Мертвый мир - Живые люди

– Это был страх, Вэл. Ты действительно дорожишь мной. – с того момента страх я ненавижу. Ненавижу больше всего, проклиная день, когда мне стало мало эмоций. Но если бы тогда Блэр не показала мне страх, я бы медленно превратилась в Дарлин Джоунс, умирающую вместе со смертью остальных. Тяжело быть человеком, а эмоциональным еще тяжелее.

– Повезло вам ребята, не просто так вас выпустили из клетки. Поняли, наконец, что правильно в этом месте? – совсем недавно, после короткой беседы с Николасом, меня вытащили из клетки, не слушая возражений и угроз Тайлера. Как оказалось, я не была единственной, кто играл роль для черноволосого мужчины в строгом костюме-Джин так же оказался по эту сторону игровой площадки. Теперь нас вели на какие-то работы, где мы могли доказать свою «верность».

– Да, мы поняли, - я улыбалась, улыбалась, видя ненависть и непонимание на лице Джина, которого выпустили ради забавы, чтобы показать, как все тут устроено, видя в нем слабый стержень, который можно подчинить и прогнуть.

– Ну, можете повеселиться, раз Николас вам верит. – толстяк шел впереди нас, порой оглядываясь и противно улыбаясь, показывая свои желтые зубы. Смотреть на него было тяжко, потому что напоминал он своим пузом Нейла, погибшего смехотворно и, похоже, бесполезно.

– Да, конечно. – Джин сверлил меня взглядом, готовый наброситься в любой момент. Он был трусливым и сейчас переживал за то, что кто-либо мог узнать о его родстве с Марко, но все равно пытался казаться важным и стойким, будто павлин без пышного хвоста. Это вызывало у меня и смех, и негодование. Джин Янг ничего не сделал бы мне, даже если бы я действительно стала пешкой Николаса, потому что он не тот, кем хочет быть. Быстрее бы он сам прогнулся под давлением, которого пока было мало. Я же просто продолжу играть роль-раз уж способна на это-, которая поможет хоть чем-то в нашем побеге. А я уверена, что он будет: зная Блэр, она никогда не усидит здесь, особенно в «Зоопарке».

Мы шли вслед за толстым мужчиной, чей живот нависал над ремнем штанов, а майка оголяла волосатый пупок, когда за поворотом показался уже знакомый человек, кому нас и передали.

Его смуглая кожа, хитрые глаза, сейчас застывшие, и узкая полоска подрагивающих губ – все это я была неспособна прочитать, но мне было весело. Весело по той причине, что именно мое присутствие так влияло на этого мужчину, вгоняя его в ту же заторможенность, в какую меня вводил страх, показанный однажды Блэр Джералд.

Джо Миллер смотрел на меня так, будто давно знал и чего-то ожидал. Каждое мое действие словно вызывало в его глазах ядерный взрыв. Я была уверена, что видела крупную дрожь во всем его теле – мужчина упивался всем, что я делала или не делала. Казалось, следя за мной, он умирает и возрождается, принося с собой часть загробного мира.

– Начнем, время убедить Николаса в вашей верности его правилам. – в глазах Джо Миллера, который был знаком с Джином, я видела то, что мужчина помнит о моем обещании, касающимся встречи с Кловер.

***

Все совсем, совсем не так, как должно быть. Черт возьми! Этот призрак, призрачные слова и голос, я уже не понимаю, где реальность, что случилось тогда, а что происходит сейчас. Могло ли случиться так, что она воскресла или переродилась, но как? А может ли быть, что эта девушка и есть она? Что реально, где я и моя жизнь, где иллюзии?

Я не хочу помнить или вспоминать те события, те годы, выбросившие меня из жизни. Не хочу помнить, хотя обязан. Ло не должно быть здесь, не должно быть рядом со мной, не должно быть в мире мертвецов, потому что она вечно бежала в светло и уют. Все в этом призраке сводит меня с ума, заставляет выть и кричать, разрывая мозг изнутри. Я словно сам обращаюсь в мертвеца, каждый день больше походя на безумца. Она, ее лицо, голос, движения и поступки – все это уничтожает мой разум, подчиняет безумию, ее собственному безумию, что поглощает с головой.

