Мертвый мир - Живые люди

– Вы так долго на одном месте? –вспоминая, что Марсейллес это охотничье местечко, о чем и говорил вид Билла, удивилась я, перебивая смех старика.

– С самого начала, –не удивляясь, ответил тот, словно зная, на что я намекаю. Его кивок и слова казались невероятными. Будто я видела сейчас живое доказательство существования динозавров или, не знаю, волшебников.

– Это опасно. – я сделала вывод из последних событий, из того, что произошло с нашим лагерем, с некогда «Счастливой долиной».

– Сейчас все опасно. – мы уже шли туда, где по словам Билла, расположилась их база.
– Какая твоя история?

– Печальная, - тяжело выдыхая, ответил я, когда лес закончился, а дальше показалось огромное здание, обнесённое сеткой, и озеро.

– Это гидроэлектростанция, нам повезло, - замечая мое искреннее удивление, гордясь, ответил Билл, подталкивая вперед. Он приглашал меня таким образом.

Постройка была крепкой, в серых тонах. На высоких выступах виднелись силуэты людей в схожей с Биллом одежде, которые как бы приветствуя, что-то делали – каждый жест отличался и казался характерным только определённому человеку. Как бы я не щурила глаза и не приглядывалась, увидеть кого-то не могла. Вокруг гидроэлектростанции был забор-сетка, который, думаю, собирались в скором времени заменить – он не казался слишком крепким. Недалеко было озеро. Серьезно, это было огромное искусственное озеро…

Стоило переступить за обнесенную забором территорию, ступая на бетонное покрытие, которое, как и асфальт на дорогах, чуть потрескалось, более четко видя силуэты смотровых – таких же охотников, как старик, только гораздо моложе, как на меня налетели со спины, заставляя свалиться с ног:

– Блэр!

========== 4.1.Новая надежда - Пропасть ==========

– Блэр! – я бы хотела рефлекторно обернуться, посмотреть себе за спину, чтобы увидеть, кто крикнул это, но меня просто безжалостно сбили с ног, заставляя опуститься на бетонное покрытие, пыльное и твердое. Я чувствовала чужое прикосновение рук, которые словно хотели меня задушить, но даже не представляла, кто мог знать меня, кто мог звать. Казалось, что меня с кем-то спутали, что имя Блэр теперь вовсе не было моим, а принадлежало кому-то другому… Почему-то все казалось странным…

А потом я почувствовала, как на кожу приземлились несколько холодных маленьких капель – это были слезы. Звонкий и радостный голос, словно сорвавшийся с цепи пес, налетевший на меня, теперь исчез, послышались пара всхлипов, а я в каком-то замешательстве, продолжала лежать на бетоне, видя носки сапог старика-охотника.

– Я… - сверху меня усердно придавливали вниз, кончики темно-русых волос щекотали щеку, а запачканные рукава почти закрывали обзор, пытаясь сильнее обнять . Хотя я не уверена, что это были объятия, скорее месть за что-то.

– Черт, я, честно… Я просто в шоке! – голос звучал так, словно его обладатель выиграл в лотерею, а после тот, кто повалил меня на землю, стал скрывать свои чувства, как бы заглушая их. Неожиданно этот замок из рук расцепили, позволяя мне дышать. Переворачиваясь на спину, пытаясь принять сидячее положение, я лишь услышала слова охотника с ружьем, на которого недавно наткнулась в лесу, хотя, кто на кого наткнулся непонятно.

– Ты знаешь ее, детка? – голос старика звучал как в викторинах у ведущих, создалось ощущение, что сейчас должна заиграть веселая музыка, ну и дальше по сценарию.

– Господи, конечно! –чтобы не пропустить очередные слезы, так стремящиеся показаться на свет, она… Она засмеялась, громко и наигранно, словно обезумившая, но, ничего страшного, она всегда так смеялась, именно так.
– Как ты выжила?

