Мертвые люди

— Хороший агрегат, сам проверял, работает как часы, те, что из Швецарии.

— У них вроде расход горючки большой, — выразил недовольство Петр.

— Это если башки нет, то большой, — беззлобно отозвался на замечание главный по машинам.

— Давай, грузимся, — отдал команду Петр.

Михалыч открыл дверь, отодвигая сидение, и жестом указал, мол, лезь, юнец, твое место известно. Блин, вот не хотел же со скандала начинать сотрудничество, а придется.

— Не полезу.

— Чего, — больше удивленно, чем вопросительно произнес Михалач.

— Случись что, как я оттуда выбираться буду?

— Молча, — Это уже Петр.

— Или с матюгами, как у этих Белорусских партизан — тут же включился в разговор Иван, — как видишь, выбор тебе дали.

— Если такие умные, то давайте — я спереди, а кто-то из вас позади, — ну что, давайте начинайте ставить пацана на место, по рожам же вижу, хочется, вот брови в кучу, глаза в прищуре, и губы-то как кривятся, — не полезу и все тут, хоть взашей гоните.

— Иван, что-нибудь с четырьмя дверьми есть? — удивился не только я, но и главный механик.

— Я вам что автосалон, как в Германии, чтобы машины по заказу таскать? — тут же возмутился мужик, выставляя руки вперед.

— Да не вопрос, не давай. Пойдем к главному, возьмем новую бумажку. Потом пообедаем и выйдем, а за проволочку сам отчитаешься, — спокойно сказал Петр, захлопывая дверь, спорить он явно не собирался.

— Да что за народ пошел, как при Союзе, чуть что сразу к начальству бежит, будто сами договориться не можем, — повернувшись к нам спиной забормотал Иван.

Петр исподлобья посмотрел на меня, собрался было что-то сказать, но передумал. Да и пофиг, его проблемы. Блин, ну чего же я такой проблемный, ни в одном коллективе ужиться не могу. Хотя, если быть честным, все правильно сделал, жить хочется больше, чем получать одобрительные кивки от напарников. В ногу что-то ударило, я глянул на раздражитель — о, Братан.

— Ты-то что сюда пришел? — я нагнулся, погладил кота между ушей.

Когда убрал руку он медленно, по-барски завалился на бок, греясь на солнышке.

— Твой? — миролюбивым тоном поинтересовался Перт.

— Да.

— С нами поедет?

— Как захочет, — разговор определенно не клеился.

Через десять минут из гаража выехала новая "нива", только уже с четырьмя дверями, или пятью, как там правильно говорить, не знаю.

— Вы что там их маринуете? — удивленно поинтересовался Михалыч, — откуда столько добра?

— Да закупила их тут одна организация, — охотно ответил Иван, недовольство, что было раньше, как ветром сдуло.

— Эта годна? — поинтересовался у меня Петр.

— Да, — коротко ответил, залезая на заднее сидение, кошак последовал за мной. Значит едет, его право. Поставил рюкзак рядом, Петр через сидение кинул свой к моему, грузно уселся, поерзал, подстраивая сидение под себя.

— Ох, — вырвался возглас у Михалыча, он за зашерудил в кармане куртки, и с кряхтением вытащил оттуда горсть патронов, — это тебе.

"А с оружейными патронами вместе отдать не судьба", — мысленно проворчал я.

Он пересыпал их в подставленные ладони, потом еще раз залез в карман за новой порцией. Блин, отчего-то я представлял, что выдадут в магазинах, ну или в коробках, но не так словно горохом. Рассыпав их на сидение, полез за пистолетом, чтобы набить магазины.

— Ты магазины набей сразу, — хотел огрызнуться, мол, не дурак сам понимаю, но вовремя тормознул, надо начинать дружить с людьми, а не собачиться.

