Мертвее не бывает

— Алексис. Мы… — Он оборвал предложение на полуслове. — Хотел сказать тебе, что мы с Зоуи… расстаемся.

— Ох, — проговорила я. Но внутри у меня все кричало: ОХ. — Эээ… Мне очень жаль.

Его глаза сверкнули.

— А мне, наверное, нет. В любом случае я хотел увидеть тебя… Хотел тебе рассказать.

— Зачем? — спросила я. Этот вопрос прозвучал не так, как мне хотелось. — В смысле… зачем?

— Я знаю, что ты встречаешься с Джаредом, — проговорил Картер. — Но я хочу, чтобы ты знала: если тебе когда-нибудь что-то понадобится — или если захочешь о чем-нибудь поговорить, — звони мне.

Встречалась ли я с Джаредом?

Я чувствовала себя так, как будто меня сейчас унесет поток вихря.

У Картера зазвонил телефон. Он достал его из кармана, и я увидела на экране имя: ЗОУИ ПЕРРИ. Он попытался его убрать, но я жестом остановила его.

— Нет, возьми трубку. Я уже уезжаю.

Сев за руль, я подняла взгляд и увидела, что Картер ждет, пока я устроюсь, чтобы закрыть за мной дверцу. Одновременно он прижимал телефон к уху и терпеливо выслушивал то, что кудахтала ему Зоуи.

Я положила руки на руль. Для Картера это всегда было сигналом, что пора закрывать дверцу. Он так и сделал, а потом помахал мне, прежде чем уйти обратно в дом.

Я повернула ключ. Мое сердце ныло, словно открытая рана.

Прошло два дня. У меня все еще кружилась голова от беседы с Картером. По всей школе только и было разговоров что об их расставании с Зоуи, и это все усугубляло.

Я подъехала к школе «Сэйкрид Харт» и припарковалась на месте с надписью «ДОРОГОЙ ГОСТЬ». Я решила, что эта фраза относится ко мне, хоть приглашения и не было.

Я прогуливала шестой урок, так что школьный день еще не был окончен. По дороге в кабинет директора я видела пару ребят, которые бродили между классами. Было очень странно ощущать себя чужаком в незнакомой школе.

Секретарь — женщина в простом коричневом платье — улыбнулась мне.

— Добро пожаловать. Чем я могу тебе помочь?

— Здравствуйте, — поздоровалась я. — Я знаю, что это очень… эээ… неожиданный визит, но подскажите, пожалуйста: отец Лопес сегодня принимает?

Она посмотрела на меня с интересом.

— Да, он здесь. Вы договаривались с ним о встрече?

— Нет, — сказала я, не сомневаясь, что меня сейчас выгонят.

— Ладно, — встала она. — Пойду узнаю, свободен ли он.

Я назвала ей свое имя — хоть отцу Лопесу оно все равно не могло ничего сообщить — и осталась ждать. Я была как на иголках. Минуту спустя секретарь вернулась и открыла двухстворчатую дверь.

— Заходи. У него есть несколько минут.

Вслед за ней я зашла в маленький кабинет с высоким окном и огромным письменным столом. Пожилой лысый мужчина — видимо, отец Лопес — сидел за ним, склонившись над книгой. Библия. Что ж, вполне логично.

— Алексис? Я отец Лопес. Приятно познакомиться. — Он встал и пожал мне руку. — Присаживайтесь, пожалуйста.

— Спасибо, что согласились со мной встретиться.

— Мы рады любым гостям: и тем, кого мы ожидали, и тем, кого нет. Чем я могу вам помочь?

Эээ… Ну ладно. Я призвала всю свою решимость.

— У меня к вам очень странный вопрос. Вы помните мальчика по имени Фил Коркоран?

Он прищурил глаза.

— Фил был футболистом, — подсказала я. — Он еще умер в 1965 году?

Глаза отца Лопеса оживились.

— Господи. Филип Коркоран. Да, конечно. Хороший мальчик.

— А вы знаете, кто такой Рэнделл Коркоран?

Он откинулся на спинку стула и посмотрел на меня.

Я испугалась, что сейчас он ответит вопросом на вопрос. Но он все-таки кивнул.

— Да. Его младший брат.

Младший брат? Возможно, призрак Филипа преследовал брата: вселялся в него и заставлял совершать преступления, за которые его потом сажали в тюрьму. Именно так и произошло с Кейси… Призрак захватил ее тело и приказывал ей совершать плохие поступки — дело чуть ли не дошло до убийства.

— Рэнди тоже был хорошим мальчиком. Всегда с восхищением смотрел на брата. Смерть Филипа его просто раздавила. Если я правильно помню, когда Фил погиб, Рэнди начал целую кампанию, чтобы в их старшей школе отменили выпускную церемонию. Ничего не получилось, и он ужасно разозлился. Вылетел из школы. И, насколько я знаю, жизнь у него сложилась не очень удачно. Не знаю, жив ли он. Нужно найти информацию. — Отец Лопес написал заметку на листке бумаги. — Нужно узнать, как у него дела.

— Понятно, — сказала я.

— Последнее, чего хотел бы Фил, это чтобы дела у Рэнди приняли плохой оборот. Но сам Рэнди так не думал.

— А чего Фил, наоборот, хотел бы? — спросила я.

Я надеялась получить прямой, буквальный ответ на этот вопрос. Что-то вроде: Фил хотел, чтобы кто-нибудь позаботился о его бесценном бейсбольном мяче с автографом, который он называл Малышка Рут.

Но отец Лопес стал обдумывать его с философским выражением лица. Наконец он повернулся ко мне и сложил руки вместе.

— Чего бы хотели вы? Если бы умерли? Что, по-вашему, должны были бы чувствовать себя люди, которые вас любили?

Я прищурилась.

— Эээ… Печаль?

— Так должно быть навсегда? До такой степени, чтобы они перестали жить своими жизнями? И всегда ощущали вину за то, что произошло?

— Нет, конечно, нет. Совсем немножко. Я не про вину. Я имела в виду печаль.

— Вот именно. Вы бы хотели, чтобы они помнили вас, но жили дальше. Я никогда не забуду то школьное собрание. Рэнди принес с собой приз брата — в качестве наглядного свидетельства. Когда глава совета отказался выполнить его просьбу, он швырнул приз на пол. — Отец Лопес немного нагнулся вперед. — Этот предмет был для него большой ценностью — Фил отдал приз ему перед тем, как умер. А Рэнди в ярости разбил его.

Но если это Рэнди кипел от ярости, почему на тротуаре остался стоять призрак Фила? За что он возненавидел детей из Рэдмонда?

И почему призрак Фила держал в руке разбитый приз? Он злился на брата за то, что тот его испортил?

У меня начинала болеть голова. Я поднялась на ноги.

— Я надеюсь, что помог вам, — сказал отец Лопес. — Должен признаться, мне любопытно, но… Надеюсь, вы вернетесь, если захотите что-то еще обсудить.

Я уже собиралась ответить свое стандартное «да, конечно». Но что-то остановило меня. Я не хотела ему врать. Поэтому я сказала просто: