Мэр в законе

–  Что в городе?

–  Витя Погодин все держит под контролем. Ему Аниканов помогает здорово. Ты не волнуйся. Тебе сейчас главное - поправиться.

–  Я поправлюсь.

Из больницы Андрей вышел только через три месяца. И искренне удивился тому, как его встречали в городе.

Народ высыпал на улицы. Люди стояли вдоль дороги, как в давние брежневские времена, и приветственно махали ему.

Те же самые рабочие металлургического комбината, что устраивали возле здания администрации митинг против Таганцева, вновь вышли на улицы города с плакатами и транспарантами. Вот только надписи были другие: "Таганцев - наш мэр!", "Возродим любимый город!".

–  С ума сойти!
– восклицал Андрей, глядя на все это через окно автомобиля.
– Это что, культ личности?

–  Нет, Андрюша, - отвечала жена, которая не оставляла Таганцева во время долгой болезни ни на минуту.
– Это, если хочешь знать, всенародная любовь, благодарность за спасенного на пожаре ребенка.

–  Да так же нельзя!
– Андрей даже покраснел.
– Это же нескромно.

–  Что прикажешь?
– улыбнулась в ответ супруга.
– Вызвать милицию и разогнать ликующих горожан? Не поймут вас, господин мэр!
– И громко рассмеялась.

После выписки из больницы Андрей провел дома всего один день. На следующее же утро был в мэрии. Здесь его ждал Погодин.

–  Ну, здравствуй, герой, - Виктор от души обнял друга.
– Жив, здоров, цел и невредим, как вижу?

–  Плохо видишь. Весь штопанный-перештопанный, живого места на коже нет.

–  Ничего, ничего! Главное - руки-ноги в порядке.

–  Да? А я думал, что голова важнее.

Оба рассмеялись. А посмеявшись, перешли к серьезным делам.

Приглашенный в кабинет Аниканов коротко доложил о текущих проблемах.

–  Погорельцев, Андрей Аркадьевич, переселили из палаток в жилые вагончики бамовского типа, предоставленные Управлением Железнодорожных войск. Все-таки, осень. А вагончики хоть обогреваются нормально. И свет там есть, и вода. Нам важно, чтобы люди эту зиму пережили как-то.

–  А после?

–  Сейчас поедем, посмотрим, как идет строительство, - сказал Погодин.
– Пока ты в больнице отлеживался, мы тут с Богданом Силаевичем стройку века начали. Заложили фундаменты сразу трех стоквартирных домов. Кроме того, на окраине начали строить коттеджи для многодетных семей.

–  Постой, а средства откуда?
– спросил Таганцев, зная, что под капитальное строительство на ближайшие пять лет не было выделено ни копейки.

–  Кое-что мне пришлось из краевого бюджета выделить. Но в основном федеральный центр помог. Москве скажи спасибо.

–  Ну, как, прав я оказался?
– полковник Харитонов хитро прищурился, глядя на Степанова.
– Как оцените положение дел у Таганцева?

–  Авторитет его, Всеволод Михайлович, поднялся до небес, - ответил Евгений Викторович. И спасение ребенка во время пожара свою роль сыграло, и тот факт, что восстановительные работы в Иртинске проходят быстро и качественно. Всего через несколько месяцев все нуждающиеся будут обеспечены благоустроенным жильем.

–  Посмотрел бы я, как бы он это жилье строил, если бы мы не помогли. А, как считаешь, Захар Матвеевич?

–  Вы абсолютно правы, товарищ полковник, - отозвался Рыбин, который так же находился в кабинете Харитонова. За последние десять-пятнадцать лет не припомню, чтобы Москва так помогала регионам, как помогли в этот раз Иртинску.

–  Да не Иртинску мы помогли, а непосредственно Таганцеву!
– высказался Харитонов.
– Для нас Андрей Аркадьевич является ключевой фигурой. На него ставку делаем. А что там с Погодиным, как губернатор края себя чувствует?

–  Тоже неплохо, - произнес Степанов.
– Погодин - управленец опытный. Дело свое знает, связями в Кремле, опять же, не обделен. Всю ситуацию в крае под жестким контролем держит. Пока Таганцев в больнице с ожогами отлеживался, Виктор Ефремович умудрялся и свои дела успевать делать, и за участком Таганцева присматривать. Все у него спланировано, все по полочкам разложено. Он на ногах крепко стоит.

–  А чего это ты здесь раскудахтался, Евгений Викторович?
– недовольно спросил Харитонов.
– Ты что, в холуях у этого Погодина ходишь, чтоб его взахлеб расхваливать?

–  Да нет, товарищ полковник, - смутился Степанов.

–  Так да или нет?!
– Харитонов даже повысил голос.
– Ты определись, братец, какому царю служишь - вот тебе мой совет.

–  Я же ничего не сказал такого… - Степанов был обескуражен.

–  А ничего и не надо говорить!
– оборвал его Харитонов.
– Докладывай по существу заданного вопроса, а сопли здесь размазывать не нужно. Захар!
– полковник повернулся к Рыбину.
– Собирайся в командировку. Полетишь в гости к "доченьке". Навестишь "родного" человечка. Ты в этом Иртинске был когда-нибудь?

–  Не приходилось, товарищ полковник.

–  Вот! Тем более! Глубинку тоже изучать полезно, дорогой ты мой. А то, панимашь, привыкли тут по московским паркетам шаркать!

Любимое словечко Президента России Бориса Николаевича Ельцина - "панимашь" - аппаратчики все чаще вставляли в свой лексикон. Причем, произносили его неизменно в ельцинской скрипуче-сдавленной манере, ехидно, даже насмехаясь. Не добрый это знак. Особенно если учесть, что очередной срок президентского правления почти истек.

Подполковник госбезопасности Степанов покинул кабинет Харитонова в смешанных чувствах. Опытный оперативник и проницательный от природы человек, он никак не мог понять, что так вывело шефа из себя. Губернатор края Погодин на самом деле с обязанностями своими справлялся на все пять баллов. Почему этот факт стал для полковника Харитонова отрицательным раздражителем?

Но стоило Степанову войти в свой кабинет, как его тут же вызвал к себе начальник Управления генерал Скобарев. Этот вызов ответил на многие вопросы подполковника.

–  Женя, - по-простецки обратился к нему Скобарев, - не буду заходить издалека, скажу прямо.

У меня только что был Звягин. Наш ветеран, ты его знаешь.

–  Генерал Звягин! Конечно, знаю, легендарная личность.

–  Вот именно - легендарная. Но не легенды он мне принес, а совсем наоборот - серьезные и тревожные, не скрою, факты. Тебе нужно будет присмотреть за… Харитоновым. Слушай меня внимательно…

Настя редко залезала в личные вещи и бумаги мужа - не чаще одного раза в день.