Мэрилин Монро. Тайная жизнь самой известной женщины в мире
Шрифт:
Последнее, что одобрили бы власти студии «20-й век Фокс», — ее желание взять дополнительные выходные, чтобы полететь в Нью-Йорк и спеть для президента. Несмотря на то, что она раньше уже получила разрешение, Питер Леватес, посчитав, что она слишком редко появляется на съемках, отменил свое решение. Он не хотел, чтобы она отвлекалась. Фактически студия угрожала ей судом, если она полетит в Нью-Йорк (и действительно подала на нее в суд). Когда Бобби Кеннеди услышал о возможности судебного разбирательства против Мэрилин, он решил взять дело в свои руки. Он позвонил Леватесу, чтобы объяснить ему, что появление Мэрилин на празднике чрезвычайно важно для президента и что это будет много значить для него. Леватес упорно стоял на том, что он этого не одобрит. Раздраженный Бобби через голову Леватеса обратился к его начальнику, Милтону Голду. Голд вспомнил, как Бобби сказал ему: «Этого хочет президент, и я этого хочу». Он много и оскорбительно
Мэрилин было безразлично, одобрит студия ее поездку в Нью-Йорк или нет. Она уже приняла решение поехать, и оно было окончательным. Главным для нее было оказаться в Нью-Йорке с братьями Кеннеди. Студия могла и подождать. Видимо, в каком-то смысле ее терзала меланхолия и тоска по президенту Кеннеди, потому что она нарисовала акварелью одинокую красную розу на листе бумаги. Затем, синими чернилами, она подписала в левом нижнем углу: «С днем рождения през. Кеннеди от Мэрилин Монро». Она подписала что-то еще, а затем, под этой надписью, уже черными чернилами, вписала свое имя, почему-то дважды, так что все вместе читалось: «Счастливого дня рождения / 1 июня 1962 / Мои наилучшие пожелания /
Мэрилин / Мэрилин». Первого июня 1962 года должен был быть ее день рождения, ее тридцатишестилетие. (Позже, уже в 2005 году, этот рисунок был продан за 78000 долларов на аукционе Джулиан на распродаже имущества Мэрилин.)
17 мая Мэрилин полетела в Нью-Йорк, заявив прессе: «Я предупредила студию шесть недель назад, что улетаю. Для меня это честь — выступать перед президентом Соединенных Штатов». И актеры, и технический персонал фильма «Что-то должно случиться» были обескуражены ее решением. «Мы были очень удивлены, — вспоминает ее дублер Эвелин Мориарти. Мы все чувствовали, что от этого не могло быть ничего хорошего. Все было так непредсказуемо и ужасно. Как бы то ни было, она получила разрешение, даже если они потом забрали его обратно».
Менеджер Дина Мартина, Морт Винер, говорил: «С ее стороны это был дурной поступок. Ведь в любом случае, этим она продемонстрировала, что для нее важнее, не правда ли? Но Дин возразил мне: «Послушай, ты не можешь винить ее, Морт. Если бы Джеки Кеннеди попросила меня перелететь через всю страну и спеть для нее «С днем рождения» — я бы непременно полетел».
Собирая материал для этой книги, автор нашел, что, возможно, это решение пришло к Мэрилин не так легко, как раньше было принято думать. Несмотря на свою злость, Пат Кеннеди Лоуфорд пыталась ее отговорить от этого. Близкие друзья Пат сообщают, что она предупреждала актрису, что, по ее мнению, братья ведут себя несправедливо по отношению к Мэрилин, и, может быть, даже пытаются поставить ее в глупое положение. Пат, безусловно, было нелегко в этом признаться. В конце концов, она была верна своей семье и почти всегда поддерживала братьев. Однако, как друг Мэрилин, она, вероятно, чувствовала, что должна сообщить ей, что думает по этому поводу. Для нее это было серьезным испытанием, и она смогла отложить в сторону свое чувство обиды на Мэрилин, чтобы помочь подруге более ясно увидеть свое положение.
«Она волновалась за Мэрилин, — рассказывает один из Кеннеди. — Она знала своих братьев, любила их, но знала их слишком хорошо и понимала, что Мэрилин не сможет справиться с ними. Но Мэрилин полагала, что если она полетит в Нью-Йорк, то продемонстрирует этой семье свое уважение и поддержку. Она рискнула своей карьерой, чтобы сделать это. Я имею в виду, что она рисковала всем. Я думаю, Пат не могла ничего возразить на это. Это была очень тяжелая ситуация для всех».
Здесь также надо заметить, что у Мэрилин больше не было доверительных отношений с ее сестрой, Бернис. Мэрилин любила Бернис, но всегда чувствовала, что у той есть своя жизнь и свои проблемы и к ней не всегда можно обратиться в трудные времена. Да и что бы могла сделать Бернис, живущая на другом краю страны, когда Мэрилин была в таком критическом состоянии? В качестве примера их поверхностных отношений в то время можно привести разговор, когда они говорили о предстоящем выступлении в Mэдисон-Сквер-Гарден, и Мэрилин лишь упомянула, что у нее нехорошее предчувствие, что, как ей кажется, она не подходит для того, чтобы петь на публике. Она сказала, что боится — вдруг ее голос не слишком хорош? Она не пригласила Бернис на шоу, да Бернис и не просила об этом.
