Мертвый сезон в агентстве 'Глория'

– Спасибо, – серьезно сказал Турецкий, – но я хотел бы про этого Рябова. Он как?

– Можете мне поверить… Словом, капитан Рябов был внедрен в охрану Боярова. Чисто сделали. А дальше произошло нечто, о чем я до сих пор думаю, но решения пока не нашел. Дело в том, что вдруг, что называется, ни с того ни с сего Бояров передал Диму в охрану жены…

– Я слушаю, слушаю.

– Бояров, как всякий нормальный офицер, – вы понимаете, что я имею в виду? – любитель и в баньке попариться, и принять на грудь, и расслабиться. А Дима, который все время рядом, брал информацию, что называется, свежачком. Да вы и сами знаете, курочка по зернышку клюет, да сыта бывает… Словом, однажды нарисовалась такая картинка. Наш господин Бояров сам сел за руль своего бронированного «мерседеса» и, взяв с собой лишь одного Диму, отправился на Клязьминское водохранилище. Соображаете к кому?

– Пытаюсь, – улыбнулся Турецкий.

– Ну и правильно. Он остановил машину возле особняка Коновалова. Само собой, что Дима воткнул ему «жучка». И остался в машине. А Бояров ушел. Странный это был прием. Начнем с того, что встретил Боярова не хозяин, а некто Эдуард Эдуардович Штиль. Слышали?

– Днями прочел его трактат о единственно верном пути экономического развития России. В смысле ее окончательного и бесповоротного расцвета.

– Ага, я тоже в курсе. Правда, читал резюме, а не сам труд. Он же довольно внушительный?

– Не так чтобы… Но думать заставляет. Во всяком случае, не все бесспорно.

– Вернусь к первоисточнику, – серьезно сказал генерал.

– Не помешает, – так же солидно ответил Турецкий. – Время, генерал!

– Ах да!… Так вот, если судить по записи, прием был почти царский. Сауна, бассейн, массаж. Хороший «жучок», чувствительный. Короче, через три часа вышел наш Бояров в приличном подпитии. Сам вести машину, естественно, уже не мог, расслабился, пиджачок скинул. Вел машину обратно Дима Рябов. А когда приехали на Пречистенку, прошелся Дима по пиджачку, а там ни фига! Ничего! И хозяин, забыв про пиджак, брел к дому. Дима его окликнул: мол, забыли! Он забрал свой пиджак и ушел. Конец первой серии. Как вам это нравится?

– Абсолютно не нравится. Но запись получилась толковая?

– А вот этого никто не знает. Исчезла и пленка.

– Так не бывает. Надо полагать, она у Боярова. Испариться по дороге она не могла. Да ведь и вы, я уверен, не собирались внедрять в бояровское окружение растяпу! И «жучок» наверняка был кремниевый, то есть металлодетектор его не унюхал, так?

– Согласимся. Значит?

– А значит, Бояров сам нашел и вынул вашего «клопа», а затем изъял у Рябова кассетку, которую тот, извините, элементарно прос… просрал. Техника-то в машине работала. Получается, что Бояров ухитрился чем-то отвлечь Диму, а сам тем временем вынул кассетку. Профи!

– Вот именно. Добавлю, что у вашего Рябова, кажется, вообще после этого не было никаких проблем? Или я неправ?

– В общем, нет, но Бояров его тут же отдал жене. Дима стал ее охранять. Но этот вопрос для нас уже не представлял оперативного интереса. Сами сделаете вывод? Или помочь?

– Попробую, – сказал Турецкий. – Николай Андреевич не вор, может быть, он даже далек от криминала. Но он, как и ему подобные, вынужден приспосабливаться к условиям, в которых нынче работают все предприниматели. И мелкие, и крупные, и олигархи – тоже. Но это вина не их, а государства. Дальше. Настоящих охранников-профессионалов, по большому счету, не так уж и много. И от добра добра не ищут. Если Бояров оценил способности вашего Рябова, он, я полагаю, и не стал бы его увольнять по причине какого-то подозрения, а передал бы своей супруге. Что, собственно, и произошло.

– По первой части. Приспосабливаться можно по-разному. Иное приспособленчество тянет на уголовную статью.

