Мертвое озеро

– - Друг мой, давно ли я купил для тебя серых потому, что вороные не нравились тебе?

– - Мне это нравится! Вы купите мне хороших серых, а не…

– - Но ты знаешь, что просили с меня за двух орловских рысаков, а тебе еще нужна четверка.

– - Вы знаете, что я не люблю вмешиваться в ваши дела,-- небрежно отвечала Надинь.

– - Я тебе бы это советовал, потому что тогда ты, может быть, не была бы так требовательна, тем более что у нас дети.

– - Вот ваш припев ко всему! Ну что могут иметь общего с орловскими рысаками дети? ну какое сравнение?
– - горячась, говорила Надинь.

– - Граф Тавровский!
– - доложил лакей, явясь в дверях террасы.

Надинь в минуту приняла самое беспечное выражение лица, грациозную позу, и, качнув с силою креслы, которые быстро стали качаться, она повернула голову к двери, где стоял Тавровский (тот самый, с которым мы уже знакомы; но тогда он был моложе, в самом расцвете лет). Он раскланялся с хозяйкой и с хозяином дома и сел возле Надинь, которая сказала:

– - Что нового?

– - Ничего… впрочем, я думаю, это будет ново: я ужасно устал и хочу спать! Представьте, мы вчера скакали верхом вместо жокеев,-- отвечал Тавровский.

– - Какие фарсы вы всё придумываете! и от этого вы не были на даче у князя?
– - спросила Надинь.

– - Кто же выиграл приз?
– - спросил в то же время Марк Семеныч.

– - Я,-- ответил Тавровский.

– - Значит, целая ночь прошла в поздравлениях?

– - Угадали, и я, как видите, только переменил туалет -- на лошадь и к вам!

– - Браво!
– - смеясь, сказал Марк Семеныч.

– - Да вы так превратитесь в самом деле в искусного жокея,-- тоже смеясь, подхватила Надинь.

– - Это кто стоит с mademoiselle Кларой? Неужели мисс Бетси превратилась в такую худенькую и стройную?
– - заметил Тавровский, глядя на луг, где бегали дети.

Надинь оправила вуаль на своей голове и довольно резко сказала:

– - Это новая гувернантка, русская.

– - Это что значит? зачем русская?
– - спросил удивленный Тавровский, смотря на Марка Семеныча, который с досадою отвечал:

– - Я надеюсь, что моим детям надо уметь говорить по-русски?

– - Mademoiselle Клара, mademoiselle Клара!
– - кричала Надинь, махая платком.

Француженка подбежала к террасе и раскланялась с Тавровским.

– - Позовите детей и… как ее…

– - Mademoiselle Анет?

– - Да!

Разговор, разумеется, был на французском языке, на котором Надинь и продолжала, обращаясь к Тавровскому:

– - Я должна вас предупредить, что эта mademoiselle Анет очень смешная особа; она держит себя, как будто она член нашего семейства.

И Надинь засмеялась.

– - Ты привыкла к mademoiselle Кларе и ее манерам, и потому она тебе такой кажется!
– - с горячностью возразил Марк Семеныч.

Надинь подняла брови, как бы удивленная чем-то; и, улыбаясь иронически, сказала:

– - Ты так преследуешь mademoiselle Клару, что я начинаю подозревать, что тебе не удалось приобресть ее расположение.

– - Полноте! вы обижаете его! неужели у него такой вкус!
– - смеясь, сказал Тавровский.

– - Шутки ваши слишком странны, Надежда Александровна! Вы очень хорошо знаете, что если бы гувернантка моих детей была и красавица, то и тогда бы я не стал заискивать ее расположение.

– - Пуританин!
– - смеясь, подхватила Надежда Александровна и шепотом произнесла:-- Тише: она близко.

Mademoiselle Анет в самом деле имела спокойно-величавую походку, которая при ее выразительно-красивом лице невольно бросалась в глаза, -- тем более что возле нее, как угорь, вертелась mademoiselle Клара.

– - Какая хорошенькая! поздравляю! Право, приятно иметь такую гувернантку,-- шептал Тавровский.

Mademoiselle Анет медленно вошла на ступеньки террасы, пустив вперед детей, которые кинулись с распростертыми объятиями к Тавровскому. Mademoiselle Анет осталась на последней ступеньке, спокойно вынося взгляды сидящих.

Марк Семеныч подал стул mademoiselle Анет. Поблагодарив его, она села.

Надежда Александровна тотчас же встала и пошла в гостиную.

Тавровский, играя с детьми, не сводил глаз с новой гувернантки и шепнул Эженю:

– - Ты, я думаю, очень рад, что у вас такая хорошенькая гувернантка?

– - Еще бы! у ней отличные руки и уши. Я попробую снять с нее портрет,-- важно отвечал Эжень.

– - И подари мне.

– - Граф!
– - кричала из гостиной Надежда Александровна.

Тавровский нехотя вошел в гостиную и сел в креслы, возле кушетки, на которой полулежала хозяйка дома. Она спросила язвительно:

– - Вы, кажется, тоже были поражены ее надменностью?

– - Она очень хороша собой.

– - Как это скучно! Я вовсе не об этом хочу говорить,-- не без досады перебила его Надежда Александровна.

– - Извините!

С минуту длилось молчание. Надежда Александровна сказала:

– - Ах, как шумят дети!

– - Я скажу, чтоб они шли играть дальше.

– - Не беспокойтесь… Mademoiselle Анет!

Mademoiselle Анет явилась в дверях.

– - Потрудитесь увести детей в сад,-- сказала Надежда Александровна.

Mademoiselle Анет молча пошла.

– - Знаете ли, она у меня с утра, а я еще голоса ее не слыхала: она, кажется, боится говорить. Впрочем, у ней, может быть, дурные зубы.

– - Посмотрите, какие отличные! вот она улыбнулась!
– - воскликнул Тавровский.

– - Странно! я заметила, что женщины с дурными зубами все очень серьезны.

– - Везде есть исключения. Вы так проницательны, что, верно, заметили, какая у ней маленькая ножка.

Надежда Александровна вспыхнула, и невольно ее нога быстро спряталась под платье.

Тавровский подошел к дверям террасы и стал глядеть на луг, где бегали дети, mademoiselle Анет и Марк Семеныч. Надежда Александровна тихонько подкралась к Тавровскому и тоже глядела на луг.

В самом деле, было очень любопытно видеть mademoiselle Анет, которая, отбросив свою гордую осанку, резвилась, как дитя. Она ловко изгибалась, обманывая детей, догонявших ее, и вдруг сделала такое движение, что гребенка выпала у ней из косы, и длинные, густые волосы, ничем не связанные, рассыпались по ее плечам. Она силилась вырваться из рук обрадовавшихся детей, чтоб привести свои волосы в порядок, но они не давали ей этого сделать.