Меня зовут Шон

— Но… я не понимаю. Он же был врачом, много зарабатывал.

Она цеплялась за последнюю соломинку. Хотя муж тратил больше, чем ей было известно, намного, намного больше, он должен был и получать. Она видела его платежки, хотя суммы в них были незначительные. Может, это были заработки за неделю, а не за месяц, или платежек было несколько?

Юрист замялся:

— Я связался с администрацией его места трудоустройства, чтобы узнать о пенсии и прочем. Элли… Да, он работал в Суррейской больнице, но не был врачом. Боюсь, дорогая моя, он… вводил тебя в заблуждение.

Сьюзи

— Значит, здесь никого нет?

Конечно, нет. Иначе агент сначала постучала бы. В доме пусто, по стенам тянутся кабели от телевизора и интернета. Эхо разносило мой голос по пустому дому.

— Да, жильцы уже освободили дом. Можно внести аванс и въехать.

— Прекрасно… прекрасно… — притворяясь, будто меня интересует состояние бойлера и гаража, я расхаживала по твоему дому. Я была в твоем доме. Конечно, тебя здесь больше не было, но когда-то ты здесь жил. Иногда стоял у дверей во внутренний дворик, разговаривая по телефону, и любовался садом. Он был до боли ухожен, трава и деревья аккуратно подстрижены — значит, твоя жена уехала совсем недавно. Я прошла на кухню — большую, с мраморной столешницей посередине. На полу точно такая же плитка, какую хотели купить мы с Ником. Я открыла шкаф — в углу обнаружилось случайное рисовое зернышко. Мне захотелось взять его с собой, если бы была возможность сделать это, не показавшись сумасшедшей. Наверху — три комнаты с кремовым ковровым покрытием, залитые светом.

— У хозяев были дети? — с невинным видом спросила я. — Просто тут такая лестница…

Ты мог соврать мне и об этом. Я бы не удивилась существованию нескольких детей, сводных братьев и сестер моего малыша. В тот момент я уже была готова поверить чему угодно.

— Нет, не было. Только они вдвоем. — Блондинка не упомянула ни об аварии, ни о твоей смерти, наверное решив, что это может меня отпугнуть.

Я решила немного прощупать почву:

— А почему они решили продать дом? Знаете, вдруг что-то не так с соседями или какие-нибудь проблемы.

— Насколько мне известно, они решили купить что-то поменьше. Это слишком большой дом, когда нет малышей, — агент улыбнулась, обманывая меня, но эта улыбка осталась только на ее губах, не коснувшись глаз. — У вас будет первый? — она кивнула на мой живот.

— Третий! — сказала я, сразу придумав себе еще пару детишек. — Поэтому нам и нужен большой дом. Мне здесь нравится.

— Да, это прекрасный дом. Прежние хозяева им очень гордились и, как видите, содержали в образцовом порядке.

— Но кремовые ковры… Мои бы перепачкали их в пару секунд! — мне начинала нравиться эта моя альтернативная личность, жизнерадостная мать почти троих детей, которая, наверное, любила печь и лишь со смехом закатывала глаза, когда малыши рисовали на стенах.

Я прошла в комнату, в которой сразу узнала твою спальню. Дверцы встроенных шкафов раздвигались в стороны, но за ними было пусто. Не знаю, что я ожидала там увидеть — костюмы, ботинки или еще что-то.

— Как мило…

Блондинка продолжала бормотать что-то о пространстве и давлении горячей воды, а я просто вдыхала твой запах. Ты бывал здесь. Тобой все еще был наполнен этот воздух.

В ванной она повернулась ко мне спиной, чтобы проверить свой телефон, и тут я что-то заметила. Что-то лежало в подвесном угловом зеркальном шкафчике. Но выяснить, что это за вещица, можно было, только запустив в него руку. Наверное, твоя жена наняла уборщиков, а они сработали недостаточно тщательно.

Я притворилась, будто проверяю лампочку — агент на меня даже не глядела — молниеносным движением сунула пальцы в шкафчик, вытащила маленький прямоугольный предмет и сунула его в сумочку. Блондинка взглянула на меня, но я прикрыла лицо дверцей шкафчика.

