Месть Демона

— Вообще-то скорее огорчает, — признался я. — Не хочется умирать, ничего не оставив после себя, не посадив дерево, не вырастив сына… — В этом желании есть определенный смысл, но и только. Это важно для будущих поколений, а значит и для твоего перерождения, но расстраиваться по этому поводу вряд ли стоит. И без тебя вырастят сыновей и посадят деревья. Счастья, признаюсь, честно, это не добавляет. Вот это мой дом, — Николай

Васильевич обвел взглядом кухню. — Где-то существует мой сын, не видел его уже лет пять.

Есть и деревья, которые когда-то я посадил, они растут и плодоносят. Книгу не написал, но вырастил много учеников, которые теперь убивают друг друга, пользуясь знаниями, которые получили от меня. Правда, прискорбно?

Так вот поверь мне, не главное это. Кстати, почему ты считаешь, что скоро умрешь?

— За мной гонятся люди Болта и милиция. Мне некуда бежать, и закончится это тем, что меня либо убьют, либо посадят в тюрьму пожизненно за многочисленные убийства.

— Понятно, — покивал тренер. — Это возможно, но не факт. Пока тебе удавалось скрываться и продолжать убивать.

— Это так, но я пришел сюда не за утешением, а за знанием.

— Чтобы уж сразу поставить все точки над «и», — улыбнулся Николай Васильевич. —

Моту сказать, что приемы боя, которые ты использовал, при всем своем совершенстве в основе своей неправильны. Ты победил, не благодаря своему мастерству, а только за счет высокой скорости своих движений.

— Что это значит?

— Пока не знаю… — пожал плечами тренер. — Продолжаю думать над этим. Была в твоих движениях какая-то неправильность, незаконченность, неточность. Что-то было не так в тебе самом. Возможно, отвечу после того, как ты мне ответишь на пару вопросов…

— Спрашивайте.

— Помнишь ли ты хоть что-то об этом бое?

— О каком?

— Я наблюдал только один бой с твоим участием, он происходил рядом со спортзалом.

Я потер лоб. Казалось, это было так давно, лет сто или триста назад. Один мой приятель как-то сказал, что субъективное ощущение времени определяется только количеством эмоций. Когда скучно, время тянется, а когда интересно, время несется вскачь.

Ты думаешь время песок, бегущий в стеклянную колбу?Это не так. Время живое, озорное, иногда печальное.Мы меряем стрелками не время, а его пульс,И он постоянно меняется.

Я вздохнул:

— Ничего не помню. Мы шли и разговаривали, потом вы сказали, что впереди меня ждут люди с оружием. Вот тогда я выпил, а дальше у меня черный провал в памяти.

Очнулся уже у себя в квартире. Оказалось, что лежу в ванне с остывающей водой, на груди зарастает багровый шрам, на спине нашлась дыра еще большего размера. Разглядывая себя в зеркале, я понял, что это след от пули, в меня стреляли и попали. Мое сердце было прострелено насквозь, а я выжил…

— Именно так, — покивал старик. — Я сам видел, как пуля от автомата вошла тебе в грудь. Было довольно темно, поэтому сначала решил, что мне показалось, а если быть точнее, то просто не поверил… — Еще я обнаружил шрам от ножа на ноге, — грустно усмехнулся я. — Хороший такой порез, длинный и глубокий, с таким не бегают и не прыгают, и наверно, даже не ходят…

— А… — Николай Васильевич улыбнулся. —

Этого я не понял, видел, как ты споткнулся в прыжке, но не разобрался почему. Значит, рана была на ноге? Что ж, после нее, ты прыгал так, словно ничего не случилось.

— Не знаю, не помню…

— Ничего, мы скоро во всем разберемся, — обнадежил меня Николай Васильевич. — Нужно только чтобы это знание улеглось в моей голове.

Не все можно понять, иногда остается только принять какое-то знание и ждать, когда оно станет твоим. Рассказывай дальше…

— А больше нечего рассказывать… — я допил последний глоток чая. — Я живой, раны заросли без следа, сам бой не помню. Посидел немного в ванне с теплой водой и решил, что мне следует быстрее уходить из дома…

— Тебе не стоило возвращаться в свою квартиру…

— Наверно, вы правы, но тот, кто управлял моим телом, решил, что мне нужно где-то отсидеться, пока раны зарастут, а ближе всего был мой дом. — Логично… — Николай Васильевич покачал головой. — Прости, но все равно не могу представить, как можно двигаться с простреленным сердцем. Мышцам же нужен кислород и питание, а если насос не работает, это я про сердце, то ничего не поступает. Происходит отравление клеток, мозг гибнет первым, а без него тело не может работать…

— Ничем не могу помочь, — развел я руками. — Сам ничего не понял и не поверил тому, что увидел…

— Пулю в сердце, как мне показалось, ты получил уже в самом конце, когда остался только один нападающий. Ты повернулся к нему, он выстрелил. С первыми двумя тебе было легче, ты бросал металлические шарики издалека. Когда убил последнего, то сразу куда- то исчез, теперь мне понятно, ты побежал к себе домой. А это примерно два квартала…

— Квартал, — поправил я. — Существуют более короткие пути, а мое второе «я» пользуется моей памятью.

— Пользуется памятью… — повторил за мной тренер. — Ты мне в прошлый раз это уже говорил, я тогда не придал этому значения, а это интересно…

— И что в этом интересного? — Попробуй представить себе ситуацию, что ты оказался где-нибудь в Латинской

Америке, возможно в Перу, или Мексике, это не важно. Главное то, что тебе все незнакомо.

Деревья и кустарники, животные и птицы язык и обычаи. Как ты будешь себя чувствовать?

— Наверно испуганным и растерянным…

Откроешь глазаи вдруг сквозь наслоение людей и вещейПроявится что-то напоминающее кошмарный сонС искаженными страхом лицамиИ падающими домами.А может быть это не сон?

Вот-вот, — хихикнул Николай Васильевич. — Откуда у тебя берутся такие ассоциации? Нет, не зря тебя считали все эти годы странным юношей. Возможно, именно поэтому в тебя и вселилось это нечто. Итак, ты в Латинской Америке, что будешь делать?

— Забьюсь в какой-нибудь темный угол и, наблюдая оттуда, постараюсь разобраться в том, что происходит вокруг. Лучше вести себя мирно и тихо, иначе последствия непредсказуемы. На меня могут ополчиться все местные жители, а следом и власти. Впрочем, это как раз может оказаться единственным путем, ведущим в наше посольство…

А если нет ни посольства, ни консульства? Страны бывают разные, возможно с той, в которой ты оказался, у нас конфликт. Так что страна может оказаться и враждебной. Как ты считаешь, сколько времени тебе понадобится на то, чтобы осмотреться?

Не знаю, но через день мне понадобится пища и вода, поэтому придется действовать. Лучше всего найти мирного и тихого крестьянина, попроситься к нему на работу хотя бы за кусок хлеба…

— Не хлеба — маисовой лепешки, там выращивают маис, пшеница не растет, — поправил меня тренер. — Ты очень логичен.