Мертвый мир - Живые люди

Джералд даже не знала, что ответить на подобное замечание, потому как оно было правдивым. Глава семейства Янг был честным человеком, справедливым и мудрым, но он был одержим своей женой. Одержим, как наркотиком, любил Жаклин Янг до потери пульса, пускай и не всегда показывал это посторонним. Этот мужчина не любил поболтать, и его поступки говорили обо всем за него самого. Прошлым летом на отца Джина и Марко чуть было не составили уголовное дело, благо Хелен Джералд подсуетилась.

Янги владеют автомастерской в южной части Оттавы - окружного центра Иллинойса. Отец братьев любит работать руками, потому сам принимает участие в починке автомобилей, а вот Жаклин отвечает за запись клиентов и оформление заказов, касательно доставки нужных запчастей, красок и материалов. Так они разделяют труд еще со времен рождения Джина, всё честно и качественно, но и неприятные моменты тоже случаются. В прошлом июне произошел инцидент: Жаклин попросту столкнулась с хамоватым и богатым клиентом, какой из-за глупой оплошности раскричался, оскорбил женщину и, более того, позволил себе поднять на нее руку. Когда отец Джина узнал обо всем этом, стоит ли говорить, что богатый Буратино получил больше, чем заслуживал? Было заведено дело в участке полиции, его направили в суд, но разбирательство закончилось в пользу семьи Янг, так как богатый хам имел проблемы не только с коммуникацией, но и наркотиками.

С того случая отец братьев вызывает у Блэр лишь уважение и, может быть, капельку страха.

Высыпав на тарелку с забавным узором по краям печенье, после ставя пачку на полку, рыжая девушка отнесла все это в гостиную, передавая стакан с молоком мальчишке, почти прилипшему к телеэкрану. Смотря на этого довольного и безмятежного ребенка, после замечая его подавленного брата, Блэр вспомнила о том, что не звонила собственный матери, вернее, даже не пыталась.

– Марко, молоко холодное, - отвлекая парнишку от глупого мультфильма, каждая серия какого выходила в определенные часы недели, позвала Джералд, попутно поднимая с пола разбросанные подушки, - пей маленькими глотками, если не хочешь последние недели весны проваляться в постели с ангиной и без друзей.

Получив лишь утвердительный кивок в ответ, Блэр собиралась было пройти на кухню, однако отчего-то остановилась в прихожей, бросая взгляд на школьный рюкзак. Помедлив, девушка все же нащупала на дне сумки - куда было напихано намного больше, чем могло вместиться, книг и тетрадей -мобильный. Крутя телефон в руке, рыжая вернулась на кухню. Джин как-то резко отреагировал на ее действия:

– Ты еще не звонила матери? – словно испугавшись, почти осуждая, встрепенулся парень, приподнимаясь со своего места. Он ожидал ответа, хотя и знал, что услышит от такого человека, как Блэр Джералд - редко ищущего компромисса, порой бросающегося в крайности. Казалось, середины для рыжей подруги не существует: да она была умной, может быть, даже слишком, оттого и не пыталась искать золотого равновесия, замечая только плохое и хорошее. Кажется, она объясняла это существованием черно-белых полос, но никогда не серых.

– Я просто волнуюсь, - все еще сомневаясь, девушка смотрела на светящийся экран мобильного. Она уже была близка к тому, чтобы набрать нужный номер, но ее тревожило отсутствие пропущенных звонков или оставленных сообщений. Даже домашний молчал.
– Знаешь, после увиденного, как того полицейского сбили, я не знаю, чего ожидать. Я боюсь, что она не ответит.

– Позвони, - уверенно, поднявшись со стула и не терпя возражений, настаивал на своем Джин. Его взгляд был серьезным, и слова звучали как приказ, а не совет. Девушка лишь кивнула в ответ, вновь смотря на экран телефона, словно ожидая, что сейчас мобильный сам зазвонит.

Руки были близки к тому, чтобы задрожать, набирая нужные цифры, но Блэр, кажется, держалась, оставляя все эмоции в себе. “Я волнуюсь”, - наверное, это единственная фраза, на какую она была способно, в остальном предпочитая держать всё в себе, создавая маску вечной силы и равнодушия. Людей, какие видели ее слезы, можно было пересчитать по пальцам, и Джин к ним не относился.

Как и ожидалось, из динамика раздались однотипные гудки, а после голос автоответчика. Джералд сбросила вызов, тяжело выдыхая, потирая переносица. Девушка сидела за столом еще какое-то время, а после поднялась, направляясь к входной двери. В голове суетились мысли, напоминающие то ли червей, изрывающих мозг, то ли ночных мотыльков, бьющихся о стенки черепа, а Джин молчал, проводив рыжеволосую взглядом. Кажется, только звуки из гостиной нарушали тишину.