Эта хитрая, кажется знакомая и чужая одновременно улыбка, а теперь и шаги за моей спиной. Ноги подкашиваются, в горле все сухо, так хочется обернуться, но… я боюсь. И не знаю, чего именно. То ли убедиться, что это чужак с ее лицом, то ли того, что это она и есть. Не знаю в какой момент, но « Вэл» сначала стало дико схоже по звучанию с «Ло» в моей голове, а после и вовсе ассимилировало.

– Джин, ты работаешь сегодня здесь, поможешь с разборкой вещей, которые… нашли снаружи, - голос мой выдавал все, о чем я думал и переживал, но что я мог сделать, она была совсем близко. Обращаясь к ней, мечтая или вцепиться и не выпускать, или сбежать, я закрыл глаза, мысленно считая банки с пивом. –А ты пока идешь со мной. – почти впихав парня с веснушками на лице в одну из дверей, что вела в более темное помещение амбаров для починки суден, я еле сдержал дрожь где-то внутри. Теперь я слышал, как она дышала.

***

Оказавшись в помещение, где куда-то вверх уходили высокие металлические стеллажи, на которых оставались предметы, служащие, вероятно, для починки кораблей, и коробки с одеждой и другим хламом, Джин Янг остановился, понимая, что это первый раз, когда он может попытаться сбежать. Сейчас никто не следит за ним, никто не видит. Вот только Марко где-то там, в клетке.

Свет здесь был приглушен, а звуки, раздающиеся где-то за стенами помещения, размеры которого пока было сложно определить, походили на стоны диких животных, гудящие и скребущие. Первые шаги парню дались особенно трудно – казалось, что вот-вот в темноте не окажется пола, а лишь дыра, ведущая прямо в ад, чьи просторы раскроются лишь для тебя, потому что ты - обреченный.

В какой-то момент Джин даже поверил в это, останавливаясь на месте. Но за очередным стеллажом – между собой те вверху соединялись деревянными досками, чтобы, не спускаясь вниз, можно было перебраться на соседнюю постройку-, показалось более просторное место этого складного помещения, где хранили вовсе не найденные вещи, а отобранные у трупов.

А посреди этой части склада две фигуры, перебирающие кофты, штаны, жилетки и остальное барахло. Джину захотелось попятиться назад, выходя и вовсе отсюда, от этих людей, когда он услышал голоса, знакомые голоса, от которых стало спокойно. А после осознание всего заставило возненавидеть, взорвавшись яркой вспышкой и жаждой мести.

– Тебе просто стоит делать то, что я говорю, потому что это всегда оставляет тебя в живых, - фигура одного из парней безразлично перебрасывала вещи в какие-то корзины, заставляя второго присутствующего переделывать все за приятелем, будто послушного пса, верного и одновременно обреченного.- Если бы я не избавился от него – хотя он был укушен-, то мы бы тоже сгорел там. Если бы не приняли сторону Николаса, то сдохли бы. Просто слушай меня и делай, что я говорю, тогда проживешь дольше.

Джин чувствовал в этих словах явное влияние Николаса, схожесть с черноволосым, но в тот момент парню было плевать на подобное. Уверенным шагом он двинулся к двум приятелям, собираясь будто разорвать их, сжимая кулаки, кусая внутреннюю часть щеки, не ощущая боли.

– Я чувствую себя предателем, - голос второго парня, звучащий тихо и почти запуганно, не заставил Джина задуматься и остановиться. Теперь каждое их движение, каждое слово давали больше дров для огня ярости. В какой-то момент в голове веснушчатого мелькнула обида на приятелей, что они первыми предали станцию, что он тоже мог сейчас быть в шоколаде, не видя смертей, но страх от того же разочарованного взгляда Блэр и остальных отрезвил.

– Мы просто избавились от мусора, каким и являлась станция со своими обитателями. Всегда лучше убить, чем быть убитым. Те люди ничего не стоили… - договорить человеку не дал Джин, сорвавшийся с места от этих слов.

– Митч! – парень прорычал это, набрасываясь на парня, сбивая того с ног. Он был готов заплакать от того, что чувствовал, но ярость осушала всю влагу внутри тела. – Они были мусором? Мы были мусором? Какого черта ты несешь этот бред, сволочь? Люди не могут быть мусором!

– Джин? – Дэйв Одли, что последнее время выглядел лишь тенью, дрожа подобно листу на дереве, лишь отскочил в сторону, после вовсе пятясь, понимая, что слова бывшего одноклассника лишь делают сильнее те чувства, что бушевали внутри. Одли знал, что они виноваты, знал, что он виноват, что поступает неверно, но он знал и то, что один бы давно умер.