Мертвый сезон в агентстве 'Глория'
Шрифт:
– У вас фирма?
– Да. «Феникс» называется.
– Что-то очень знакомое… подождите-ка! Вот! Вы особняки строите?
– Было дело. Но понесли убытки. Новые господа наелись. А те, что еще не успели, видно, сообразили, что коттеджные поселки, коих число миллион, уже не фасон для невесты. Им персональное подавай!
– И правильно! – с жаром поддержал Бояров. – Мне тоже эти все замки красного кирпича на одной полянке не нравятся! Но, если мне память не изменяет, генеральным в этой фирме – женщина? Или не так?
– Все абсолютно верно, – улыбнулся Кротов. –
– Вот как! – удивился Бояров. – А… вы, простите, кем же при ней? Мужем?
– Вы напомнили смешной анекдот. «А что же он днем делает?» Нет, я еще не исполнительный директор.
– У вас специальное образование? – продолжал с непонятной целью допытываться Бояров.
– Даже два: юридическое и археологическое. В смысле историческое.
– Увы, а у меня всего лишь военное…
– Бросьте, Николай Андреевич! Кто же вас не знает! Вы самородок. Видно, пошли в породу предков вашей жены. И они ведь не сразу стали графами.
– А ведь уел! – обрадовался Бояров. – Слышишь, женушка? Уел нас с тобой гость дорогой! За это надо немедленно выпить!… – Махнув рюмку, Бояров тут же вернулся к прерванной теме: – А насчет того, что кто-то наелся и персональный замок на одной отдельно взятой горе требует, так это, Алексей Петрович, не совсем так. Тут отчасти и строители виноваты, и отсутствие необходимых коммуникаций, и скученность строительства, и многое другое. А вот если возводить удобные и красивые поселки не по колхозным бывшим полям, а вдоль Москвы-реки, на Николиной Горе, в Петрове-Дальнем, то есть поближе к сильным мира сего, охотников много найдется.
– У нас и такая возможность не исключена, – просто ответил Кротов, как бы ставя точку.
Бояров с интересом посмотрел на него, но промолчал и, лишь прощаясь, в холле, протянул свою визитную карточку.
– Вы меня заинтересовали своими возможностями, Алексей Петрович. И я был бы вам очень признателен, если бы вы нашли для меня свободную минутку для разговора по данной теме.
– У нас есть несколько неясностей в деталях, но, как только вопрос прояснится окончательно, немедленно позвоню вам. Кстати, ваш интерес распространяется на что-то сугубо личное или это вообще?
– Первое, Алексей Петрович. И уж, пожалуйста, без шести соток.
– Понял вас, – улыбнулся Кротов. – Примерно так на пятьдесят – семьдесят?
– Я скажу другое: выгорит дело, организую вам такую клиентуру – пальчики оближете!… Ну, всего доброго. Куда прикажете вас доставить?
– Благодарю, мы сами.
Покинув гостеприимный особняк, троица неторопливо двинула в сторону Пречистенки.
– Ну, Филя, что скажешь? – спросил Голованов.
– Я сыт, пьян и нос в табаке. И женщина славная.
– Как, Алексей? – Голованов повернулся к Кротову.
– Все путем, мужики.
– Нет, – вздохнул Сева, – хуже нет, когда отсутствует конкретно поставленная задача…
– Успокойся, мы свою задачу даже перевыполнили! – Кротов оглянулся и добавил: – Придет время, я вам все объясню. А пока молчок!
Обогнав их, к тротуару прижалась
черная «Волга». Открылась правая дверца. И знакомый голос Вячеслава Ивановича Грязнова произнес:– Садитесь, граждане хулиганы, разбойники и драчуны! Подвезу…
В особняке на Пречистенке между супругами в ту ночь состоялся разговор, которого, пожалуй, у них не случалось за всю совместную жизнь.
Елена Юрьевна не имела привычки лезть в дела мужа, но в последнее время стала намекать, что ему было бы не худо поделиться с нею своими заботами. Она чувствовала, что у мужа дела пошли не очень ладно. Николай Андреевич стал приезжать домой под хмельком, чего раньше почти не случалось, бывал раздражительным и злым, неразговорчивым и скрытным. Елена Юрьевна, привыкшая видеть мужа решительным и уверенным, забеспокоилась.
Вот и в этот раз, войдя в кабинет мужа, она застала его с рюмкой водки в руке, и это после того, как с гостями было выпито немало. И уже давно пора бы остановиться.
– Не нравишься ты мне в последние дни, Николай.
– Да?… – Он перевел захмелевший взгляд на рюмку, слегка покачивающуюся в руке. – Ладно, последнюю и – баста!
– Пей хоть всю бутылку, – с легкой брезгливостью кивнула она початый флакон «абсолюта», – шло бы на пользу…
– Уговорила, – Бояров опрокинул рюмку и нетвердой рукой потянулся снова к бутылке.
– Что с тобой происходит? – Она села в кресло.
– А что, заметно?
– Для других – не знаю, а я вижу.
Николай Андреевич не спеша, как человек, уже втянувшийся в сам процесс, выпил еще рюмку, сел напротив жены и стал закуривать. Вдруг совершенно трезвыми глазами уставился на нее и сказал:
– Действительно произошло…
– Может, тебе надо душу освободить? Расскажи, будет легче. Я готова тебя выслушать.
– Две недели назад я имел беседу в ФСБ.
– По своей инициативе? Или пригласили?
– Вот именно – или… Ты ведь постоянно просматриваешь журнальчики на английском и французском?
– И что из того?
– Значит, могла видеть на обложке одного из них так называемую диадему Демидовых?
Елена Юрьевна лишь грустно вздохнула. Ее страсть к вещам своих предков была известна всем.
– Ты, вероятно, имеешь в виду убийство исполнительного директора фирмы «Голден» Леонарда Дондероу?
– С умным человеком и поговорить приятно, – без улыбки констатировал Бояров. – Так вот, беседа у нас шла именно об этом убийстве. Точнее, о его причинах.
– Но ты-то тут при чем?!
– Если бы не моя помощь в кавычках, драгоценности Гохрана оставались бы в целости и сохранности.
– Ничего не понимаю!
– К великому моему сожалению, тут все проще простого. Тебе известны мои приятельские отношения с Виталием Пучковым – председателем Гохрана. Но я совсем не был в курсе того, что он сотрудничал с этими жуликами из фирмы «Голден».
– Так, значит, и он жулик?
– Тебя, дорогая, послушать, так кругом одни воры и жулики!
– Что ж удивительного. Девяносто из ста процентов. Ты и сам это знаешь прекрасно. Но не отвлекайся.