Мертвые люди

— А это уже вопрос большой политики, в ней я не силен, но предполагаю, что договорятся мирно. Что им от нас нужно, так это только река в качестве прохода в Скандинавию, начнут хулиганить, так мы же в партизаны уйдем, — а в голосе-то уверенности нету, — всю реку они под контролем не удержат, ну а мы-то крови им попортим. Не, всяко миром легче договориться.

Дальше разговор старших съехал на "если бы да кабы", я даже слушать перестал, прикрыл глаза и слегка задремал. В дреме пришел отец, он что-то говорил улыбаясь, хлопал меня по плечу. Проснулся от резкого торможения, чуть на пол не упал. Вот и приехали. Я выпрямился на сидении, попытался поморщиться, что за фигня… Лес, кому-то в кустики приспичило?

— Пошли, постреляем, — коротко объяснил остановку Петр.

Вот и отлично, я-то думал, забыли. Далеко отходить не стали, перелез через ледяной нарост, выбрал дерево примерно шагах в десяти от себя, убедился, что мужики за спиной стоят, упер приклад в плечо, напрягся, нажал на курок, ничего. Не понял… Передернул затвор, снова нажал, грохнуло не слабо, правда, отдача оказалась слабее, чем ожидал. Отстрелял все четыре патрона, в ушах звенело, а нос разъедал пороховой дым. Оглянулся на напарников, те подпирали машину, о чем-то переговаривались, на меня особо не обращая внимания. Шмыгнув носом, пошел смотреть, что с деревом сотворил. М-да, досталось сосенке не слабо, кору и часть ствола раскурочило, добротная штука.

— Все? — окрикнул меня командир.

Я кивнул, поплелся назад. Сев в машину снова зарядил ружье, кошак же на выстрелы не обратил никакого внимания, спал, сопя в две дырочки, вот же пофигист.

Выехав из леса, еще минут так пятнадцать тряслись по полю, приближаясь к здоровенному сараю, в него не то, что трактор загнать можно, и самолет спрятать получится. Остановились возле приоткрытых створок, заглушили двигатель. На разведку пошел я, как самый молодой и шустрый, никакой дискриминации, все по логике.

Я аккуратно взялся за дверь, готовясь в случае чего отпрыгивать и убегать, потянул, отходя в сторону, чтобы не попасть в сектор обстрела, если там кто завелся. Мертвякам тут вроде неоткуда взяться, но осторожность лишней не бывает, жизнь одна, второй попытки никто не даст. Мужики же, держа проем на прицеле, медленно зашли внутрь. Я огляделся по сторонам, только поле, только ветер, зашел следом. Внутри царил полумрак, тонкие лучи солнца пробивались через мелкие дырки в шифере, создавая тем самым какую-то мистическую ауру. Справа стоял ряд бочек, глянул внутрь — зерно, на фига, спрашивается. Трактора находились с другой стороны, красно-черные МТЗ, они же Белорусы. Михалыч уже суетился возле них, Петр, закинув автомат на плечо, начал подниматься по железным ступенькам на платформу, что была приделана к стене.

— Я тут секретки оставил, чтобы не сперли случайно, — откомментировал свои действия Михалыч.

Я дернулся, когда мимо меня промчался кот. Это что с ним, мышь увидел? Инстинкты взыграли. Кошак тем временем чуть не сбил Петра, влетел на площадку, и откуда, выгибаясь дугой, зашипел.

— Наверх, — заорал я, что есть мочи. Подобное поведение моего четвероного друга могло объяснять только одним словом — зомби. Хотя, что я паникую, у нас же оружие, мысль еще только формировалась в слова, как я заметил фигуру, прыгнувшую за бочки. Это что за хренотень?

— А? — тупо открывая рот, вопросил Михалыч.

Мать, пока объяснишь… Я схватил его за шкирку и толкнул к лестнице, мужик сделал несколько шагов, потом заартачился.

— Да лезь ты, на хрен, — мат подействовал, старикан подченился.

Я тем временем косился на бочки и на выход, ожидая появление твари. Если мои глаза не врали, то за бочками сейчас сидел бабуин ростом с теленка. Я забрался по ступенькам за несколько секунд.

— Что там? — зло спросил Михалач, явно недовольный таким обращением со своей персоной. Ничего переживет, не время для вежливости.

— Не знаю, но хрень там здоровая, — почему-то шепотом ответил Петр.

Запах мазута с древесиной вытеснила вонь мертвечины. Пришла беда, когда не ждали.

— Там псина мертвая, — высказал предположение Петр.

— Ага, чего тогда она прячется? Мертвяки же прут на пролом.

Мне на ум сразу пришла женщина, что пряталась за дверью, когда я прорывался из ванной.

— Они вроде могут обучаться.

— Чего.

