Месть Демона
Шрифт:
— Да, но я не уверен…
— Почему?
— Я хотел отомстить, и мог наверно, это сделать, если бы мне помогли, но ничего не помню… Для плодотворного продолжения нашего разговора, нам нужно понять, имел ли ты право на эту месть? — Николай Васильевич открыл глаза. — Не всегда человек может себе это позволить…
— Право на месть? — Я даже подскочил в неудобном кресле. — Разве на это нужно иметь право?
— Если ты живешь в мире, не зная и не понимая его законов, значит ли это, что их нет? — тренер усмехнулся и снова закрыл глаза. Видимо он увидел в моем лице то, что хотел. Злость, бешенство, растерянность? — Неужели ты так наивен и считаешь, что все в этом
— Не знаю, учитель, я пытаюсь что-то понять, но как только мне кажется, что начинаю постигать некоторые закономерности, все снова скрывается в тумане.
— Ты просто пока не готов. Знание приходит не ко всем, а только к тем, кто может использовать его в благородных целях. Бодливой корове бог не дает рогов. Итак, мы пытаемся понять, имел ли ты право на месть? Попытаюсь объяснить свой вопрос. Если убили кровавого убийцу, держащего в страхе весь город, в том числе и своих близких, должна ли его семья мстить за маньяка? Имеет ли право?
— Не знаю…
— Вот-вот, — Николай Васильевич грустно усмехнулся. — Обычно за таких людей никто и не мстит, потому что право родственников на месть не признается людьми. А ты имел право кого-то убивать?
— Думаю, да, — я вздохнул, голос у меня на мгновение задрожал, когда вспомнил ее огромные глаза, на которых сверкали слезы как крупные бриллианты. Они стоили дорого эти слезы, в них было много карат…
Слезы — не просто вода.В них столько же соли, как в море.Или в крови…Получается, что плача, мы истекаем кровью…Или пытаемся создать море, из которого появились,Чтобы вернуться обратно?Николай Васильевич слегка кашлянул:
— Так в чем заключается твое право?
— Она была ангелом. Я ее боготворил. Эта девушка никому не причинила зла, никогда не знала мужчины и была девственницей. Ее грубо изнасиловали, потом взрезали живот, чтобы она умирала в муках. За такое нужно убивать, даже если бы эта девушка не была ангелом. Те, кто совершил такое, вряд ли могут называться людьми…
— Поверь мне, они люди, — вздохнул тренер. — Человеки всегда — либо хуже зверя, либо лучше…
— Бывают и люди-звери, например, оборотни…
Тренер улыбнулся:
— Нельзя приручать хищных зверей, они перестают бояться запаха человека, и когда уходят, часто убивают своих прежних хозяев, потому что не считают себя кому-то принадлежащим. Здесь истоки страха перед оборотнями начало легенд с ними связанных, но в первую очередь это страх перед предательством. Ты доверяешь кому-то, впускаешь его в дом, а он нападает на тебя, когда ты спишь…
— Никогда не думал об этом.
Самое страшное происходило в деревнях, когда люди вдруг обнаруживали, в доме закрытом изнутри мертвую семью, только голый подросток сидел и плакал, разглядывая окровавленные руки.
— Оборотни существуют, учитель? Вы говорите об этом так, словно уверены в их существовании…
Оборотни существуют, и всегда существовали, но они опасны только для тех, кто не ожидает нападения. Они уязвимы и смертны а, находясь в зверином облике, не очень хорошо соображают, поэтому убить их обычно не составляет большого труда, несмотря на то, что у них хорошо заживают раны.
Я улыбнулся. Нет, пришел сюда определенно не зря. Николай Васильевич не отвергает неизвестного знания, принимает его и
исследует. И верит, что все когда-то имело место быть на этой несчастной земле…— Спасибо, — я поклонился. — Мне нужны были эти слова.
— Какие? — удивился тренер, и приоткрыл один глаз. — У тебя снова увеличилось сердцебиение. Значит, я сказал нечто тебя взволновавшее? Тогда продолжим. Итак, ты уверен в том, что имеешь право на месть, только потому, что считал эту девушку ангелом? Возможно ли, что ангелом она была только для тебя, а не для всех, и боготворил ее только ты?
Я вспомнил лицо сестры, она говорила мне то же самое:
— Я не прошу мести за то, что она казалась человеком. А вот за то, что была ангелом, должны просить мести все остальные люди. Или хотя бы те, кто осознали, что жизнь их стала гораздо ужаснее, потому что из нее ушла надежда.
— Я один из обычных людей, — грустно усмехнулся Николай Васильевич. — И все еще не осознал, что моя жизнь изменилась. Возможно, должно пройти время?
— Возможно, — я вздохнул. — А пока я прошу смерти для тех, кто это совершил.
— Ты можешь попросить чужой смерти только у бога, люди не распоряжаются жизнью того, кого убивают. Мы говорим о том, есть у тебя право на месть или нет. Если я сочту, что оно у тебя есть, то помогу тебе. А если решу, что нет, тебе придется уйти.
— Я пришел за советом, поблагодарю и за помощь, а право на месть дает мне мое сердце, оно заледенело от тоски. Мне не нужно ваше разрешение… — Прости, что заставляю тебя говорить об этом, — Николай Васильевич снова открыл глаза, в них было понимание. — Я знаю, о какой девушке ты говоришь. Я помню ее и тоже считаю, что она не заслужила такую смерть, но не нам это решать, для этого существует высший суд. Она ведь могла и отрабатывать прошлую карму…
— Для меня она была ангелом, я смотрел на нее, и мне хотелось жить. А теперь уже не хочется. Сердце мое полно горечи, и ее становится с каждым днем в нем все больше и больше, кончится это тем, что оно не выдержит и разорвется.
— Право мести принадлежит крови, — спокойно продолжил тренер. — К близким родственникам ты не относишься. Ты не был ее мужем и даже возлюбленным…
— Отец Ольги лежит в больнице с инфарктом, его мать находится рядом с ним, потому что боится потерять еще и его. Других близких родственников у девушки нет.
— Кто делегировал тебе право на месть — ее мать и отец?
— Нет, сам так решил. Мне не хочется жить, значит, я погибну рано или поздно, так почему бы перед этим и не уничтожить мерзавцев, это сделавших? Люди будут мне благодарны…
— Одни возможно и поблагодарят, другие возненавидят. Все не так просто и однозначно. Я тебя услышал, причина мести мне понятна, думаю, другие, думаю, тоже осознают твое право. Я признаю благородство твоих намерений. Надеюсь, ты понимаешь, что это не простые слова…
Я понимал. Пожалуй, ради того, что сейчас услышал, стоило рискнуть, чтобы придти сюда.
Мой тренер, человек, которого я безмерно уважал, считал мою месть благородной и справедливой. Это значило, что с этого момента я смогу рассчитывать на его поддержку и влияние.
Он станет тем прочным тылом, который обеспечивает любое наступление. И вероятно, я смогу не опасаться милиции, У Николая Васильевича в ней служили многие ученики, некоторые из них добились высоких званий и чинов.
— Продолжай. Я услышал, что кто-то убил человека клинком, сделать который научил тебя я, и только что признал, что, помогая убивать, ты не преследовал низменных мотивов, а только возвращал долг смерти роду убийц. Что ты еще хочешь от меня услышать?