Мертвый сезон в агентстве 'Глория'
Шрифт:
– И тем не менее я не думаю, что Виталий знал о готовящейся афере. Я бы и предположить подобное не решился…
– Так он что, обратился к тебе за помощью, а ты не отказал? И в чем же должна была состоять твоя помощь Гохрану?
– «Голден» для Виталия была посреднической фирмой. А вот кредитора нашел Валерий Комар, его ты тоже знаешь…
– Весьма неприятная личность, – почти фыркнула Боярова.
– Не стану спорить с тобой, пусть каждый остается при своем мнении… Не в том суть. В конце концов, найти среди американских банков толкового кредитора – задача хоть и нелегкая, однако решаемая. Но
– Неужели этот сопляк смог тебя уговорить?!
– Нет, ему я отказал сразу… Другие люди. Министр финансов, Виталий Пучков, глава президентской администрации… Маркин тоже приложил руку…
– И этот?!
– А что ж ты хочешь?… К его мнению прислушиваются.
– Теперь я поняла, зачем ты летал в Штаты… Вел переговоры с влиятельными бизнесменами?
Бояров лишь развел руками.
– Но почему именно ты? А не министр финансов? Не Пучков? Не тот же Маркин?
– В Штатах знают, кто я. И можно ли доверять моему слову. Деньги, дорогая, в нашем мире значат, к сожалению, больше всего остального. И те, кто их имеет…
– Выходит, твоя вина в том, что уважаемые люди в Штатах прислушались к твоему мнению и поручились за «Голден»?
– А разве этого мало? Ведь из Гохрана действительно исчезло народное достояние.
– Насчет народного – это еще как сказать, – снова тяжко вздохнула Елена Юрьевна, видно вспомнив про диадему. – Но, может быть, вернут?
– Никто уже ничего не вернет, – твердо сказал Бояров. – А вот я действительно в полном дерьме. Причем по уши.
– Странно… Пропали уникальные ценности, а пресса как воды в рот набрала…
– На-ка вот, – он протянул ей газету, – завтрашний номер «Московского комсомольца».
Елена Юрьевна развернула газету, и в глаза ей бросился крупный заголовок "Загадочное убийство в «Метрополе». Пока она читала статью, Николай Андреевич успел пропустить еще пару рюмок и выкурить три сигареты.
– Ну что теперь скажешь? – спросил Бояров, увидев, что жена как-то брезгливо отбросила в сторону газету.
– Это не просто нехорошая, а уголовная история, мой милый. Да, вляпался ты…
– Убийством, то есть его расследованием, занялся старший следователь по особо важным делам при генпрокуроре некто Турецкий. Ты, кажется, говорила, что была бы не прочь с ним познакомиться?
– Но об этом Турецком здесь нет никакого упоминания. – Она показала на валяющуюся на полу газету.
– Я знаю, что говорю.
– А насчет знакомства?… Да, мне кто-то говорил, что он человек въедливый и, если за что берется, не бросает. Хотела с ним поговорить о кое-каких старых еще, чеченских делах. Но он не принял. Видимо, просто не захотел. Сказали, его нет, а он спустя пять минут на моих глазах сел в машину.
– Я тебе могу сказать следующее: если у тебя вновь появится желание поговорить с ним, он примет тебя незамедлительно. Отложив при этом самые срочные свои дела.
– Откуда у тебя такая уверенность? – Елена Юрьевна усмехнулась с сомнением.
– Судя по сегодняшним твоим гостям…
– А какая связь? – забеспокоилась она.
– Самая прямая. Не знаю насчет Кротова, это надо еще проверить, а двое других
в свое время работали в МУРе, у небезызвестного Вячеслава Грязнова, кстати, одного из ближайших друзей твоего Турецкого. А позже ушли в организованное Грязновым же частное охранно-разыскное агентство. И ныне возглавляет его племянник Вячеслава Ивановича. Теперь понятно, надеюсь?– Откуда тебе все это известно? – изумилась Елена Юрьевна.
– Душа моя, – как непонятливому ребенку стал объяснять Бояров, – я звоню по определенному телефонному номеру, называюсь, говорю фамилии и короткое время спустя получаю любую информацию. Я, понимаешь? В числе других, очень, кстати говоря, немногих в Москве.
– Вот оно что! – удивилась Боярова. – А я сразу и не сообразила…
– Чего?
– Да как они стремительно решили проблему с теми амбалами…
– Люди их квалификации просто так по цедээлам не расхаживают. И чужую «личку» не курочат. Даже ради прихоти такой роскошной дамы, как ты, дорогая.
Елена Юрьевна насупилась. И тон мужа не понравился, и вообще вся ситуация вокруг их дома.
– Жаль, – сказала она после долгой паузы, – что я раньше твоими делами мало интересовалась…
– А что бы изменилось?
– Честно ответь, сколько ты положил в карман за свое посредничество?
– Ни копейки, – улыбнулся он.
– Что, и тебя нагрели? – скептически хмыкнула она.
Хотел было уже прикрикнуть на жену Бояров, чтоб не зарывалась, но сделал наоборот – рассмеялся.
– Точно! Еще как нагрели, мерзавцы!
– Сумма большая?
– Цифра и шесть ноликов. «Зелененьких».
– Ты имеешь в виду диадему?
– Умница, – сознался Бояров. – Я очень хотел тебе ее подарить.
– Да-а… Вот и поговорили, – грустно вздохнула Елена Юрьевна. – Пора спать, устала я…
– Ты чего задумала, Лена? – внимательно посмотрев на жену, спросил Николай Андреевич. – Я тебя прошу, без меня ни одного шага!
– Ну да! Тебя подозревают в мошенничестве! В воровстве! А я буду сидеть сложа руки и молчать?!
– О чем ты говоришь?! Какое воровство? Какое мошенничество?
– Там, в статье, упоминается и твое имя.
– В первый раз, что ли, полощут? Вон в позавчерашних «Известиях» тоже полоскали. В связи с сибирским заводом. А заводик-то поднялся-таки на ноги! Кому-то выгодно. Тебе же известно насчет пророка в своем отечестве… А на каждый роток не накинешь платок.
– При чем здесь завод? – раздраженно возразила жена. – Речь идет об украденных национальных ценностях!
– Ну вот что, дорогая… – У Боярова уже не раз был случай убедиться, что слова жены редко расходятся с делом. – Я настоятельно прошу тебя, даже, считай, приказываю, не вмешиваться в эти дела. Они касаются одного меня. Это, надеюсь, понятно?
Она пожала плечами: понимай, мол, сам, как хочешь.
– Я требую, – продолжал он, – чтобы ты занималась исключительно личными своими делами. Пиши дневники, воспоминания, но из дома ни на шаг. Впрочем, я дам команду охране.
– И сколько ты намерен держать меня в Башне молчания? – насмешливо поинтересовалась она.
– Ровно столько, сколько потребуется мне.
– Хорошо. Сутки я тебе обещаю. Этого срока тебе должно хватить.
– На что?!
– На то, чтобы решиться и пойти к Турецкому.