– Я сейчас не могу говорить, перезвоните позже, - продолжая задницей сидеть на холодном и пыльном бетоне, голосом робота-автомата ответила я, смотря на человека, что повалил меня с дикими воплями, как на восьмое чудо света. Впрочем, на меня Вэл Бенсон смотрела точно так же, как баран на новые ворота.

Мой ответ вызвал некоторый ступор, и мы просто сидели друг напротив друга, смотря и изучая, словно все еще не веря, когда чей-то далекий голос, разносящийся ветром, донесся до слуха:

– Билл, что там? – незнакомый мне мужчина с оружием в руках, занимавший достаточно высокую для наблюдения точку, кинул старику, махнув рукой.

– Дружок, если бы я сам знал, - почесав затылок, даже не посмотрев в сторону мужчины, Билл неуверенно наблюдал за мной и Вэл. Из небольшого кармана с железной клипсой старик вытянул пачку сигарет, за которые, уверена, некоторые были бы готовы убить охотника, и засунул одну в рот, слюнявя.

– Я рада, что ты жива! – словно по какой-то команде, которую услышали только мы, я обняла Бенсон, понимая, что произошло действительно нечто странное. Я не думала, что увижу ее когда-нибудь, честно, я совсем не вспоминала о Вэл. Просто забыла.

– Я думала, ты мечтала о моей смерти больше всех, - снова сжимая меня, перекрывая проход для кислорода, словно какой-то рестлер, съязвила Вэл. – Ты выглядишь так, словно вылезла из помойки…

– Я, в любом случае, выгляжу лучше тебя, - понимая, что мой вид действительно нельзя назвать презентабельным: растрепанные и грязные волосы, запачканная кровью и землей одежда, круги под глазами, которые уже стали частью меня, и незаметные царапины на руках и щеках, оставленные ветками или камнями.

Знаете, наши встречи всегда были такими, мы не виделись несколько месяцев, а потом встречались и просто обнимались, словно рассказывая друг другу все, что произошло за это время, и потом мы даже не спрашивали о том, какие новости, чем мы занимались, просто мы примерно догадывались, примерно знали. Это было всегда, сколько я помню.

Вэл, она моя подруга. Подруга детства, как и Кловер – они, в некоторой степени, одинаковые. Бенсон редко думает о том, что украшает человека, к чему стоит стремиться, о благополучном будущем – Вэл живет настоящим, по крайней мере, так было раньше, сейчас даже не знаю. Подруга всегда принимала и видела людей такими, какие они есть, - это, в некоторой степени, дар-если человек ей не нравился, она прямо говорила это ему в лицо, словно оскорбляя. Думаю, прямолинейности я научилась именно у нее: Бенсон редко понимала, что ее быстро сказанные слова могут кого-то обидеть. «Слово не воробей…» - это именно про нее.

Я, наверное, уже говорила, что Кловер в детстве была резкой, веселой, энергичной, что все самые безумные идеи принадлежали именно ей. Но здесь есть небольшая поправка: сумасшедшей и безбашенной из нас троих была Вэл. Мы творили, черт знает что и даже не думали о последствиях. Я тоже делала много глупых вещей, пока не повзрослела. Лишь повзрослев, я начала разделять предложение Кловер и Вэл на то, что делать можно, а чего следует избегать. Но подруги детства же всегда слепо следовала веселью, стоило ему появиться на горизонте.

Тогда я не понимала, почему им так просто дается все это: радость, беззаботность, вечное стремление. Я не понимала, почему они живут именно так, не думая о последствиях. Я начала копаться в себе, и это была первая стадия взросления, перехода в какую-то другую жизнь. Когда начинаешь думать – взрослеешь.

Из-за своих мыслей, вечной задумчивости, я повзрослела намного раньше Вэл и Кловер, с которыми всегда была рядом, с которыми чувствовала себя настоящей. Однажды я с ужасом осознала, что их забавы и шутки мне противны и скучны, что они кажутся глупыми. Я думала, почему всё именно так? И поняла. Ответ был в самом вопросе – они просто не думают. Я завидовала им.