Мертвецы и русалки. Очерки славянской мифологии

Тела чаровника не принимает земля, т. е. он в ночное время ходит [27] .

В гор. Погаре Черниговской губ. жители «верят в восстание мертвых, которых за грехи не принимает земля и которые, по ночам шатаясь по земле, делают вред или никому ничего не делают; для того чтобы заставить их успокоиться, признают необходимым пробивать этих выходцев осиновым колом в живот; после этой операции они не осмеливаются являться» [28] .

Особенно широко распространено это поверье относительно лиц, проклятых своею матерью. «Проклятого матерью земля не принимает, и будет он всю жизнь трястись, как осиновый лист» [29] .

27

В. и А. Зеньковичи. Верования и обряды жителей Могилевск. губ. белорусов (ИОЛЕАЭ. XXVIII, 1877. С. 27).

28

АГО. XLVI, 9, рукопись Матросова, л. 35 обор.

29

Зеленин. Опис. рукописей. С. 802, сообщ. М. Добролюбова из Васильского у. Нижегор. губ.

Из приведенных выше свидетельств явствует, что выражение о покойнике «земля не принимает» понимается в народе так: могила не держит в себе покойника, последний выходит из могилы, как живой. Но это далеко не единственное и далеко не самое распространенное толкование. Два других толкования более распространены. Первое: захороненный труп или гроб покойника, которого «не принимает земля», выходит на поверхность земли.

Так, архангельские промышленники зарыли в землю на о. Колгуеве труп колдуна Калги, убитого неизвестным старцем; но когда они, в следующую весну, случайно пристали к этому острову, то увидели, что «труп Калги вышел из глубины могилы и очутился на поверхности земли» [30] . Трех убитых богатырей в одном городе никак не могли похоронить: сегодня их похоронят, а завтра они опять выйдут наверх и просят, чтобы их похоронили [31] .

30

Этн. сборн. VI, 1864, смесь. С. 22, ст. В. Верещагина.

31

Зеленин. Вятские сказки. С. 38–39: Солдат-богатырь.

Малорусская легенда из Купянского уезда сообщает: «Мать прокляла своего сына. От, вин захворав и вмер, а земля и не прыймае, то закопают в землю, а вона его и выкыне, то закопают опять, а вона опьять выкыне» [32] . С другим проклятым случилось то же самое: через два дня после его похорон «гроб з ным выйшов из ямы на верх. Люды взялы и в другый раз закопали его. Чырыз два дни случилось тож: гроб опять выйшов из зымли. Значит, проклятых и зымля ны прыйма» [33] . В польской легенде дитя, осмелившееся поднять руку на родную мать, по смерти выставляло из могилы руку, так как земля ее не принимала [34] .

32

П. И. Сила родительского проклятия (Этнограф. обозр. III, 1889. С. 44–451.

33

Там же. С. 45.

34

Там же. С. 53.

По другому мнению, труп покойника, которого «не принимает земля», не подвергается тлению. «Тела заклятых (проклятых матерью) детей не разлагались в земле, их не принимала земля, пока мать не брала назад своего проклятия. Отсюда брань: „Абе (чтоб) тебе свята земля не приняла!”» [35]

Колдунья. Художник М. П. Клодт, 1891

«Не всякий труп, будучи погребенным в земле, предается тлению: есть нетленные тела, как напр. колдунов, ведьм, самоубийц, опойцев и проклятых родителями; они не гниют в земле „до времени”, оставаясь трупами, так как их „земля не берет”; да и лежат они в земле „неспокойно”, т. е. часто кричат и „пужают” [36] .

35

Кишиневские епархиальные ведомости, 1873, № 22. С. 814.

36

Г. К. Завойко. Верования, обряды и обычаи великороссов Владим. губ. (Этн. обозр. 1914, № 3–4. С. 86).

Мать прокляла своего сына, сказав: „Щоб ты на мисти остався!” Тот мгновенно умер, а она связала ему руки своею косою, которую он у ней только что оторвал в драке. Спустя несколько десятков лет на кладбище строили церковь и разрыли в могиле труп, нисколько не подвергшийся тлению, руки его были связаны женскою косою. Мать проклятого была еще жива; она и рассказала, за что на ее сыне лежит проклятие и почему, значит, и земля не принимает его.

Когда мать, помолившись, перекрестила труп сына и сняла с него свою косу, он мгновенно превратился в землю [37] .

37

Этн. обозр. 1889, № 3. С. 46, Купянский у. Харьковск. губ.

Сын матери нагрубил, и она его не простила. Как он помер, мать сыра земля не принимает его, потому что его мать не простила. А узнали об этом случайно: пришлось разрыть эту могилу, и увидели, что покойник сидит. Покойник сказал: „Я тридцатый год лежу, и меня земля не принимает, а ей Бог смерти не дает, за то – меня не простила… Если она меня простит, то Господь ей смертушку пошлет; а если не простит, ей Бог смерти не пошлет, а меня мать сыра земля не принимет”» [38] .

38

АГО. XXIV, 43, сказки Боровичского у., М. Синозерского: «Непрощенный сын».

«В русском народе доныне удерживается суеверное убеждение, что колдуны, ведьмы, опойцы и вообще люди, предавшиеся злому духу, проклятые и отлученные от церкви, по смерти своей, не гниют, что мать сыра земля не принимает их» [39] .