Двигатель непривычно зло заурчал, машину слегка тряхнуло, и мы выехали на основную дорогу. Нас остановили на КПП, мужик с заспанными глазами спросил, куда это мы в такую рань. Петр скупо ответил, что по делам государственным. На том и распрощались. Я откинулся на сидении, тоскливо глядя в окно, неспешно набивая патроны в оружие, там во всю триммерами выкашивали траву, чуть ли не до самой земли, и вырубали кусты. Понятно, зону отчуждения делают, ну да как же без нее, где-то на горизонте трудился экскаватор, копая ямы для столбов, на которые потом натянут сетку и колючую проволоку. Для зомби непреодолимая преграда, да и для человека тоже, если еще и вышки поставят по периметру, то незаметно уже не просочишься. Одно противно — ощущение, словно в зоне жить будем. Но так куда лучше, чем без ограды вообще, вроде Мария Петровна говорила, будто обещали со временем поставить нормальную стену, но сомневаюсь. Когда первая горячка спадет, народу обычно становиться лень работать. Мол, и так сойдет. Наша нива бодренько влетела в лесной коридор, делая пейзаж еще унылее, черные стволы деревьев вгонят в тоску любого. Блин да вареники, куда я прусь, ведь хотел нормально жить, морально был готов вот так чистить кусты, или с лопатой землю рыть. Да тяжело, но безопасно, а поманили — так я сразу в стойку. Я что — адреналиновый наркоман? Или в одном месте заиграл дух авантюриста?

Как только выехали из леса, Михалыч, поерзав на сидении, заговорил.

— Я вот когда-то давно в одном журнале читал рассказ такой, — говорил он медленно, словно сам вслушивался в слова, — там после ядерной войны некоторые люди выжили и за лет так пятьдесят деградировали до уровня средневековья. Это к чему я, как думаете, нам то же самое светит?

Хм-м-м, я сам как-то про далекое будущее и не задумывался, жил сегодняшним днем, выжил и хорошо, от чего-то надеялся, что само все решится, приеду к родителям и все само решится. А вышло…

В машине повисла пауза, Михалыч никого не торопил с ответом, Петр сосредоточенно хмурил брови и немного шевелил губами. А ладно, была — не была.

— Да ничего такого не случится. Фантастику ты там прочел и только, — я замялся, подбирая слова, для себя я все осознал, а как это объяснить другим пока не знал, слишком все спонтанно случилось.

— С чего деградировать-то, ну нет у нас пока электричества и всех благ, что оно дает, так это временно, вон на Даугаве ГЭС стоит, значит проведут когда-нибудь свет. Откинуло нас на лет так тридцать-сорок назад и что? После второй мировой все хуже было, восстановились же. И ничего, выжили, не деградировали. Добра-то осталось не то чтобы вагон, а целый состав, пока мы готовое переломаем, лет десять пройдет. Можно сказать, что зомби сожрали весь лоск, остался только голый каркас, наращивай заново, что хочешь.

Меня так никто и не перебил, можно сказать, выслушали внимательно и даже кивали в знак согласия.

— Не о том вы мужики думаете, — холодным голосом отозвался Петр, — вы все про глобальное, а надо о локальном…

И умолк, что хотел сказать — непонятно.

— Дык мы же мужики, у нас только важное в голове, как мир спасти, кто президентом будет, а мелочи — это для женщин, как борщ приготовить, где денег взять, — Михалыч как-то неуверенно попытался пошутить, чтобы разрядить обстановку.

— Вот обживемся, все стабилизируется, будет у нас в поселке глава, вы думаете этим все и ограничится? — словно и не было паузы, продолжил Петр, — Я могу сразу сказать, так не будет. Надо будет под кого-нибудь прогибаться, говоря языком девяностых, искать крышу. А то приедут лихие парни на броне и заберут, что захотят, мы со своими ружьями разве что салют устроить сможем, — пауза, — я думаю, мы под ГЭСовских уйдем, у них электричество, и, как я понял, там военные осели. Феодализм у нас образуется, на каждые сто км по князю станет.

— А чем "крыше" платить? Не думаю, что военные по доброте душевной своей шкурой за нас рисковать будут.

— Да они же кушать хотят, вот кормить их и будем, наделаем садов и огородов, так сказать, — вроде логично изъясняется, ГЭСовские — реальная сила в нашем районе, если там действительно вояки, а им не до городов, им бы в нормальном состоянии дамбу удержать, да округу от бандитов очистить, наших выведут, соседние приедут.

— А если соседи из матушки Руси пожалуют? Да при полном параде, у них там военных игрушек полно, и менталитет сам знаешь какой, — Михалыч слегка приоткрыл окно, и прикурил сигарету.