротуарах сначала не понимали, что происходит. По Невскому проспекту растянулась колонна ребят и девчат, одетых в черную матросскую, без гюйсов, форму. У каждого на левой груди была пришита голубая лента со словами: «Университет ССО». Когда люди разобрались, стали останавливаться, послышались крики приветствия, аплодисменты.

Так дошли до Московского вокзала и прошли на последнюю платформу, где уже стоял подогнанный пассажирский состав из плацкартных вагонов. Началась погрузка. Здесь были провожавшие. Повсюду слышался смех, плач, крики, песни под гитару и без нее:

«Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены… Тих и печален ручей у янтарной сосны… …Милая моя, солнышко лесное, Где в каких краях встретишься со мною». «Пусть новые дни стоят у порога. Пусть надежды сбываются вновь. Пусть новою будет наша дорога, Пусть будет старой наша любовь…»

Наконец, заиграл оркестр. Началось построение у вагонов. Трибуны не было. Провожавшее университетское и городское начальство группировалось на платформе. Сергей обошел с Пушкаревым весь строй, отдавая последние указания бригадирам и комиссарам. Все это встречалось с улыбками и шутками. Ребята мысленно уже были в пути. Сергей им страшно завидовал. Как здорово сесть сейчас в этот вагон и уехать далеко от своих забот и проблем!

После короткого напутственного митинга через мегафон прозвучала команда:

— По вагонам! Готовность — десять минут!

Началось прощание. Оркестр пытался перекрыть прощальные крики.

Сергей проводил Пушкарева до штабного вагона и пожал ему на прощание руку.

— Серега, ты не волнуйся! Все будет нормально, — сказал, улыбаясь, Слава.

Все уже было сказано и обсуждено.

— Давай, Слава, — хлопнул его по плечу Сергей. — Держи связь. Я буду в Комитете все лето.

Раздался короткий гудок локомотива. Проводники вступили в тамбуры. Открытые окна вагонов были забиты головами кричавших и махавших руками студентов. Поезд медленно тронулся с места и стал набирать скорость.

Сергея захватила толпа провожавших.

— Ну что, Сергей, загрустил?

Это подошел Кринкин. С ним был Марк Бушмакин.

— Тяжело провожать других?

Сергей промолчал и еще раз пожалел, что не настоял на том, чтобы самому ехать с отрядом.

— Послезавтра отправляем мурманский отряд, — только сказал он.

…Сессия была благополучно сдана. Правда, тройку по политэкономии социализма Сергей все–таки схлопотал. Это была его первая тройка в зачетке. Но он по этому поводу не переживал. Домой написал, что приедет только в конце лета, сейчас некогда.

В комнате он остался вдвоем со Славой Ботвиным, который не хотел терять работу. Валера уехал с мурманским отрядом в Кандалакшу строить железную дорогу. Римма периодически была в рейсах. Конечно, стало скучно. Он старался приходить в общежитие, как можно позже, задерживаясь в Комитете. Комсомольские дела шли своим чередом. Через него поддерживалась связь со всеми студенческими отрядами и областным штабом. Иногда звонили из Москвы, из Центрального штаба, от Иосифа Орджоникидзе. Интересовались, как дела…

Галя перебралась вновь в Риммину комнату. Муж ее вскоре уехал. Сергей его больше не видел.

Со своей работы на «Полиграфмаше» Сергей ушел. Сейчас он устроился ночным сторожем в парке на Каменном острове. Стояли белые ночи, и они с Галей часто гуляли по пустынному парку, катаясь на карусели и качелях. И были счастливы. Когда Сергей дежурил один, он читал. Впервые за последние годы появилась для этого возможность. Благодаря Гале, он узнал и полюбил Блока, Ахматову, Цветаеву и других поэтов, о которых раньше даже не слышал. Перед ним открывался новый мир… Но все–таки любимым оставался Есенин.

«Вижу сон. Дорога черная. Белый конь, Стопа упорная. И на этом на коне Едет милая ко мне. Едет, едет милая. Только нелюбимая…»

В свободное от дел время они гуляли по городу. Сергей показал Гале тот «смертельный трюк», которому его научил когда–то его друг Олег Шереметьев, с которым он учился на вечернем отделении. Трюк заключался в следующем. Они брали прогулочную лодку напрокат у Петропавловской крепости. Лодка была настоящим морским «яликом», устойчива и быстроходна. Друзья выплывали на середину Невы, очень близко к фарватеру прогулочных катеров. Пересекать фарватер было запрещено. Но как только катер приближался, ребята вдвоем «налегали» на весла, и лодка проскакивала буквально под носом катера. Теперь на несколько минут она была закрыта от берега длинным корпусом катера. За это время нужно было подскочить к противоположному берегу и уйти под мост «Зимней канавки». Затем они входили в каналы города и спокойно плавали по ним. Столь же опасно было и возвращение, так как лодка опять же должна была вынырнуть из–под катера неожиданно. Ни разу они не попались…

Сейчас Сергей проделал этот трюк один. Он с детства хорошо владел веслами, поэтому ему это удалось. Галя была в восторге от прогулки на шлюпке под мостами города.

Они посмотрели выставку японского искусства в Эрмитаже, которая явилась событием в Ленинграде. Попали (отстояв ночь в очереди за билетами) на концерт Вана Клайберна. В Большом зале Филармонии набилось столько публики, что администрации пришлось открыть окна, которые находились на крыше. Так вот, все эти окна были облеплены желавшими увидеть и услышать знаменитого американского пианиста. Сергею особенно понравилась в его исполнении «Лунная соната».

Но все хорошее когда–нибудь кончается…

В конце июля в Ленинграде появился брат Галины, приехавший из Семенова поступать в Лесную Академию, так как после армии работал лесником. Алексей Сергею понравился, и они, вроде бы, нашли общий язык. Через несколько дней после его приезда Галя сообщила Сергею:

— Мне придется поехать домой. Алексей привез письмо. Мама пишет, что Зайка заболела.

Сергей не стал интересоваться, чем вдруг заболела среди лета ее дочь.

— Ты представляешь, что тебя там ждет? — только спросил он.

— Да, я представляю. Алексей рассказал, какой переполох устроил там Валера, когда вернулся, — ответила Галя. — Но ты, пожалуйста, не думай… У нас с ним все кончено. Я ему перед отъездом сказала, что к нему не вернусь. Но дочь я должна увидеть, Я не могу больше…

Сергей понимал, что помешать отъезду он не имеет права. Он видел, что ей, действительно, тяжело. Но он чувствовал, что ее решение было неслучайным.

— Хорошо, — сказал он. — Ты должна ехать.

Через два дня он провожал ее в аэропорту «Пулково». В тот день он был занят и примчался на аэродром на такси за несколько минут до объявлении посадки. Галя очень обрадовалась, увидев его.