— Что ж, тут определенно есть над чем подумать. Наверное, я вернусь вместе с мужем. — Интересно, как его зовут? Пусть будет Гэри.

— Давайте я запишу ваши данные, чтобы мы могли с вами связаться. Напомните, пожалуйста, как вас зовут?

— Э… Лидия, — сказала я, вспомнив девчонку, с которой когда-то ходила в школу, бесстрашную проказницу, которая однажды вломилась в учительскую и украла коробку с печеньем. — Лидия Хаттон.

Она спросила мой адрес электронной почты, но я ответила, что у меня ее нет:

— Своего рода луддизм, ха-ха… — и выдала ей выдуманный телефонный номер; кому бы он ни принадлежал, им придется получать весь тот спам, который рассылают агенты по недвижимости, с домами, которые вчетверо дороже названного тобой бюджета и совершенно не соответствуют требованиям, которые были указаны.

— Я бы поторопилась с покупкой. Та пара, что была перед вами, проявила большой интерес, — заметила блондинка.

Интересно, как эти агенты по недвижимости умудряются так убедительно врать? Их этому учат или сразу набирают тех, кто уже умеет? Впрочем, я и сама научилась обманывать — это совсем несложно, если можно потерять слишком многое, сказав правду.

Выйдя на улицу, я ощутила жар и смущение, будто мне только что сошла с рук какая-то проделка. Едва агент — я тут же забыла ее имя — уехала, я остановилась на тротуаре и принялась выискивать в сумочке ту вещь, которую вытащила из шкафчика. Это оказалась пустая коробка из-под таблеток с рецептом на имя миссис Элинор Салливан.

Мне казалось, что я схожу с ума. Ты не был врачом, даже твое имя было не тем, которым ты представился, ты жил не там, где говорил. Твою жену звали Элинор. У меня в сумочке лежал ее рецепт.

Когда я приехала домой на такси, истратив почти все деньги, которые оставил Ник, дом, к моему облегчению, был тихим и темным. Перед отъездом, не доверяя себе, я убедилась, что ничего не включила. В доме Норы тоже было темно, и я не видела ее знакомой фигуры у окна. Возможно, она возилась в саду, хотя уже сгустились сумерки. На этот раз не было никакой странной музыки, и я сразу правильно ввела код сигнализации. Но в доме стояла просто ужасная духота — такая, что буквально было нечем дышать. Я подошла к регулятору, но он показывал девятнадцать градусов. Девятнадцать! Мне полагалось, наоборот, мерзнуть. Наверное, это все из-за беременности, влиявшей на гормоны. Сняв и куртку, и джемпер, и футболку, я осталась в одной лишь майке, обтягивавшей живот, прошла в студию и включила большой «Мак». Экран так засиял, что мне пришлось зажмуриться. Потом я начала искать название препарата, который принимала твоя жена. И быстро нашла, что это такое. Лекарство, прописываемое при различных формах психозов. Когда я это прочитала, меня начал бить озноб, несмотря на жару. О боже! О боже мой!

Мне нужно было срочно поговорить с кем-нибудь, рассказать о своей находке, о своем страхе. Не раздумывая, я схватила джемпер и направилась к входной двери. Наплевав в этот раз на правила, установленные Ником, я не надела куртку, не включила сигнализацию — идти было недалеко и ступила за порог с одним лишь ключом в кармане. Обжигающее прикосновение ледяного воздуха подстегнуло меня. Я бросилась через узкую дорогу, поглядев налево и направо, как всегда поучал меня Ник, и, на долю секунды потеряв равновесие на обледенелом участке, еле устояла на ногах. Представляю, что сказал бы Ник, если бы я снова упала.

Дотронувшись до двери Норы, я услышала какой-то шум. Совсем рядом, чуть дальше по дороге, возле развалин «Остролиста». Не то рычание, не то вой — наверное, какой-то зверь. Кожей чувствуя сгущающуюся темноту, я постучала. Ответа не было. Меня пробрала дрожь, и я ощутила приступ паники. Какой бред! Мне очень нужно поговорить, но не с Ником. Где же она? Я не знала, что Нора вообще выходит из дома, если не считать прогулок. В моей голове зародилось ужасное сомнение. Элинор. Нет, это невозможно.