Мера один

Хильда будто очнулась.

— Что за чушь нулячья? У Белых никогда не было секретницы…

— А, может, — я замялся, — она в Вольфграде?

— Я уже говорила. Ни один клан не рискнет такое совершить. Сейчас, когда каждый зверь на счету… Единственная высшая мера наказания — это ссылка на войну, — она покачала головой, — Даже вас, Скорпионов, отправляют туда.

— Но не за ересь… — напомнил Хорм.

— Так где она, ересь-то? — Волчица покосилась на меня, — Получается, что не было ее.

Не смотря на то, что она не спешила соглашаться, ее голос звучал уже не так убедительно.

— Значит, надо искать печать в шкатулке, Старый? — спокойно спросил я у Хорма.

Хильда зарычала и оттолкнула меня. Меня отнесло с такой силой, что я ударился затылком о другую стену. Перед глазами искрануло. Кажется, она окончательно пришла в себя.

Да, это та Волчица, к которой я привык. Миг слабости прошел.

— Первота сраная, — сорвавшимся голосом сказала она, а потом повернулась к Хорму, — Кто был на том совете? Отвечай, Скорпион!

В ее голосе прорезалась такая сталь, что моя суровость в сравнении с ее была все равно что пластилин.

— Грэй, Рауд… Это из Серых Волков, — спокойно ответил старейшина, — Рюгла от Кабаньих Клыков. Гвала от Пятнистых Рысей.

— Еще?

— Оракул Рульф принимал решение совета… И еще, — тут Хорм нахмурился, будто пытаясь вспомнить что-то, — Я ощущал чье-то присутствие, но его не было в помещении. Сильная мера. Я думал, великий мастер Рагнар следит за Советом.

— Альфа только неделю как прибыл, до этого больше месяца был с визитом в столице и в соседних землях.

— Вот как? — усмехнулся пленник, — Ну что ж, тогда нас провели, как последних нуляшей…

— Спасибо, Скорпион, — сказала Хильда, — Я постараюсь оправдать тебя. Но стаю с востока уже не вернуть. Если только с победой.

— Победа в войне, которой не одна сотня лет?

Хорм тяжко засмеялся, потом закашлялся. Кашель чуть не доконал его, но он вдруг замер и уставился на Волчицу. Его зрачки на миг прояснились, муть исчезла:

— Дикая, обещай мне.

— Знаешь мое прозвище?

— Обещай, что решение Суда исполнишь ты! Ты убьешь меня!

Волчица не ожидала этого и ахнула, а у меня вырвалось:

— Старый, нет…

— Первушник сраный, — засмеялся Старейшина, — Не лезь в дела звериные. Твоя тропа ведет на Небо.

— Небо? — вырвалось у Хильды.

— Да, Дикая, — сказал Хорм, — Я здесь на грани. И мне открывается большее…

— Есть пословица, — горько усмехнулась Хильда, — Под пыткой любой зверь — оракул.

Хорм кивнул:

— Марк, не знаю, что это, но знаю, что для тебя… В бреду мне явились слова: Огненная Плеть — тринадцатый страж.

— Хали? — вырвалось у меня.

Мои брови подпрыгнули. Чего я не ожидал, так это послания оттуда. И снова все мои планы коту под хвост, а я ведь только начал нащупывать твердую почву. Это ведь моя хозяйка тринадцатая, я вот-вот собирался выполнить завет Абсолюта. И тут такое.

— Кто такая Хали? — удивилась Хильда.

— Мое прошлое, — ответил я, — И, видимо, будущее.

Тут раздались шаркающие звуки. Кто-то спускался по лестнице. Раздался противный голос смотрителя:

— Госпожа Хильда, время вышло. Скоро обход.

Толстый тюремщик показался в проеме и недовольно покосился на горящий факел.

— Пропитывать придется, — проворчал он.

— Еще немного, — ответила Хильда, — Оставь нас.

— Не получится, — покачал головой смотритель, — Сама знаешь, скоро приезд великого приора. Все суетятся. Как бы старший не заглянул в темницу.

Волчица нахмурилась, подарив толстяку свой самый лютый взгляд, и тот отшатнулся. Но, видимо, этот «старший» тоже мог доставить тюремщику немало проблем, и смотритель промямлил:

— Я же охрану… сейчас…

— Зверье твое пустое! — с ненавистью выдохнула Хильда, — Чтоб тебя Небо покарало.

— Небо, оно высоко, — чуть посмелев, ответил толстяк, — А старший, он тут, в крепости.

Волчица поняла, что против системы она тут мало что сделает. И даже не прибьешь этого толстяка — полкрепости видело, как мы проходили в темницу.

— Удачи, Скорпион, — махнула рукой Хильда, — Пусть твой дух будет свободен!

Хорм не ответил ей, а посмотрел на меня.

— Сильная воля, я рад, что мы тогда тебя не казнили.

Я вздрогнул, услышав эти слова. Тут Волчица позвала меня:

— За мной, Спика.

* * *

По Вольфграду мы шли молча. Будто туча нависла над Волчицей — кажется, я всей кожей ощущал разряды ее тихой ярости. Не знаю, о чем она думала, но заговорить я не рисковал.

Мы дошли до самого особняка, и у ворот Хильда притянула меня к себе, схватив за плечо.

— Чтобы Хакону ни слова, — прошипела она, — Ни про Белых, ни про скорпов. А о том, что ты был просветленным, даже мысли чтоб не было!

— Но господин Хакон, он же глава клана.

— Как глава клана, он обязан тебя сдать Альфе. И он не может оступиться перед законом, это не обычный зверь!

— А ты, госпожа? Разве не должна меня сдать?

Хильда заскрипела зубами, пальцы-болты впились в мои мышцы.

— Должна. Но я — это другой разговор. Ты меня понял?

— Да.

— Только запомни. Тебе может стать стыдно перед Хаконом, или наоборот появится жгучее желание поделиться с ним новостью. Это будут не твои мысли, глава умеет внушать.

— Я уже понял.

— Если что, погружайся в камень.

— Что?

— Что слышал! Уходи в стихию, первушья твоя башка, ты уже должен уметь это делать.

— Спасибо, Хильда, — кивнув, ответил я.

Хотя я даже представления не имел, о чем она.

Волчица оттолкнула меня:

— Нашла же я примала на свою голову.

Зарычав, она стукнула в ворота так, что бедное дерево надрывно заскрипело.

— Устрица-а-а!!!

Я горько усмехнулся — как бы первушка под горячую руку не попала.