Примечания
1. В ее экземпляре сценария «Что-то должно случиться», датированном 12 февраля 1962 года, Мэрилин комментирует сюжет и замечает,
что он вообще ничего не стоит. Она написала на первой странице: «У нас здесь есть собака — так что нам приходится искать иные коллизии, или, как говорит мистер [Нунналли] Джонсон, другие ситуации». На странице 12 она записывает: «Единственные люди на земле, с которыми мне легко ладить, — это больные, так что пусть у нас будет немного смеха в первой сцене...» На странице 23 она комментирует персонажа Сид Черисс: «Давайте вспомним, что она фригидна, — Кинси утверждал, что это свойственно большинству женщин...»«С днем рождения, господин президент!»
19 мая 1962 года, находясь за кулисами в Мэдисон-Сквер-Гарден в Нью-Йорке, Мэрилин Монро страшно волновалась, и было из-за чего. Без сомнения, наконец до нее дошла вся неприглядность ситуации. Она собиралась чествовать человека, отвергшего ее, и этим человеком был президент Соединенных Штатов. Она покинула Лос-Анджелес вопреки воле руководства ее студии, рискуя лишиться главной роли в картине. Большинство из нас даже вообразить себе не могут все сложности, а она, плохо ли хорошо ли, справлялась с ними на протяжении всей своей жизни.
В начале месяца продюсер Ричард Адлер выразил озабоченность тем, что Мэрилин собирается надеть на столь важное и освещаемое телевидением событие. Она сказала ему, что он может не беспокоиться. Она заявила, что собирается надеть изящное черное платье под горло, выполненное из сатина, которое создал для нее Норман Норелли, ее кутюрье. Однако у нее были совсем другие планы. Она попросила дизайнера Джина Луиса придумать платье, «которое могла бы носить только Мэрилин Монро», и он сделал это. «Мэрилин обладала совершенно очаровательной способностью дерзко выставлять свое тело, оставаясь при этом необыкновенно изысканной. Как он вспоминал позже: «Я придумал практически «голое» платье — самое прозрачное — и оживил его только блестками и бисером». Между прочим, платье было без подкладки, а Мэрилин не носила нижнего белья — конечно же! Она идеально соответствовала платью своего дизайнера. (В 2007 году это платье было продано на аукционе за 1,27 млн. долларов.)
После того, как Питер объявил Мэрилин, он снял с нее горностаевую накидку, и она начала петь «С днем рождения». «Она очень неплохо справлялась с песней, — рассказывал продюсер Ричард Адлер, — но вы в любом случае не смогли бы ее услышать из-за толпы, которая визжала и вопила, приветствуя ее. Это было похоже на массовое обольщение...» Почти все, даже те, кто лишь поверхностно интересуется Мэрилин Монро, видели эпизод, где Мэрилин исполняет «С днем рождения» на этом вечере. Меньше известна остальная часть этого выступления, являвшаяся особой данью уважения Джону Кеннеди. Она была написана Адлером и исполнена Монро на мелодию песни «Спасибо за воспоминания». Затем к Мэрилин присоединились слушатели и исполнили «С днем рождения» по второму разу.
«Я была польщена, когда меня попросили выступить, — позже говорила Мэрилин Ричарду Мерриману, журналисту из «Лайфа». — Когда я вышла на сцену, чтобы спеть «С днем рождения», вокруг была такая тишина, как будто я была в тапочках, мне даже показалось, что идет снег или что-то в этом роде. Я думала: «Бог мой, что, если я не смогу издать ни звука?» Помню, я повернулась к микрофону, осмотрела зал — верхние ряды и партер, и подумала: «Вот где бы я оказалась — на самом верху, почти под потолком, после того, как заплатила бы свои два доллара за вход».
То, что она сделала свое выступление той ночью настолько провокационным, насколько это возможно, — определенно странный выбор для Мэрилин, особенно если помнить, что до этого ее карьера шла вверх. Как долго она жаловалась на свой образ тупой блондинки! Сколько она сражалась с «20-й век Фокс» за роли, которые позволили бы ей разрушить этот шаблонный образ! Сколько лет она обучалась актерскому мастерству, чтобы люди увидели, что она способна на серьезные роли! Остается только удивляться, почему она решила отказаться от надежды, что когда-нибудь о ней начнут думать по-другому, — ведь она появилась на этом очень важном, широко транслируемом вечере именно в том образе, от которого она так старательно избавлялась? Ведь в фильме «Что-то должно случиться», где она снималась на тот момент, она играла отнюдь не «тупую сексуальную блондинку», она делала там очень серьезную работу. Это был ее осознанный выбор. Многим людям из ее круга он был неприятен. Во время исполнения этой песни Паула Страсберг произнесла: «Это становится все сексуальнее и сексуальнее. Если она не остановится, это превратится в пародию». И в самом деле, Ричард Адлер, написавший стихи для той части попурри, которая исполнялась на мелодию «Спасибо за воспоминания», почувствовал себя так неловко за выступление Мэрилин, что позвонил Питеру Лоуфорду. Лоуфорд позвонил ДФК и сказал ему: «Мэрилин собирается быть сверхсексуальной». И какой была реакция ДФК? «Звучит неплохо». Никто ничего не мог сказать Мэрилин, что бы заставило ее ослабить напор.