Мёртвая зона

– Он говорит, что вы учите его «переключаться». – Роджер сел.

– Можно и так выразиться, – улыбнулся Джонни.

– Он справится с отборочными тестами?

– Трудно сказать. Мне очень не хотелось бы полагаться на волю случая. Экзамены – всегда стрессовая ситуация. Если он запаникует, его может «заклинить», и тогда не избежать серьезной психологической травмы. А вы не думали отправить его на год в хорошую частную школу, где готовят абитуриентов к поступлению в колледж? Например, Питсфилдскую?

– Такая мысль появлялась, но, если честно, я счел это самообманом и желанием отдалить то, чего все равно не миновать.

– Вот это как раз и усугубляет проблему для Чака. Он чувствует себя загнанным в угол: или пан, или пропал.

– Но я никогда не давил на Чака.

– Сознательно – нет, я знаю. И он знает. С другой стороны, вы – богатый и успешный человек, а колледж закончили с отличием. Мне кажется, у Чака такое ощущение, будто ему предстоит отбивать мяч, посланный Хэнком Аароном, лучшим хиттером за всю историю бейсбола.

– Я не могу изменить этого, Джонни.

– Думаю, год на подготовительных курсах, проведенный вдали от дома, поможет ему обрести уверенность. И еще он хотел бы поработать на одном из ваших предприятий следующим летом. Если бы он был моим сыном и это были мои фабрики, я разрешил бы.

– Чак хочет этого? Но почему он сам мне об этом не сказал?

– Боится, что вы сочтете его лизоблюдом.

– Он так и сказал?

– Да. Чак считает, что практический опыт принесет ему пользу в будущем. Парень хочет пойти по вашим стопам, мистер Четсворт. В свое время вы обошли немало серьезных соперников. И проблемы Чака с чтением объясняются во многом именно этим. Его начинает бить нервная дрожь, как новичка перед началом охоты.

В определенном смысле Джонни покривил душой. В разговорах Чак смутно намекал на это, но никогда не говорил так открыто, как представил Джонни его отцу. Во всяком случае, сам он этого не озвучивал. Однако Джонни иногда прикасался к нему и получал соответствующие сигналы. Он видел, какие фотографии Чак хранил в бумажнике и как относился к отцу. И есть кое-что, о чем Джонни никогда не скажет этому хорошему, но суховатому человеку, сидящему напротив. Чак боготворил своего отца. За внешней бесшабашностью, очень похожей на уверенность в себе Роджера, скрывался тайный страх Чака не оправдать надежд и не стать сыном, достойным отца. Десять процентов акций пришедшей в упадок ткацкой фабрики Роджер превратил в текстильную империю Новой Англии. Чак считал, что любовь отца основана на его уверенности в том, что его сын способен свернуть горы. Стать спортивной звездой. Попасть в престижный колледж. Читать, наконец.

– Вы уверены, что все обстоит именно так? – спросил Роджер.

– Абсолютно! Но мне не хотелось бы, чтобы Чак когда-нибудь узнал о нашем разговоре. Ведь я поделился его тайнами! И не сомневайтесь, что все это правда!

– Хорошо. Мы с женой и Чаком поговорим о частной подготовительной школе. А пока возьмите. Это – вам. – Роджер вытащил из заднего кармана белый конверт и передал Джонни.

– Что это?

– Откройте и посмотрите.

Джонни распечатал конверт. Там оказался чек на пятьсот долларов.

– Послушайте… я не могу это взять.

– Можете и возьмете. Я обещал вам премию в случае успеха, а свои обещания я выполняю. Перед отъездом вы получите еще один чек.

– Послушайте, мистер Четсворт, я просто…

– Тсс! Послушайте, что я вам скажу, Джонни…

Роджер подался вперед, и на его губах заиграла едва заметная улыбка. И за его вежливостью Джонни вдруг увидел того настоящего человека, благодаря которому появились и этот дом, и огромный участок, и бассейн, и фабрики. И конечно, страх перед чтением у сына, судя по всему, не что иное, как самый обыкновенный истерический невроз.

– Мой опыт свидетельствует о том, что девяносто пять процентов всех людей на Земле – инертная масса, Джонни. Один процент составляют святые, и еще один – полные кретины. Оставшиеся три процента – это люди, у которых слова не расходятся с делом и кто умеет добиваться своего. Я отношусь к этим трем процентам, и вы тоже. Вы заработали эти деньги. У меня на фабриках люди зарабатывают по одиннадцать тысяч долларов в год, если не только валяют дурака. Я понимаю, как все устроено в мире и что им движет. Топливная смесь состоит на десять процентов из высокооктанового компонента и на девяносто – из всякой дешевой дряни. А вы – не дешевка. Поэтому уберите деньги и в следующий раз оценивайте себя дороже.

– Хорошо, – согласился Джонни. – Не скрою, мне есть, на что их потратить.

– Счета за лечение?

Джонни взглянул на Роджера Четсворта, и его глаза сузились.

– Мне все известно о вас, – пояснил Роджер. – Неужели вы думаете, что я доверил бы заниматься с сыном первому встречному?

– Так вы знаете, что…

– Вас считают ясновидящим или кем-то вроде этого. Вы помогли распутать дело в Мэне. По крайней мере если верить газетам. В прошлом январе вы собирались приступить к работе в школе, но совет от вас шарахнулся как от прокаженного, едва ваше имя замелькало в газетах.

– Так вы знали? И давно?

– С самого начала.

– И все равно наняли меня?

– Мне был нужен репетитор. И показалось, что вам удастся вытащить моего парня. Считаю, что проявил завидную проницательность, прибегнув к вашим услугам.

– Спасибо.

– Я же сказал, что вы недооцениваете себя.

Пока они разговаривали, Уолтер Кронкайт закончил с новостями и перешел к курьезам, которыми иногда завершал выпуск. Например: «человек укусил собаку».

– …в третьем избирательном округе западного Нью-Хэмпшира баллотируется независимый кандидат… – говорил телеведущий.

– Деньги точно придутся кстати, – повторил Джонни. – Это…

– Погодите! Я хочу послушать.

Четсворт подался вперед, сжав ладони коленями и явно предвкушая удовольствие. Джонни повернулся к экрану.

– …Стилсон, – закончил фразу Кронкайт. – Сорокатрехлетний агент по страхованию и продаже недвижимости проводит самую экстравагантную избирательную кампанию семьдесят шестого года, но кандидатам Харрисону Фишеру от республиканцев и Дэвиду Боузу от демократов от этого не легче. По данным опросов, Грег Стилсон опережает их с приличным отрывом. С подробностями – Джордж Герман.

– Кто такой этот Стилсон? – поинтересовался Джонни.

Четсворт рассмеялся.

– Джонни, на него стоит посмотреть! Этот тип совсем бесноватый. Он настырен и безумен, как загнанная в угол крыса. Но похоже, рассудительный и трезвомыслящий электорат третьего округа все-таки отправит его в ноябре в Вашингтон. Если, конечно, раньше тот не грохнется оземь и не забьется в припадке. Чего лично я исключать не стал бы.

На экране появился симпатичный молодой человек в белой сорочке с расстегнутым воротом. Стоя на платформе, украшенной звездно-полосатыми флагами, он обращался к небольшой толпе, собравшейся на парковке у супермаркета. Несмотря на все его усилия заинтересовать слушателей, те явно скучали. За кадром раздался голос Джорджа Германа: