Мертвецы тоже люди
Шрифт:
– Что я не так сделал? – спросил он глухо.
– Тебе пора. Нам с тобой не по пути.
– Последние три часа ты думала иначе, – наркоторговец надел брюки.
«Три часа? Господи!»
Незнакомец потянулся к выключателю.
– Не смей включать свет! Не хочу видеть твоего лица.
Он опешил и остановился:
– Даже так… И имени узнать не хочешь?
– Не хочу. Мы больше никогда не встретимся.
– Понятно… Секс не повод для знакомства?
– Понимай как хочешь и убирайся!
Любовник искал в темноте ботинки.
– Думаю, мы увидимся… и раньше, чем ты думаешь… Василиса.
– Никогда! – Я с силой захлопнула и заперла дверь.
Включила свет. В зеркале увидела перекошенное от злобы лицо.
«На кого я злюсь? На парня? На него-то за что! Это какая же я дура! С первым встречным! В поезде!!! Какой ужас!»
И всё же я заметила, что лицо, отражённое в зеркале, неуловимо изменилось. Я знала, что мои рысьи глаза могут прибавлять или убавлять мне несколько лет в зависимости от освещения и настроения.
Но теперь они искрились тем внутренним светом, который однажды зажечь в глазах женщины может только мужчина. Ночной любовник прибавил мне красоты. И как прибавил! Даже со сверкающими от злости, бездонными очами я была прекрасна! В движениях появилось и впрямь что-то кошачье, мягко-грациозное и опасное одновременно.
Я как в клетке металась по купе. Скомкала и бросила в угол простыню, раздвинула шторки на окне. Некоторое время с ненавистью смотрела на узенькую полоску света у горизонта, преследовавшую ночной поезд, на тонкий серп луны.
Когда глаза устали в темноте, я устало поплелась к раковине и намочила полотенце. Но как ни старалась смыть следы любви, запах незнакомца преследовал меня. Даже вылив на себя удушливую смесь духов и тоника, я чувствовала на коже его прикосновения и аромат аира. Запах дикий и пьянящий, как утренний морской бриз, как муссонный дождь, как пассат, как резкий смог таёжного леса. В нём было нечто особенное, демоническое, наркотическое, сводящее с ума.
«О, ладо! Ладо моя!»
Голос в сознании неустанно звал меня!
«Надо успокоиться! Так и с ума сойти недолго!»
Я прикрыла глаза… и вновь представила нас вместе. Представила, что врываюсь в его купе, и всё повторяется снова и снова!
«Это уже слишком! Наваждение! Надо бежать!»
Задыхаясь, резко опустила фрамугу окна, и в купе ворвался ветер. Он хозяйничал, гудел, свистел и рвал синие шторки.
«Да, да! Так хорошо… пусть дует ветер!»
Я раскинула руки, будто колдовала в странном языческом ритуале. Отчётливо я видела тёмные кусты, стремительно исчезающие в ночи. Мелькнул и скрылся полустанок с фонарями на пустом перроне, узкие, одинаковые улочки маленького городка…
«Пусть дует ветер! Хочу дождя, ливня!!! Дождь! Иди ко мне!»
Чёрная туча, контуры которой угадывались в росчерках зарниц, извергая молнии и громы, стремительно надвигалась на поезд.
В купе громко постучали. За
дверью раздался испуганный голос проводницы.– Калбатоно! Ураган надвигается! Проснитесь!
Я будто очнулась, опустила створ окна. Купе наполнилось незнакомым запахом терпких ночных трав, принесённым из степи. Воздух остудил меня, подчинил другим чувствам.
Я набросила халат и открыла дверь:
– В чём дело? Какой ураган?
– Буря надвигается!
– Какая буря? Вам кошмар, что ли, приснился, уважаемая? Посмотрите в окно! Всё тихо, месяц светит!
– Но я своими глазами видела… ураган… тучи… молнии… совсем рядом!
– Спросонья что только не привидится.
– Д-да… – вяло отозвалась проводница, – вот… опять вы так посмотрели…
– Что мне на вас смотреть? Вы же не эскимо на палочке и не торт «Наполеон», – ответила я с усмешкой. – Идите отдыхать, уважаемая, и не беспокойте меня до прибытия!
Проводница ушла, а я вышла в коридор и прислушалась. В соседнем купе стояла тишина. Ни звука, ни шороха из тамбура. Только мерный перестук колёс и молчаливая луна-преследовательница в окне.
Я села на диван и покачала головой.
«Незнакомец… Это хорошо… что незнакомец. Он меня не знает, я не знаю его. Мы больше не увидимся… Шанс встретиться в городе – один на миллион… Никто не узнает о нашем маленьком железнодорожном романе!»
Окно заполняла темнота. У линии горизонта тлела, как глаза сказочного коня Аргиза, тоненькая полоска света.
«Наркоторговец каким-то образом узнал моё имя. Мне не послышалось… Но откуда? Вероятно, подсмотрел в паспорте, когда проводница проверяла билеты… Этого ещё не хватало! Мог и фамилию запомнить! Тогда ему ничего не стоит найти меня через адресный стол! Нет… не может быть… Когда проводница смотрела паспорт, никого рядом не было!»
«Ну а если парень растреплет о своём приключении дружку-волчонку! Пусть… Это ничего не изменит… Через месяц я уеду и навсегда забуду этот случай…»
«Как же стыдно! Что на меня нашло! И с кем! С наркоторговцем! Почему я это сделала?! Да ещё эта песенка дурацкая «Сулико»! Сто лет её не слышала! Неужели он околдовал меня? Одурманил? Ненавижу!»
«Почему же так пахнет аиром?»
Я тщательно привела себя в порядок, оделась, скрутила матрац с простынями, собрала и застегнула чемодан.
«До прибытия поезда незаметно выйду из купе и перейду в другой вагон!»
«Уходя, уходи…»
«Скоро рассвет…»
Тонкая полоска на горизонте раздвинулась. Обожжённые облака алыми волдырями сгрудились в ожидании светила. Ночь медленно переваливалась к восходу, обняв серые поля, скрытые туманом. Поезд притормозил. Стал виден полустанок с одиноким фонарём. В неярком жёлтом свете показался огромный полусгнивший пень у края платформы, а полустанок исчез.