– Конкретнее можно?

– Пожалуйста. Есть в городе Канске, в Сибири, один военный заводик. Так вот, дымит он, что-то нужное производит. А его берут и списывают.

– Обычное банкротство…

– Якобы… Просто списали и отдали Боярову. А тот вывез в Страну восходящего солнца все оборудование. Сотни тонн цветного металла, включая золото и серебро.

– Если все это дело задокументировано официально, нам с вами ничего не светит.

– То-то и оно, однако за державу обидно…

– Согласен. Но обида должна быть конкретной, а не глобальной. И на весь белый свет обижаются только идиоты. Нам с вами, Сергей Иванович, не положено. Документы кто подписал?

– Эва! Подписей-то хватает! И подписанты все при огромных звездах на погонах. Но куда девались деньги, в чьем утонули кармане, не знает никто.

– Я что-то читал. Кажется, в «Известиях»…

– Да, верно, было. Но очень беззубо.

– Нет, обвинение-то было сформулировано по-журналистски резко, однако опровержение директора завода мне показалось не менее веским. Кстати, если не ошибаюсь, завод воспрял и та же Страна восходящего солнца поставила новейшее оборудование. Я неправ?

– Абсолютно правы. Кроме одной мелочи. Поставки оплачены валютой. А если интересно какой, скажу: из вашего и моего кармана. И вон того экскурсанта, – кивнул генерал в сторону хилого мужичонки, стаявшего в очереди, чтобы, может, в последний раз насладиться видом почившего вождя революции. Оказывается, не перевелись еще очереди.

– Оплачивал бюджет?

– А кто же еще? Олигархи, что ли? Наш многострадальный бюджет все стерпит… Зато миллионы, полученные за проданное оборудование, исчезли. Испарились, как та пленка.

– М-да… Ну куда испарились, и коню понятно. А кто эти лица с большими звездами на погонах? Мне ведь общие слова не нужны. Пожалуйста, фамилии, звания. И документы.

– Кое-что по Боярову у вашего шефа уже имеется. Из чего я, собственно, и сделал вывод об организованной утечке в прессу… Не возражайте, Александр Борисович, – опередил генерал, увидев протестующий жест Турецкого, – я же не требую от вас признаний! Напротив, я считаю, что Константин Дмитриевич поступил очень правильно, развязывая руки следствию. Но для отдельных лиц эта публикация оказалась чрезвычайно неприятной неожиданностью. Ибо теперь уже, как я говорил, спустить дело на тормозах не удастся и виновники в конце концов будут названы. А когда называются конкретные имена, пресса словно с цепи срывается, указывая на нашу с вами медлительность и нерешительность, и, значит, нам с вами поневоле придется соответствовать. Кстати, у меня складывается ощущение, что Бояров не конченый человек. В смысле не потерянный. И от него можно ожидать решительных шагов. Но посмотрим…

– Будем надеяться, – нейтрально отреагировал Турецкий, поскольку заметил, что генерал уже торопится и вести дальнейшие разговоры вокруг да около было, как выражаются нынче в высоких сферах, контрпродуктивно…

На том они и расстались, пожелав друг другу удачи.

Увидев вошедшую в кабинет Элину Лыткину, Вячеслав Иванович Грязнов невольно приподнялся и изобразил на лице самую благожелательную улыбку. Он ожидал увидеть раскрашенную, наглую девицу с порочными глазами и манерами, а вошла милая скромница в русском сарафане, с монисто из старинных серебряных монет на шее и единственным перстеньком на среднем пальце левой руки.

– Здравствуйте, – глубоким контральто произнесла девушка.

– Присаживайтесь, – приветливо кивнул Грязнов. – И где же вы пропадали?

– У подруги. На даче! – с вызовом ответила девушка. – А что, нельзя разве?

– Каждый трудящийся имеет полное право на отдых, – серьезно сказал Грязнов. – Вне зависимости от профессии. Но дело в том, что Мишка-сутенер, как он уверяет, не давал вам выходных. Более того, припас какого-то богатого японца. И поэтому тоже был сильно огорчен. Представляете, все его в последнее время огорчают: и вы, и мы…