Я высказал свои подозрения и привел факт из жизни, пока рассказывал, за бочкой зашевелилось, и на несколько секунд мы увидели горб над краями. Ох же ты…

— Давай бочки расстреляем, делов-то, — поднося карабин к плечу, предложил Петр.

— Там зерно, замаешься стрелять.

— Что делать будем? — и оба уставились на меня.

— Убивать.

Я сделал пару глубоких вздохов, к горлу сразу подступила тошнота от вони. Дурак, теперь даже в сортир без респиратора не пойду.

— Вы это, прикройте меня, если что, — я отодвинул ногой шипящего кота.

Никто меня отговаривать не стал, дураков, кроме меня, нет.

По ступенькам спустился очень осторожно, замирая каждый раз, когда мне чудилось, что вижу движение. Так дышим, дышим, нога опустилась на землю. Это чего я поперся, самый смелый что ли? Что-то у меня в башке не того, то мужиков на перекрестке кинулся спасать с топором в руках, то сейчас прусь на тварь, которая быстрее меня раз в десять, вон как два метра проскочила, едва заметить успел. Да к тому же явно боли не чувствует. Вот прыгнет, загрызет меня, мужики, конечно, отомстят, только от этого мне легче не станет.

Все хватит ныть, я пару раз вдохнул и выдохнул, успокаиваясь, так всегда бывает со мной — волнение перерастает в железобетонную уверенность. Еще со школьных экзаменов приметил за собой такую особенность. Ружье к плечу, как когда-то показывал отец, сделал первый осторожный шаг, за что-то зацепился, не выстрелил только чудом, палец лежал на ободке. Тихо выматерился. Следующий шаг я сделал, поднимая повыше ногу. Так, влево не пойду, там выход, угол обстрела хуже, и мужикам прикрыть сложнее. Значит вправо. Осторожно шагая, по широкой дуге стал обходить бочки. Весь мир сузился до этого угла, пропали все запахи, звуки, стены. Нет, так неправильно выцеливать сам угол, тварь точно не станет высовываться, чтобы проверить, кто идет, а если все же и высунется, я по-любому не попаду, значит, берем чуть в сторону, примерно на то место, где она может выпрыгнуть. По верху смотреть нечего, стоит ей показаться как сверху расстреляют. Я прошел уже большую часть пути, а твари так и не увидел. Откуда она так прятаться научилась? В фоновом режиме мозг выдал ответ, по ней уже стреляли. Мать честная, мертвяки совсем поумнели. Мысль дальше не развилась, я заметил здоровенную лапу с чудовищными когтями. О-хо-хо… вот это монстр. Я замер, пот рекой тек по спине и лицу, еще немного и станет разъедать глаза. Ну, еще шажок, у когтистой лапы появилась мощная нога. Еще два шага и встану на прямую линию с тварью. Э-э-э, нет, так не пойдет, она же прыгнет на меня, пока ей мешают бочки. Выманивает. Ну, сука, я резко шагнул в бок, одновременно стреляя, передернул цевьем, не успеваю, тварь прыгнула, заваливаясь на переднюю лапу. А перед глазами только челюсть, как у крокодила с несколькими рядами зубов. Бах. Снова дергаю затвор, отпрыгивая назад. Сверху выстрелы. Бах, передернул, бах.

Все, готова? Ага, не шевелится, а голова, а нет ее больше. Как деревянный, всем телом, повернулся на шум ботинок по железным ступенькам. Петр с Михалычем подбежали ко мне, но не по-тупому размахивая руками от счастья, а держа труп на прицеле.

— Сдох? — хриплым голосом спросил Петр.

— Без башки никто не выживет, — едва разжимая губы ответил я, пытаясь унять дрожь в руках.

— Вот это хрень, — резюмировал Михалыч.

То, что лежало перед нами я не знал, как назвать, тварь ростом чуть больше меня, задние ноги сухие мускулистые, как у собаки, только передние конечности напоминали больше человеческие руки, чем лапы, мутировавшие в когти. А поверх тела какие-то лохмотья. Головы не было, всю размозжили, я пнул ногой один из уцелевших зубов, по размеру он превосходил мой указательный палец.

— Ты мне вот скажи, что это за хрень?

— Мутант, — коротко ответил я Михалычу.

— Кхе… Ну ты и орать…

— Чего?

— Да когда в тварь стрелял, орал словно одержимый. Я думал стекла осыпятся, — в голосе старшего напарника я не расслышал ни нотки ехидства.

— А ты что, молча стрелял?

— Не, тоже орал, с Петром на пару, но тише. Связки не те.

Я залез во внутренний карман робы, извлек телефон, носил чисто по привычке, а вот пригодился. Когда аппарат пропищал приветственную мелодию, мужики глянули на меня с непониманием.