– Я оставлю сообщение, - хлопнув дверью, Блэр скрылась с глаз людей, какие могли заметить это ее безумное и необузданное волнение, какое она совсем недавно советовала усмирить старшему из братьев. Наверное, со временем боязнь показаться слабой превратилась во что-то более значимое, что не позволяло Джералд выражать свои эмоции как следует. Она даже перестала замечать, как всё реже и реже поддается сентиментальности, реагируя на все вещи по-своему. И это ее “по-своему” окружающие, к сожалению, не часто понимают правильно.

***

Воздух напоминал густой и тягучий кисель. Ели и верхушки лиственных деревьев порой слабо покачивались из стороны в сторону, а редкие облака даже не плыли по до забавы голубому небу, а скорее текли в этой небесной реке. Солнце же, избегающее белых ватных заслонов, какие могли бы отбрасывать на землю тень, спасая тем самым от дикой жары, будто стремилось прожечь в тебе дыру. Спасал лишь слабый ветерок, чуть колышущий кончики рыжих волос, щекочущий нос и веки.

Подставив под лучи бледное лицо, я могла стоять и наслаждаться тишиной будто отвергнутого всем остальным городом района, однако телефон в руке отвлек от подобного занятия. Прикрывая экран ладонью и поворачиваясь к желтому диску спиной, я вновь набрала номер, с каким-то душевным трепетом нажимая кнопку вызова. Поднеся мобильный к уху, прислушиваясь, я до последнего надеялась, что мне ответят, что мой звонок не окажется в многочисленном числе “пропущенных” или “проигнорированных”. Надежда, как говорится, умирает последней: только слова автоответчика, предлагающего оставить сообщение, раздались после очередного сигнала.

– Мам, привет. Сегодня по дороге со школы, я, эм, попала в плохую ситуацию. Очень плохую, - даже не замечая подобного,я то и дело терла глаза, массировала веки или же переносицу, будто пытаясь расслабиться.
– Из-за некоторых обстоятельств многие вышли из автобуса, и, в общем, на меня напал какой-то парень. Но я в порядке, правда! Не волнуйся, ладно… мне помог хороший человек.

Секунды записываемого сообщения продолжали увеличиваться, а я толком не могла сформулировать то, что хотела сказать. Хотелось рассказать многое, поделиться переживаниями, но я так давно не подвергалась стрессу, так давно не делилась эмоциями, что попросту забыла, какого это - сопереживать.

– Помог один человек. Его зовут Тэд Крайтон, он сильный и честный, но не местный. Джин сейчас здесь со мной, мы ждем ответа от Жаклин или его отца, но тебе не стоит волноваться по поводу Тэда, я ему доверяю. Он правда помог, серьезно.
– кажется, мое очередное молчание получилось очень уж глупым, но уместным. Я просто не знала, что еще сказать, зачем это говорить. Покажется ли это моей матери жестом отчаяния? Я была в растерянности, но… - Я люблю тебя, мама, приезжай быстрее, ладно? Ну, до встречи.

Губы поджались, словно от обиды, а голос автоответчика оповестил, что сообщение записано. Стало немного легче, я будто высказалась самому близкому человеку, оставшемуся рядом, но руки по-прежнему подрагивали, будто от усталости или зажатых мышц. Я ощутила себя какой-то невероятно брошенной и одинокой. Вновь эта тишина нашего района, застроенного небольшими коттеджами близ Мемориального Оквудского парка, показалась мне угнетающей. Стало слишком пусто и молчаливо, но в то же время я была рада, что здесь нет того хаоса, что творился на Коламбус-стрит. Пока мы добирались домой, многое увидели, но ничего, наверное, не поняли. Это походило на восстание, на митинги и недовольства, но все новостные каналы молчали. Возможно, нужно наслаждаться этим спокойствием в окружение высоких зеленых деревьев.

Соседи, кажется, еще не вернулись с работы, их дети прятались по домам и гаражам, предпочитая пересидеть жару, а после вырваться на улицу, под вечернюю прохладу, и только редкие птицы перелетали с дерева на сосну, устраивая весенние переклички.

По правую сторону от нашего дома находился двухэтажный и аккуратный домик семьи Джина, какой Жаклин Янг доверила проектировать лишь двоюродному брату-архитектору, знающему ее вкусы и предпочтения. К слову, постройка удалась на славу: она не казалась слишком уж милой или невинной, но придавала этой улице какой-то светлости и легкости. Небольшой садик же появился на участке соседей лишь недавно, о чем свидетельствовали низенькие и тоненькие фруктовые деревья. Забора тоже не было, как и у всех в нашем районе, не считая людей,любящих уединение или имеющих бассейн. Не знаю, это был акт доверия соседям или же экономия денег.