Менталисты и Тайная Канцелярия. Дилогия

Он кивал, отшучивался, отделывался пустыми фразами, отмечая, что еще не утратил навыки светского общения, но раздражаться таким общением стал безмерно. Право, жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на пустые разговоры…

Однако раз уж он здесь, приходится извлекать пользу. Граф фор Циррент и впрямь слишком редко посещал балы, приемы и прочие светские развлечения, и его присутствие наверняка породит волну самых невероятных слухов и домыслов. Грех упускать возможность заранее направить молву в нужное русло, тем более, он не единственный редкий гость здесь. Уже к ночи по всем тайным каналам наверняка уйдет весть: «Столица Андара развлекается, наследник престола по-прежнему волочится за юбками, адмирал фор Гронтеш вместо подготовки флота танцует, Тайная Канцелярия ищет врагов среди своих».

Гелли тем временем довольно ловко увлекла адмирала в сторону галереи, и граф направился туда же.

Раскланялись не то чтобы холодно, но натянуто, фор Гронтеш адресовал Гелли дежурную улыбку и спросил:

–  Скажите, граф, меня «пасут» опять из соображений моей же безопасности?

–  Насколько я знаю, Фенно-Дераль после вашей с ним излишне громкой ссоры все же снял охрану, оставив лишь наблюдение у вашего дома. Возможно, зря? «Пасти», как вы изящно выразились, вас могут и враги.

–  Вот как, - адмирал задумчиво оглядел зал.

–  Давайте устроим охоту, - предложил фор Циррент.
– Отчего-то мне кажется, что роль наживки порадует ваше чувство прекрасного.

Адмирал рассмеялся:

–  Верно, предпочту поработать наживкой, это веселей, чем ощущать себя кошельком в запертом сейфе.

Он и впрямь оживился, в глазах вспыхнул азарт, и граф не удержался от предупреждения:

–  Только помните, что вы нужны нам живым. Схватить убийц возле вашего еще теплого тела - немного не тот итог, на который я рассчитываю.

Фор Гронтеш презрительно фыркнул и, чуть заметно повысив голос, склонился к ручке Гелли:

–  Еще танец, виконтесса?

Граф проводил их взглядом, невольно отметив, что его милая кузина-домоседка неплохо смотрится в паре с адмиралом. Поднял руку, подавая знак официанту, взял с подноса бокал с лимонадом, сказал негромко:

–  Наживка одобрила охоту, начинайте.

Через несколько мгновений на облюбованный графом пятачок у окна впорхнула Цинни. Приняв от него бокал, рассмеялась:

–  Ах, братец, как я соскучилась по столичным балам! Но, представь, меня здесь не забыли! Отбоя нет от кавалеров!

–  Почему это тебя должны были забыть? Или тебе нужны были подтверждения, что ты незабываема?

Брат и сестра понимающе улыбнулись друг другу. Губы Цинни шевельнулись беззвучно: «Гьяппа выводят капиталы».

Чего и следовало ожидать: андарское отделение банка «Гьяппа и Гьяппа» всецело зависит от решений директората, а директорат - в Одаре. А младший дель Гьяппа, вице-директор, еще и в обиде на нашего юбочника Ларка, чтоб ему, обормоту, хорошую супругу да поскорее.

Цинни допила лимонад, ловким жестом поправила прическу и тут же умчалась с очередным кавалером. А граф фор Циррент, оглядев зал и не обнаружив среди танцующих ни племянницы, ни принца, отправился на поиски. Оставлять Джегейль надолго без присмотра не хотелось, и почему-то не давало покоя смутное тревожное предчувствие.

Волнующее ощущение первого бала исчезло до обидного быстро. «Не быть мне Наташей Ростовой на первом балу, - мрачно думала Женя, - возраст уже не тот, да и розовых очков не хватает. Тот же серпентарий, что на работе был, только блеска больше и разговоры витиеватее».

Зато рядом с принцем разговоры велись нормальные. Те самые «сугубо мужские», в которые ей не то что влезать, а даже и слушать не полагалось - о займах, кредитах и выводе из страны капиталов, о корабельном лесе и пеньке, о возможной мобилизации рыбаков и фрахтах для торговцев…

Женя, как и обещала принцу, делала вид, что не слушает, улыбалась и кивала, когда со стороны могло казаться, что обращаются к ней. И только однажды не выдержала. Когда Ларк, видимо, ради пущей конспирации, снова повел ее танцевать, прошипела ему на ухо:

–  Тот банкир, который советовал начеканить новых денег - натуральный вредитель. Не вздумайте. А если вам так хочется загрузить работой свой монетный двор, чеканьте валюту врага и забрасывайте на его территорию. Хотя лучше, конечно, не монеты, а бумажки - векселя или что там у вас еще есть?

–  Что?
– обалдело переспросил принц.

Но вокруг уже кружили в танце люди, и Женя лишь сказала негромко, лукаво улыбнувшись:

–  Поверьте, ваше высочество, я знаю, о чем говорю.

И до конца танца молчала, пытаясь вновь отыскать в себе ощущение летящего восторга - и не находя. От скрещивающихся на ней взглядов делалось неуютно, от музыки и гула голосов начала болеть голова. Как-то ориентироваться в бальной круговерти, выискивать знакомые лица, отслеживать, кто с кем танцует, разговаривает или уединяется, казалось немыслимым, хотя обе тетушки наверняка замечали все это на автомате, даже не задумываясь.

–  Ваши глаза стали грустными, что случилось?
– встревоженно спросил Ларк.

–  Устала, - пожаловалась Женя.
– Шумно и бессмысленно. Спасибо еще, что я с вами рядом, хоть какая-то пища для мозгов.

–  Вы расскажете мне позже, в чем выгода дарить врагу деньги.

–  Обязательно. Это важно, правда. На эту тему я вообще много чего рассказать могу, честно говоря, просто не думала, что вам это нужно. Казалось, и так знаете.

–  Дед, может, и знает, - вздохнул Ларк.

–  Разве вам давали бы тогда такие советы? Ведь не вы же решаете такие вопросы? Хм, хотя я тут подумала, я вообще не знаю, кто у вас здесь что решает. Или мне и не положено такое знать?

–  Барышни обычно таким не интересуются, - подмигнул Ларк. Ясно, снова кто-то подошел, и конец короткому разговору по душам. Принц раскланялся, приняв крайне официальный вид, значит, кто-то чужой, нужно держать лицо… глупенькое личико барышни на выданье.

«Кажется, я ненавижу балы», - подумала Женя. Обернулась, выдавив любезную улыбку, готовая отвечать на приветствие, что-то говорить или, наоборот, молчать и улыбаться - по обстоятельствам…

Подошедший господин, пожилой, солидный, одетый скорее добротно, чем роскошно, поприветствовал ее с натянутой любезностью и что-то сказал принцу. Жене показалось - испанский или итальянский, вряд ли она сумела бы их различить, только и знала, что «чао, бамбино», и что там и там то ли синьоры, то ли сеньоры… В голове нарастала тупая тяжелая боль, Женя потерла пальцами виски, пробормотала:

–  Простите, мне, наверное, нужно на воздух, - но тут в глазах потемнело, она успела почувствовать, как кто-то подхватывает под руку, и уплыла в блаженно тихую тьму.

Дед оказался прав, что было не удивительно, но все равно чрезвычайно удивляло. То есть не правота деда сама по себе, а тот факт, что на балу, куда, по твердому убеждению Ларка, ходят исключительно развлекаться, оказалось до изумления легко продвигать застопорившиеся дела, находить общий язык с оппонентами, договариваться о взаимных уступках и находить взаимовыгодные решения.