Мертвый мир - Живые люди

– Попробуй сказать это еще раз, Лили. – такая угроза звучала в этих словах, что я не узнала собственного голоса. Нет, я не узнавала себя, я вовсе не оправдывать Крайтона собиралась, но и переход на сторону женщины, теперь общающейся с Барри, тоже не входил в мои планы.

Лили отшатнулась от моего голоса, словно ошпарившись, дернула руку, смотря удивленно, не понимая, испуганно. В моих глазах точно читалось, что я могу вскрыть ей артерию, сделать что угодно, укусить… Бог свидетель, могла. Нет, не Бог, а Сатана. Само пекло ада плескалось где-то внутри, выжигая все на своем пути.

– Попробуй только еще раз…

***

– Надо же, старикан называет тебя милой, не странно? – вспоминая о моем недавнем разговоре, что предшествовал их с Биллом беседе, Тэд еле заметно усмехнулся уголками губ, оставаясь тем самым Крайтоном. Меня тревожил вопрос о Майкле, хотелось расспросить об этом давнего знакомого, потому что спрашивать об этом Джина или Кловер я не решилась, мало ли, они вообще не знали о подобном. Что, если они и не участвовали в большинстве дел в этой группе.

– Ну, тебя Билл называет сынком, - приводя красочный пример нестандартных «прозвищ», я почти прыснула от смеха, замечая некоторое недовольство на лице Тэда.
– А ты говорил, что мое обращение на «Вы» противное.

Тэд на какое-то время задумался, всем своим видом спрашивая, о чем я говорю, а после, словно к нему пришло озарение, мужчина снова скривил губы в усмешки: «Это было слишком давно».

Я лишь кивнула, понимая, что он прав. Первая встреча была такой нелепой и странной, хотя, этот раз тоже не был самым обычным. Вернее, для нового мира это было привычно, такая эмоциональность, но в прошлые времена я бы просто улыбнулась, возможно, обняла Тэда. Теперь, когда каждый может неожиданно исчезнуть, уделяешь особое внимание людям, что оказываются рядом.

Я проводила Крайтона в сторону столовой, пока Билл объяснял все Агате, что бушевала и негодовала – именно это заставило меня послать ее нахер, красочно указывая несуществующее направление. Мы подходили к самым дверям, вспоминая что-то, но, по большей части молча, когда двери распахнулись, и показалась Лили. Она смотрела на Тэда так, будто была готова разорвать, но я смотрела на нее так же.

Думать о причине смерти Майкла не хотелось, не хотелось разочаровываться, но, черт возьми, я запуталась.

Лили только проследила за Крайтоном взглядом, уходя куда-то в сторону старого офиса. Я знала, что она идет к старику Биллу, чтобы рассказать ему все, что узнала, но я не могла запретить, да и смысла не было. Все теперь точно усложниться.

Зато, войдя в помещение столовой, я поняла, почему довольно высокая девушка с темным волосом так подозрительно смотрела в мою сторону – это была сестра Тэда, о которой я когда-то расспрашивала его. Кажется, младшая сестра была единственным членом семьи, о котором Тэд что-то помнил и знал. Вот только я не понимала, почему Рикки(так ее звали) смотрит на меня с ненавистью и враждебностью.

***

Рикки Крайтон подалась из города в дом родителей, как только все стало ясно в Атланте. Всем твердили о том, что большой город – безопасное место, но девушка не была так наивна. В свои двадцать пять она видела и слышала достаточно, да и собственный брат никогда не позволял думать, что жизнь – чудная вещь.

Как оказалось, все прошлые неудачи и страдания, которые подпитывали неуверенность и недоверие к словам правительства и других органов, спасли Рикки. Она бежала из города с одним лишь чемоданом, который, в итоге, потеряла. С ней была женщина, что работала в том же кафе, только на более высокой должности, да и старше лет на пятнадцать – вместе они и наткнулись на будущих друзей, которыми считаются все, кто не пытается убить тебя.

