Мертвый индеец (Игра в гестапо - 3)

"Ну, вот я и киллер", - мысленно поздравил себя Курочкин.

А вслух осведомился:

– Еще вопросы есть?

Подал голос доселе молчавший человек в полумаске. Вероятно, это и был таинственный Шеф. По крайней мере, именно он по распорядку собирался проводить с Сорок Восьмым напутственную беседу. Дескать, целься лучше, сынок, не подводи маму с папой, дедку и - в особенности - вложенные бабки. Что-нибудь в этом роде.

– Есть один вопрос, - очень недовольным голосом сказал Шеф.
– Что вы собираетесь делать дальше?

– У нас в плане так и так намечена беседа, - сообщил Курочкин Шефу.

– Этот пункт мне нравится. Давно, знаете ли, хотел>с вами побеседовать.

– И как же вы собираетесь со мной беседовать?
– поинтересовался Шеф.

– Один на один, - объяснил Дмитрий Олегович.
– Ружье не в счет, оно неодушевленное.

Серебристый хек в волнении заерзал на месте. Последние слова Курочкина ему не слишком понравились.

– А как же я?
– тревожно спросил он. Ему, как видно, не улыбалось оставаться третьим лишним в компании с вооруженным киллером.

– А как же мы?
– тревожно поддакнул наодеколоненный. Он тоже знал арифметику, представьте себе.

Дмитрий Олегович предполагал, что Шеф явится на инструктаж не в одиночку, и потому заранее подготовился к такому повороту дел.

– Вы двое пока отдохнете, - распорядился он.
– Есть тут удобное помещение. Сидячее место там, к сожалению, только одно, зато свободной площади - навалом... Ну-ка, марш в туалет!

Туалет в этой квартире оставался последним незанятым помещением с наружной задвижкой на двери. Кухня и ванная были уже заселены.

– - В туалет?
– не понял серебристый. В его голове особенно не укладывалась простая мысль о плене.
– Но я не хочу...

– Зато я хочу!
– дерзко ответил Дмитрий Олегович и указующе повел стволом в нужном направлении. Тяжелая нашлепка глушителя клонила дуло вниз, к полу. И как только террорист Карлос Кугель ухитрялся еще и стрелять из такой неудобной штуковины? Впрочем, этот Кугель был писательской выдумкой, а вот он, Курочкин, - наоборот. Такого, как он, выдумать трудно. Ни один писатель не захочет связываться.

– Вам это дорого обойдется...
– посулил наодеколоненный, вступая в узилище с единственным сидячим местом.

– Вас никто больше не наймет...
– уточнил серебристый хек, входя следом.
– Ваша репутация теперь...

– О своей репутации я как-нибудь позабочусь сам, - перебил серебристого вконец обнаглевший Курочкин. Он читал, будто у каких-то африканских племен есть поверье: качества укокошенного тобой врага переходят к тебе по праву наследования. Дмитрий Олегович отнюдь не собирался пристреливать Брюса Боура, однако шерифские повадки уже поспешили слететься к предполагаемому убийце.

– Ваше возмутительное поведение будет иметь печальные... пробурчали уже из-за притворенной двери карцера-сортира.

С металлическим клацаньем Курочкин вогнал задвижку в гнездо. Одновременно он постарался не выпустить из поля зрения Шефа. Но тот, кажется, не любил экспромтов и бросков на амбразуру. Сейчас Шеф изучал циферблат своих наручных часов.

– Осталось двадцать восемь минут, - озабоченно сказал он.
– Чего вы от меня хотите? Увеличить гонорар?

По правде говоря, Курочкин надеялся, что у них осталось уже не более четверти часа до времени "Ч". Оставалось одно средство: всеми силами тянуть резину.

– Может, и увеличить, - лениво обронил Дмитрий Олегович.
– Но пока мы кое-что выясним... Пройдемте в комнату, - с этими словами он поманил Шефа стволом своей винтовки.

Телевизор в Главной комнате встретил вошедших гулом автомобильных моторов и приглушенным шумом московских улиц. Кавалькада машин с дорогими гостями уже закончила свою плановую остановку и теперь двигалась к центру столицы.

– Они уже в районе "Динамо", - предупредил Шеф. В этой своей масочке он был похож на потолстевшего Мистера Икса из фильма. Только без скрипки и вокальных данных.

– Успеем, - хладнокровно сказал Дмитрий Олегович. Не выпуская винтовки, он нашарил пульт и выключил телеящик. Перво-наперво следовало покончить с иксами и игреками. Начальство надо знать в лицо.

– Ну, говорите!
– Шеф, похоже, занервничал.
– Ваши новые условия.

– Снимите маску, - вежливо попросил Курочкин.
– Для начала.

Шеф возмущенно всплеснул руками.

– Мы так не договаривались!
– сердито воскликнул он.
– Контракт гарантирует мою анонимность! Вам перечислили такой аванс, что...

– Я передумал, - объяснил Дмитрий Олегович.
– В интересах своей безопасности. Будем играть в открытую или не играть вовсе... Выбирайте.

– Но это же непрофессионально!
– застонал Шеф.
– Зачем вам знать заказчика? Ваше дело - нажимать на курок, а не задавать вопросы...

– Я стал ужасно любопытным, - задумчиво произнес Курочкин.
– Сразу после Афганистана.

К чему он приплел Афганистан, Дмитрий Олегович и понятия не имел. Слово вырвалось невольно, явившись из какого-то фильма. Снайперская винтовка в руках исправно притягивала к своему новому хозяину полузабытую детективно-киношную ерунду, словно наэлектризованная расческа - мелкий бессмысленный мусор. Курочкин плыл в этом мусоре и не рыпался.

Ультиматум человека с ружьем, очевидно, подействовал на Шефа. Либо он просто смирился с неизбежностью.

Глубоко вздохнув, он снял полумаску и потер лицо.

У Шефа оказалось обычное рядовое лицо, без сенсаций. Хотя... Ну да, Курочкин сегодня уже видел его один раз! Точно-точно! На телеэкране, во время репортажа из аэропорта.

– Ничего не понимаю, - искренне признал Дмитрий Олегович, разглядывая Шефа.
– Вы же их сами приветствовали, в "Шереметьево-2"! Всех, и Брюса в том числе... Говорили, что так счастливы... Что ленты замечательные...

Господин Птахин, президент Ассоциации "Кинорынок России", недоуменно пожал плечами. Он явно не понимал, ЧТО так удивило киллера.

– Правильно, приветствовал, - согласился он.
– И ленты прекрасные, я разве спорю? Не сомневайтесь, мы их купим. Наш зритель будет смотреть и радоваться...

– И для этого необходимо убивать Брюса Боура?
– поразился Курочкин.

– Именно для этого, - без раздумий подтвердил господин Птахин, как будто речь шла о вещах, само собой разумеющихся.
– Хороший индеец это, извините... Ну, вы меня поняли.