Мэрилин Монро. Тайная жизнь самой известной женщины в мире

В это время — Джим был далеко, а она работала со многими различными фотографами — произошло еще кое-что, что изменит жизнь Нормы Джин и, опосредованно, жизнь многих поколений ее будущих поклонников. Это произошло в феврале 1946 года. Ее агент, Эммелин Снайвели, предложила ей выпрямить волосы, а затем изменить их каштановый цвет и стать золотистой блондинкой. Норма Джин сделала это. Это входило в подготовку к рекламе шампуня. Теперь более чем когда-либо Норма Джин Бейкер-Мортенсен-Догерти была похожа на Джин Харлоу. Но, что еще важнее, она стала похожа на еще одну великую звезду экрана, можно сказать, величайшую звезду всех времен. Она стала похожа на Мэрилин Монро. Преобразование было почти завершено. Норма Джин Мортенсен уходила в прошлое, и это, естественно, беспокоило ее мужа.

В апреле Джим возвратился из-за границы, как он и обещал. Однако Норма Джин не встретила его в Сан-Педро-Бай, как она обещала. Расстроенный, он сел в такси и поехал прямо в их маленький дом в Ван-Нойс, где они жили. Заплатив таксисту, он пошел к дому и заметил, что занавески отдернуты. Казалось, все осталось как прежде. Краем глаза он увидел в доме Норму Джин. Значит, она сделала так, как он требовал. По крайней мере, она была дома. Теперь у него появилась возможность поговорить с ней и, возможно, спасти их брак. Однако его облегчение было недолгим. Джим Догерти вставил ключ в замок и открыл дверь. Там стояла она.

Не Норма Джин.

Глэдис.

Как Глэдис потеряла своих детей

«Ей и так слишком досталось в жизни, — сказала Норма Джин Джиму. — Я не могу оставить ее на улице».

«Но она сумасшедшая», — протестующее заметил Джим.

«Если бы ты прошел через то же, что и она, возможно, ты бы тоже сошел с ума».

Норма Джин очень сочувствовала своей матери, потому что знала ее историю, известную только самым близким. Это была история о том, как у нее были украдены дети — брат и сестра Нормы Джин.

В 1922 году Глэдис Бейкер, которой тогда было всего двадцать два года, уже побывала замужем за Джаспером, ее первым мужем, и развелась с ним. С ней остались их двое детей, Бернис и маленький Джек. Однако Джаспер был обеспокоен поведением своей бывшей жены, утверждая, что она плохая мать, поскольку много пьет и ведет чересчур активный и асоциальный образ жизни. Тем не менее Джаспер оставил Лос-Анджелес и переехал в свой родной штат Кентукки, обещая вернуться и забрать детей.

Через несколько месяцев Джаспер неожиданно приехал в дом Деллы и увидел, что дети одни с бабушкой. Он легко нашел Глэдис в «Тихом баре» за несколько кварталов от дома1. Когда он вошел туда, Глэдис не увидела его в прокуренном зале. Через несколько минут Мак Леонард, один из посетителей бара, сказал Глэдис, что он только что видел ее бывшего мужа. Глэдис ответила, что это невозможно, потому что Джаспера нет в городе. «Но я готов под присягой подтвердить, что видел его», — сказал Мак. Повисла неловкая пауза. Глэдис пожала плечами и повернулась к столу, где сидели ее приятели. Согласно более позднему рассказу ее приятелей об этом происшествии, она убедила себя, по крайней мере на какое-то время, что Мак ошибся. Все же, потягивая джин с тоником, она забеспокоилась: а вдруг Джаспер на самом деле вернулся и прячется где-то неподалеку? Она сидела, задумавшись и вспоминая неприятные моменты из их совместной жизни. Он часто говорил ей, что она не способна быть матерью. Вскоре беспокойство Глэдис стало настолько сильным, что она вышла из бара и направилась домой, чтобы узнать, все ли в порядке с детьми.

Приближаясь к своему кварталу, Глэдис уже почти бежала. Последние шаги дались ей с большим трудом, и, наконец, она замерла у крыльца. В дверях стояла ее мать, Делла. Она курила сигарету и рыдала. Глэдис взбежала по ступенькам и ворвалась в дом. Ее детей там не было.

Первые несколько недель без сына и дочери показались Глэдис Бейкер ужасными. Она связалась с семьей Джаспера, и ее убедили, что он не возвращался в Кентукки. Глэдис решила пойти пешком и найти его и двух своих детей. Сначала она направилась в Сан-Диего, место, о котором он когда-то упоминал, поскольку там он мог бы найти работу портового грузчика. Так началась четырехмесячная одиссея: переезды автостопом, дешевые мотели и непременные «тихие бары», которые стали единственным местом развлечения Глэдис. С дороги она написала кузену: «Я делаю все, что в моих силах. Не знаю только, достаточно ли этого. Я не знаю, как мне найти их...» Поездка осталась безрезультатной. Глэдис была совершенно вымотана этими бессмысленными поисками. Делла решила, что она никогда не будет расспрашивать свою дочь об этом ужасном времени. «Ее улыбка умерла, — сказала Делла много лет спустя одному из своих родственников. — Она всегда казалась мне маленьким ребенком, но из поездки вернулась взрослая женщина. По правде говоря, я привыкла постоянно спорить с ней. Но во время этого поиска она погасла. Теперь это была просто очень грустная женщина».

