Мертвый мир - Живые люди

Вероятно, мистер Джонс осознал, что эта битва не за ним. Может, ему казалось бесполезным спорить с нами, может, ему просто надоело все это неуважение, но усатый водитель, раздраженно махнув рукой, открыл двери, позволяя потным телам почти вывалиться из салона. Все же нашлись и те, кто остался в автобусе, с презрением смотря на рвущихся наружу подростков.

То, что мы покинули желтый автобус, было или роковой ошибкой, или спасением.

Почти спрыгивая с невысоких ступеней школьного транспорта, становясь участником той картины, какую недавно все мы наблюдали, я только перебежала дорогу, наткнувшись на капот резко затормозившего автомобиля, чей водитель что-то гневно мне прокричал, советуя открыть глаза. Знакомый Харлей покоился у обочины , а людей столпилось слишком много, чтобы увидеть происходящее.

Когда светофор вновь загорелся красным, запрещая движение машин по этому отрезку Коламбус-стрит, моему примеру последовали и некоторые одноклассники, какие будто веселились, наблюдая за необычными для окружного центра событиями. Я видела Джейн Макдафф, какая держалась Кевина, следуя за ним, подобно второй тени. Я видела Кловер, что махала рукой подруге, оставшейся в школьном автобусе, призывая ту выйти к ней. Видела Джина Янга, какой одним из первых попытался пролезть сквозь толпу в эпицентр.

– Вы думаете, это постановка?
– голос в стороне заставил резко обернуться, натыкаясь на двух женщин, какие обсуждали происходящее. Они держались на расстоянии от толпы, выглядя заядлыми сплетницами, однако одна из незнакомок явно была напугана и растеряна. Ее глаза бегали с одного человека на другого, и ей явно хотелось оказаться дальше от всего этого.

– Не знаю, выглядит реалистично, - словно задумавшись, отвечала собеседница. Ее было жаль, действительно жаль, так рассеяно она выглядела. – Может, стоит вызвать полицию?

Департамент полиции нашего округа находился совсем недалеко, но сотрудника правоохранительных органов вызывать не пришлось. Будто чувствуя неладное, судьба привела его прямиком на “площадь перемен”. Тот, о ком говорили, вышел из-за угла, отряхивая руку от пролитого из стакана кофе. Человек в форме надеялся насладиться обеденным перерывом, однако бродяга разрушил его планы. Послышался свисток полицейского, который обронил стакан, выпуская его из рук, увидев толпу, а зеваки расступились, пропуская блюстителя закона вперед.

– Дайте пройти! – расчищая себе путь значком помощника шерифа, мужчина в форме уверенно двигался в центр. Его голос был пропитан какой-то заученной интонацией, свидетельствующей об определенной власти в руках, а перешептывания стали лишь громче и тревожнее. Ситуация походила на кульминационный момент какого-то телевизионного шоу, преисполненного интригой.
– Что здесь происходит?

– Вы нам скажите! – возразил чей-то сухой голос из толпы. Но на него почти не обратили внимания. Этот выкрик утонул среди волнительных перекличек собравшихся.

Единственное, что я могла, это слышать, слышать происходящее и, опираясь на звуки, как-либо реагировать на ситуацию. Только заторможенный возглас полицейского, среди нечетких слов какого можно было разгадать “матерь божья”, заполнил часть улицы, а после за спиной будто что-то взорвалось, заставляя тебя подскочить на месте, рефлекторно оборачиваясь. Глаза жадно искали источника звука.

Школьный автобус, какой развозил нас по домам каждый день, какой привлекал к себе вниманием тем ярким желтым цветом, на чьих сидениях мы ни один раз писали собственные имена, сейчас оказался почти что вдавлен в витрину книжного магазина грузовой машиной, чей кузов опасно накренился в сторону. От сильного удара, последовавшего за визгом ржавых тормозов, стекла школьного транспорта попросту разлетелись осколками в разные стороны, металлический корпус скорчился и изогнулся, будто гибкая кошка, а после вспыхнуло мощное пламя.

Этот взрыв, раздавшийся и зародившийся неожиданно, обдал волной и так жаркого воздуха, а хор криков, какой напоминал небесную группу певцов, почти резал уши, пробираясь по каналам головы к мозгу, вгоняя тебя в ступор. Я видела, кажется, очертания силуэтов, что панически мелькали в автобусе, я видела, как кто-то, полыхающий и израненный, хромающий и чуть двигающийся, отползал от грузовика. Я видела, как щепки, камешки и другие части разлетались во все стороны, словно огни фейерверка. Но я не могла поверить, что это был тот самый автобус, в каком остались некоторые одноклассники, в каком совсем недавно была и я.

Когда шок спал, я лишь присела к земле, закрывая голову руками, боясь, что что-то опасное упадет с неба, раздавливая мое тело. Теперь голова была забита не столько бродягой - какой, кажется, для многих являлся частью шутки или розыгрыша -, сколько взрывом и обуглившимися телами. То здесь, то там слышались телефонные разговоры, в каких истерически просили помощи, а я не могла осознать, как все могло произойти так быстро. Словно ты смотрел сериал, а после пропустил несколько серий, переходя на другой сезон, теперь не понимая сути происходящего.

Где-то вдали послышалась сирена.

Ноги подкосились от страха, а я так и осталась сидеть на тротуаре, чувствуя, скорее, как дрожат колени. Люди боялись подходить к полыхающему школьному автобусу, все еще прижатому к стене магазина грузовиком, а звуки стали какими-то отдаленными и не столь важными - словно кто-то убавил громкости на телевизоре. Моменты, лица, слова - всё перемешивалось и искажалось, а мысли пытались подогнать факты и картинки под желаемую теорию. Может, это был сон?

Перед глазами замелькало веснушчатое лицо одноклассника.

– Эй, Блэр, ты в порядке?
– голос Джина был громким, в отличие от остальных шумов, но все же дрожал. Парень явно был напуган, ошеломлен, не понимал всей ситуации, но этот его привычный жест, когда он лохматил свои жесткие темные волосы ладонью, почти что вселял надежду.
– Ты слышишь меня? Посмотри, сколько пальцев я показываю?

– Два… всё в… - подобные попытки Джина казались глупыми и слишком уж ребяческими, однако договорить, мотая головой, мне не дали. Откуда-то со стороны до слуха донесся истерический вопль раненного животного, какое осознало малость последних секунд жизни. Мистер Джонс, чья форменная голубоватая рубашка была пропитана потными пятнами и следами от кофе или кетчупа, вцепился мозолистыми руками в собственные волосы. Казалось, он пытается вырвать их с корнем.

– Там были дети!
– слюна стекала по губам, исказившимся в уродливой гримасе сожаления, глаза не отражали ничего, но в то же время каждую еле заметную эмоцию. Водитель школьного автобуса то бросался из стороны в сторону, то падал на колени, колотя руками твердый асфальт, то вновь заходился в истерическом крике.
– Школьники, они были в автобусе! Они горят!

Шипение полицейской рации, чей обладатель не знал, куда кидаться, казалось совсем незаметным среди всей какофонии, а сам представитель закона и вовсе растерялся. Его глаза забегали, руки тянулись то в одну сторону, то в другую, обличая противоречивое желание и неуверенность, а хор криков из огня наконец смолк. Теперь кричали лишь свидетели взрыва, на чьих глазах на землю повалилось обуглившееся тело, выбравшееся из полыхающего автобуса. Даже если бы кто-то из нас захотел, он бы никогда не узнал, кем являлся этот “уголек”.