Тела упырей в могилах не разлагаются, не гниют: это мнение нужно признать общераспространенным там, где только знают об упырях [40] .

Есть народные предания о гробах проклятых, плавающих по воде; так, об убийцах Андрея Боголюбского рассказывают, что они плавают по озеру в коробах, обросших мохом, и, не тлея, стонают от лютого мучения [41] .

39

А. Афанасьев.

Поэтич. воззр. славян на природу. III, с. 565.

40

Маркевич. Обычаи, поверья, кухня и напитки малороссиян, 79; Киевск. стар. 1890, № 4. С. 106 (из Галиции); Этн. обозр. 1896, № 2–3. С. 140. (Белоруссия): Чубинский. Тр. экспед. I, 206 (Проскуровск. у.).

41

Афанасьев. Народн. русск. сказки. II, 253, примеч. к ск. № 175; ср. С. В. Максимов. Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб., 1903. С. 82.

В Пошехонском у. Яросл. губ. известно поверье: если тело долго не гниет в земле, то это верный признак того, что умерший был человек грешный, и его останки не принимает мать-земля [42] .

Это воззрение отразилось и в старом синодике, где читаем: ангел указал черноризцу на кости иноков, умерших ради блуда без покаяния: гробы не приняли этих костей, и они до сих пор издают смрад [43] .

В мордовских сказках мы встречаемся с точно такими же воззрениями. Богатый нищий умер (скоропостижно) на мосту, прося милостыню. Труп его не сгнил в течение многих лет. Купленная и выкормленная на деньги покойного свинья выкопала гроб его на кладбище, приволокла его на место смерти и здесь сожрала, после чего сама провалилась под землю [44] . В другой мордовской сказке проклятый матерью человек, обращенный в «зеленый рог», говорит про себя солдату: «Я заклятой человек, меня мать прокляла. Вот теперь, после проклятия меня, ни сама она не умрет, ни я в человека не обращусь и не умру. Я здесь вот, по проклятии своей матерью, уже пятьсот лет казну караулю» [45] . Когда мать простила сына, она сама провалилась под землю, а «зеленый рог» превратился в молодого красивого человека и жил долго.

42

Балов. Очерки Пошехонья (Этн. обозр. 1898, № 4. С. 91).

43

Петухов. Очерки из литер. ист. синодика. С. 183–183.

44

Образцы мордовской народной словесности. Вып. II. Сказки и загадки на эрзянск. наречии. Казань, 1883. С. 249.

45

Там же. С. 235.

§ 6. Души заложных покойников, с самого часа их смерти, находятся в полном распоряжении у нечистой силы. «При насильственной смерти душа человека непременно поступает в ведение чертей, и они целой ватагой прилетают за нею; поэтому обыкновенно все насильственные смерти сопровождаются бурей; то же бывает и при смерти ведьмы» [46] .

В Великолуцком у. Псковской губ. отмечено поверье: когда бывает сильная буря, тогда непременно есть кто-либо, умерший неестественною смертью [47] . То же и в Елисаветградском у., когда поднимается метель или «хуга», то обыкновенно бабы говорят: «Народилось в сели, або вмерло якесь непевне» [48] .

46

П. Демидович. Из области верований и сказаний белорусов (Этн. обозр. 1896, № 2–3. С. 136).

47

АГО. XXXII, 33, сообщ. Златинского 1856 г.

48

Осадчий. Щербаковская волость (Сборник Херсонск. земства. 1891. К. 7. С. 62). Эта примета и на западе Европы: поднялся вихрь, значит, кто-нибудь повесился (Wuttke-Meyer. Der deutsche Volks aberglauben, § 265; Revue d. traditions populates, XXIII. 1908. C. 275).

Во Владимирской губ. различают особый вид нечистой силы, т. наз. встречника: «Это нечистый, злой дух, который в виде как бы воздушной полосы мчится стрелой по проезжим дорогам за душой умирающего грешника, особенно самоубийцы» [49] .

«Народу присуще то воззрение, что человек не сам лишает себя жизни, а доводит его до самоубийства, иногда даже непосредственно убивает, топит, черт, леший. Меланхолическое настроение перед самоубийством, душевное расстройство считаются дьявольским наваждением; раздвоение сознания, разговоры и препирательство с невидимым кем-то народ понимает как борьбу с нечистой силой; когда же больной самовольно прекращает свое существование, народ выражается пословицей: „черту баран”» [50] .

49

Этн. обозр. 1914, № 3–4. С. 109, ст. Г. К. Завойко.

50

Жив. стар. 1894, № 2. С. 204 (Смоленская губ.).

Эта поговорка о самоубийцах – «черту баран», иногда с прибавкою: «готов ободран» – распространена едва ли не во всех великорусских губерниях [51] . Малорусы «вiшальников», т. е. повесившихся, признают детьми дьявола, в домах, где кто-нибудь повесился, не живут, а предоставляют их разрушению [52] . «Души утопленников, удавленников и вообще всех самоубийц по смерти поступят прямо в обладание дьявола, так как уже никакие молитвы и поминки им помочь не могут, и дьяволы их мучат даже до суда» [53] .

51

Я слышал ее в Вятской и Пермской губ., Титанов (Брянский говор, с. 210) отметил ее в Орловской губ.

52

Чубинский. Труды экспед. I, с. 209 (Проскуровский у.).

53

Трунов. Понятия кр. Орл. губ. С. 41 (Зап. Геогр. общ. II, 1859 г.).