Мёртвая зона

Несмотря на дикое сердцебиение и леденящий страх, Ричардсон сказал:

– Этот… эта персона… Молодой человек, полагая, что вам удастся выгородить его, вы сильно ошибаетесь. Он же действует, как шарлатан, всучивший чудодейственное снадобье от всех болезней простодушным жителям маленького городка, и рано или поздно…

Большой палец с силой ткнулся ему в ухо и начал поворачиваться. Дернувшись от дикой, невыносимой боли, Ричардсон ударился головой о боковое стекло и громко закричал, пытаясь нащупать клаксон.

– Только нажми на гудок, и я убью тебя! – прошептал голос.

Ричардсон убрал руку с руля. Незнакомец оставил ухо в покое.

– Вам нужно прочистить уши, приятель, – произнес сзади голос. – Весь палец перемазал серой. Ужас!

Уоррен Ричардсон, не выдержав, заплакал и никак не мог остановить слезы, стекавшие по толстым щекам.

– Пожалуйста, не причиняйте мне боль! Пожалуйста, очень прошу…

– Как я уже говорил, – ответил Санни, – все зависит от того, что вам нужно самому. Пусть другие болтают о… об определенных людях… это не ваше дело. Ваше дело следить за тем, что исходит из ваших уст. И думать, прежде чем открыть рот, когда снова появится парень из «Джорнал». Вы не должны забывать, как легко найти «информированный источник». Или как было бы неприятно, если бы вдруг сгорел ваш дом. Или сколько придется платить за пластическую операцию жене после того, как ей плеснут в лицо кислотой.

Незнакомец тяжело задышал, как хищник, преследующий жертву в джунглях.

– Или как легко перехватить вашего сынишку по дороге из детского сада.

– Только посмейте! – хрипло закричал Ричардсон. – Только посмейте!

– Я просто объясняю, что вам следует определиться с тем, чего вы хотите сами, – продолжал Санни. – Выборы – такая замечательная американская забава, верно? Особенно в год двухсотлетнего юбилея. Все должны радоваться. А такие тупые и завистливые брехуны, как вы, эту радость омрачают.

Он убрал руку. Задняя дверца открылась. Слава Богу! Слава Богу!

– Вам просто нужно все взвесить и определиться, – повторил Санни Эллиман. – Мы поняли друг друга?

– Да, – прошептал Ричардсон. – Но если вы рассчитываете, что Гре… что некой персоне удастся пробиться к власти подобным образом, то сильно ошибаетесь.

– Нет, – возразил Санни, – это вы ошибаетесь. Потому что все довольны всем. И не нужно себя противопоставлять всем.

Ричардсон не ответил. Вцепившись в руль, он чувствовал, как сильно ноет шея. Казалось, в окружающем мире уже не осталось ничего нормального, разве что часы на ратуше, показывавшие пять минут шестого. Свиные отбивные уже наверняка в духовке.

Незнакомец удалялся быстрым шагом, не оглядываясь. Его длинные волосы, развеваясь на ветру, падали на ворот рубашки.

Перед тем как исчезнуть, он крикнул:

– Палочки с ватными тампонами!

Ричардсона била дрожь, и он долго не мог унять ее. Первое внятное чувство, которое он испытал после ухода незнакомца, была ярость. Он уже собрался отправиться в полицию (управление полиции располагалось неподалеку от доков) и заявить о случившемся. Сообщить об угрозах расправы с семьей, о физическом насилии и о том, кто был инициатором.

Подумайте, сколько придется заплатить за пластическую операцию жене после того, как ей плеснут в лицо кислотой… или как легко будет перехватить сынишку по дороге из детского сада…

Но зачем? Зачем рисковать? Он сказал этому бандиту чистейшую правду. Все, кто имел дело с недвижимостью в южной части Нью-Хэмпшира, отлично знали, что Стилсон пустился в опасную авантюру и наживался на операциях, которые обязательно приведут его за решетку, причем не когда-нибудь, а в весьма обозримом будущем. Его избирательная кампания – верх идиотизма! А теперь еще и запугивание! В Америке, тем более в Новой Англии, такое не может продолжаться долго.

Но пусть разоблачением займется кто-нибудь другой.

Кто не рисковал бы столь многим.

Уоррен Ричардсон завел машину и поехал домой, где его ждали отбивные. Он ничего никому не сказал. Пусть конец этому положат другие.

Глава девятнадцатая

1

В один из ближайших дней после первого знаменательного успеха Чака Джонни Смит стоял перед зеркалом с электробритвой в руке и внимательно разглядывал себя. В последнее время его не покидало ощущение, что в зеркале отражается не он, а его старший брат. Лоб прорезали две глубокие морщины, а еще две залегли возле уголков рта. Особенно странно выглядела седая прядь, да и вообще волосы тронула седина. Казалось, все это случилось сразу, буквально за одну ночь.

Джонни вытащил шнур бритвы из розетки и перешел в гостиную, совмещенную с кухней.

«Купаюсь в роскоши», – подумал он и слегка улыбнулся.

Джонни стал чаще улыбаться и понемногу обретал душевный покой. Он включил телевизор, достал из холодильника бутылку пепси и сел смотреть новости. Вечером должен вернуться Роджер Четсворт, а завтра Джонни порадует его сообщением об успехах сына.

К отцу Джонни ездил примерно раз в две недели. Эрб, очень довольный его новой работой, с неподдельным интересом слушал рассказы о Четсвортах, их доме в чудесном университетском городке, о проблемах Чака. Сам он рассказывал Джонни, как помогает Шарлин Маккензи в соседнем Нью-Глостере привести в порядок дом.

– Ее муж был отличным терапевтом, но по хозяйству ничего не умел, – говорил Эрб. Шарлин и Вера раньше дружили, но потом, когда Вера увлеклась одиозными религиозными течениями, они перестали общаться. В 1973 году муж Шарлин умер от сердечного приступа. – Дом разваливался на глазах, и надо было помочь. Я приезжаю туда по субботам утром, а вечером после ужина возвращаюсь. Не обижайся, Джонни, но готовит она лучше, чем ты.

– И выглядит тоже, – понимающе отозвался Джонни.

– Да, она, конечно, привлекательная женщина, но между нами нет ничего такого, Джонни. Еще ведь и года не прошло, как умерла твоя мать…

Но Джонни подозревал, что между ними все же что-то было, и его это радовало. Он не хотел, чтобы отец провел конец жизни в одиночестве.

По телевизору Уолтер Кронкайт сообщал вечерние политические новости. Праймериз уже прошли, и через несколько недель должны состояться партийные съезды. Судя по всему, демократы выдвинут кандидатом в президенты Джимми Картера, а вот у республиканцев Форд не на шутку сцепился с Рональдом Рейганом, бывшим губернатором Калифорнии и ведущим телесериала «Театр “Дженерал электрик“». Их совершенно равные шансы на выдвижение побудили журналистов подсчитывать голоса отдельных выборщиков. В одном из своих редких писем Сара Хазлетт писала: «Уолт молит Бога (и вообще всех святых), чтобы победил Форд. Он баллотируется сейчас в сенат штата и рассчитывает, что при победе Форда пройдет «паровозом». По его словам, в Мэне у Рейгана нет никаких шансов».

Работая в закусочной в Киттери, Джонни пару раз в неделю обязательно ездил в Дувр, Портсмут и другие города Нью-Хэмпшира. Там перебывали все кандидаты в президенты, и это давало отличную возможность посмотреть на них вблизи без того царственного антуража, который окружит победителя президентской гонки. Эти поездки превратились в своеобразное хобби, правда, в силу своей специфики недолговечное. После окончания первых в стране праймериз в Нью-Хэмпшире кандидаты переберутся во Флориду, даже не бросив прощального взгляда. И немало из них распрощаются со своими политическими амбициями на полпути между Портсмутом и Кином. Раньше Джонни, абсолютно равнодушный к политике, не следил за ней, разве что во время вьетнамской войны. Однако в период реабилитации, после расследования в Касл-Роке, всерьез увлекся политической жизнью, причем его дар – или проклятие – сыграл в этом немаловажную роль.