С самого начала они, как и многие, старались держаться близ города, чтобы в случае какого-то прорыва военных, можно было подать сигнал, что-то сделать, но потом все стало ясно, и группа, собравшая к тому времени намного больше народу, поплелась в противоположную Атланте сторону.

На каких-то складах, наполовину опустошенных и переполненных Упырями, бездомные и остановились, проведя день, ночь и последующее утро в «боях» с мертвыми, твердо решив, что это хорошее место для выживания. Так все и было, все было прекрасно, если так можно говорить в подобной ситуации, все было чудесно.

Все шло своим чередом: кто-то умирал, кто-то приходил. Были и те, кто не теряли надежды и уходили, желая найти родных. Это было бессмысленно – так считала Рикки, пока не встретила того, кого не существовало для родителей больше десяти лет. Это было лучшим доказательством существования чего-то более великого и могущественного.

Он исчез, почти умер, перестал существовать. Но, когда умер мир, когда мертвецы воскресли, он, будто воскрес вместе с ними, появляясь перед ней. Если бы Рикки попросили назвать семь чудес света, если бы какой-нибудь ребенок, вычитавший что-то в найденных книгах, задал этот вопрос, то сестра Тэда все семь раз сказала бы: «Мой брат – первое чудо света. Мой брат – второе чудо света. Мой брат – третье…»

Она бы даже поспорила с мальчишкой или девчонкой, что попытались бы доказать ей ее неправоту, потому что этот человек был для нее чудом света, гребенным сфинксом, висячими садами и всем, чем только можно.

Они нашли друг друга. Пускай Тэд и не показывал этого, но она знала, что тот рад, что тоже чувствует то, что ощущает Рикки. Она была счастлива найти его, даже рада этим детям, что оказались с ним – для нее старший брат был спасителем жизней, Господом Богом, Всемогущим Существом. Рикки чувствовала радость, но рассказы о какой-то мертвой Блэр, к которой она невольно, но чувствовала ревность, узнавая некоторые свои черты в этой девушке, начинали ее раздражать. С каждым днем все больше. Казалось, любой разговор в окружении Джина, Марко и Кловер начинался этой Блэр, ей же и заканчивался.

Не зная эту девушку, Рикки уже ненавидела ее, хотя, нет, это была или зависть, или неприязнь. Возможно, все это смешалось. Рикки не нравилось, что старший брат, который не видел ее более десяти лет, более живо реагирует на малознакомую девчонку, чем на родную сестру.

Она даже обрадовалась, когда все внимание Крайтона старшего переняла Эмма Хэйз –женщина, что бежала с Рикки из Атланты, схватив какие-то редкие вещи в кафе, где они вместе работали.

Эмма была красивой, даже появившиеся морщинки не портили ее: губы пухлые, формы пышные, глаза с искрами и страстью. Рикки думала, что эта женщина, чуть младше Тэда, очень похожа на одну из девушек старшего брата, о которой тот когда-то рассказывал, напившись и валяясь на диване, откровенничая даже с ковром. Такие вот моменты, когда Рикки могла что-то узнать о скрытном старшем брате, были редкими, и она их искренне любила: узнавала то, чего узнать не надеялась, и всегда хранила в секрете, ни с кем не делясь, будто это было только ее сокровище.

Та девушка, ее звали Максин, она чем-то была похожа на Эмму, нет, не внешностью, да и не характером, Рикки даже не знала чем, но с той пьяной ночи, когда она сама поддалась какому-то запаху алкоголя, эта незнакомая Максин стала эталоном женской сущности, красоты, поведения. Она мелькала в рассказах брата так часто, что Рикки представляла ее совсем четко, будто они были знакомы всю жизнь. А потом неожиданно Максин исчезла из жизни Тэда и Рикки: стала все реже появляться в историях, воспоминаниях, а после ее образ вовсе стерся. Но это Тэд забыл ее, Рикки же помнила.