После возвращения Глэдис в дом матери она нашла письмо от своего шурина, Одри, которое пришло во время ее отсутствия. Беспокоясь за ее эмоциональное состояние, Одри признался, что он скрыл от нее важную информацию: его брат, Джаспер, все четыре прошедших месяца жил с их матерью во Флэт Лик, в Кентукки, вместе с детьми. Он предложил ей жить в дальнейшем своей жизнью и не пытаться встретиться с Джаспером.

Позднее Делла вспоминала, что, когда Глэдис читала письмо Одри, у нее по лицу потоком текли слезы. Хотя Делла и пыталась облегчить состояние дочери, она ничем не могла помочь ей в тот ужасный день, прошедший в мрачной, гнетущей тишине. Вечером, перед сном, Делла принесла Глэдис большую тарелку мясного супа. На следующее утро, когда она вошла, чтобы разбудить дочь, тарелка стояла на прежнем месте нетронутая. Глэдис ушла.

Глэдис автостопом проехала большую часть пути в Кентукки, садясь на автобус, когда уставала голосовать на шоссе. Ее первой остановкой был Луисвилль, где она решила пробыть целый день и привести себя в порядок. Она знала, что месяцы, потраченные на путешествие, не лучшим образом отразились на ее внешности, и хотела казаться по крайней мере отдохнувшей в тот момент, когда увидит детей.

В тот день, добравшись до Флэт-Лик, она собиралась постучать в дверь дома свекрови и потребовать вернуть детей. Тогда они вернулись бы в Лос-Анджелес и могли забыть печальные события последних нескольких месяцев. Однако планы Глэдис вырвать детей из рук бабушки не сбылись. На пути ее плана стало нечто очень простое: смех.

Стоя напротив скромного дома свекрови, Глэдис наблюдала, как Джек и Бернис бегали друг за другом. Они бегали по двору и смеялись. Глэдис не могла не заметить явную хромоту маленького Джека. Она отлично помнила, как это случилось в 1920 году, когда Джеку было всего три года. Когда они выехали из Лос-Анджелеса, направляясь навестить мать Джаспера, они с мужем сильно поспорили. Джек сидел на заднем сиденье и остался без присмотра. Спустя мгновение случилось ужасное — малыш выпал из их родстера2 «Форд» модели «Т» 1909 года выпуска, в котором не было дверей. Это произошло в тот момент, когда его родители были поглощены спором. Когда наконец они приехали в Кентукки с раненым ребенком, семья Джаспера была сильно испугана. Они потребовали рассказать, как это произошло. Несмотря на то, что Джаспер сидел за рулем, он всем говорил, что это его жена виновата во всем, потому что она должным образом не присматривала за ребенком. Глэдис и так уже сильно переживала случившееся, и обвинения Джаспера оказались последней каплей. Она никак не могла взять в толк, почему мужчина, которого она так любила, сейчас обвиняет ее. У маленького Джека оказалось серьезно повреждено бедро. Он так никогда не оправился полностью.

Хромота мальчика напомнила ей о том ужасном инциденте. Некоторое время, оставаясь незамеченной, Глэдис смотрела на своих детей. Они казались настолько счастливыми в большом дворе с подвешенной на веревке шиной, расположенном на опушке леса, окружающего дом, что Глэдис повернулась и ушла незамеченной.

Однако она не могла покинуть Кентукки без детей. Но как она сможет забрать их из того места, которое они сейчас зовут домом? Она знала, что Джаспер будет упирать на то, что она плохая мать и только поэтому он забрал у нее детей. Если она собиралась вернуть их, у нее было всего два варианта. Она могла украсть их так же, как это сделал Джаспер. Или она могла доказать, что теперь она — совсем другая женщина. Если бы Джаспер и его семья поняли, что она способна заботиться о них, возможно, они бы позволили ей забрать их. Так что Глэдис осталась на некоторое время в Луисвилле, начав новую жизнь.

Всего за несколько недель Глэдис совершенно изменила свой внешний вид. Теперь на ней была простая одежда, более соответствующая замужней женщине. Впервые за много лет она перестала пользоваться косметикой. Этот строгий вид позволил ей получить работу. Она нанялась нянькой в богатую семью Маргарет и Джона «Джека» Коэнов, живших в предместье Луисвилля. Эта работа не только помогала ей выжить материально, но и давала возможность стать той женщиной, которую, как она надеялась, одобрит ее бывший муж, — женщиной, достойной называться матерью.