Месть до первой крови

Астафьева, которая привстала, чтобы лучше рассмотреть буквы, снова упала на стул в растерянности. Ей и в голову не приходило подвергать сомнению авторство письма. А теперь выясняется, что это писала не Черных. Тогда кто? Ответ сам собою напрашивался – Линка. У нее вполне бы хватило фантазии и наивности подделать письмо Натальи. Вот только зачем?..

— Люся, а почерк со вторым образцом можно также сравнить?

Эксперт укоризненно посмотрела на Астафьеву и, наверное, решила, что новая следовательница невероятно наглая. Но со вздохом сказала:

— Можно, в принципе...

Загрузив в программу образцы почерка Лины – изъяты они были неофициально, но Осколову, похоже, это не смущало – Люся, сощурившись, бегло их просмотрела и решительно сказала:

— Нет, здесь я быстро ничего тебе ответить не смогу. Подробно каждую буковку смотреть нужно.

— Люся, — взмолилась Астафьева, — есть хоть малый шанс, что эти образцы написаны одной рукой?

Женщина, пожалев, Катю, снова начала сличать образцы, отмечая что-то в блокноте и бормоча под нос. Выбрав одну букву в письме, она замеряла ее длину, высоту, потом вычисляла угол наклона и то же самое проделывала с образцом почерка Лины. Катя едва дышала от напряжения, искусала всю губу и только молилась: «Хоть бы это оказалась не Линка, хоть бы почерки не совпали…»

— Ну что я могу сказать, — оторвалась от монитора, наконец, Люся, — буквы «р», например, на образце и вот здесь, в письме, очень похожи. Везде наш «художник» буковки вытягивает, а это «р» — все-таки своя, родная проскочила.

— Значит, это одна рука? – обреченно спросила Катя.

— Этого утверждать пока не могу, — уклончиво ответила Люся, — но эти «р» очень похожи. Очень. И еще интервалы между строчками, видишь? Одинаковые – здесь и в письме. А в образце № 1, — она вернула лист с почерком Натальи, — интервалы гораздо больше.

Галину Дмитриевну новость очень обрадовала.

— Это не окончательный результат, — поспешила добавить Астафьева, но Галина не отреагировала.

— Теперь нужно официально с понятыми изымать образец почерка Сухаревой, — сказала она, — чтобы потом приобщить его к делу, и доказательства были железными! Я понимаю, она все-таки твоя приятельница, так что могу послать кого-то из ребят…

Но Катерина настояла, что сделает это сама.

На вторую половину дня был намечен осмотр жилища Натальи Черных. Она снимала квартиру в новостройках, в южной части Старогорска. Здесь следователей уже дожидалась Вера Токарева, а у одного из подъездов припарковался белый с синей полосой микроавтобус криминалистов. Осколова, завидев микроавтобус, обрадовалась: до дома их сегодня довезут с удобствами, а вот добираться до места пришлось общественным транспортом. Самого эксперта нашли у дверей нужной квартиры. Зажав в зубах незажженную сигарету, он сидел на раскладном стуле и с помощью распылителя осыпал фрагмент двери дактилоскопическим порошком. Занятие это требовало определенной осторожности, потому Осколова не стала отвлекать его приветствием, а молча подошла и склонилась к двери. Катя и Токарева подойти не решились.

— Это ты, Галочка? – узнал следовательницу криминалист. – Сейчас, подожди… заканчиваю уже.

— Есть что-нибудь?

— Пальцы есть – куда же без них…

Опылив отпечатки так, что они стали четко выделяться на фоне двери, криминалист сделал несколько снимков, после чего перенес отпечатки на липкую ленту.

— Из оперативного сопровождения сегодня кто? – спросила Осколова, вместе с экспертом глядя на свет сквозь пленку, на которой теперь отчетливо были видны папиллярные узоры.

— Федин был здесь. За слесарем побежал. Я все…

Он ловко собрал инструменты и складной стул, освободив доступ к двери, и только сейчас заметил Астафьеву.

— Жора Овцын, — представился он и, стягивая резиновую перчатку, пожал Катину руку.

— Катя, — Астафьева приветливо улыбнулась.

— Это наш новый следователь Екатерина Андреевна, — вмешалась Галина и снова отвлекла криминалиста: — Что-то Федина твоего нет давно, нам что тут до ночи торчать?

— Так и быть, Галочка, для тебя все, что угодно… — Жора снова открыл свой чемодан и, порывшись там, вытащил увесистую связку ключей. – Вот видите, Екатерина Андреевна, чем заниматься приходится.

— Эй! – остановила его Осколова. – Екатерина Андреевна, сначала понятых нам организуйте… Кому мы потом будем доказывать, что замок до нашего прихода был цел.

«Организовать понятых» удалось не без труда. Следовательского удостоверения у Катерины не было, что еще больше осложняло задачу, а большинство жильцов дома и вовсе, должно быть, принимали Астафьеву за представительницу каких-нибудь «Свидетелей Иеговы» и дверь не открывали. Минут через десять Катя все же привела к двери студента – кажется, не вполне трезвого – и пенсионера. Когда те подтвердили целостность замка, Жора вооружился отмычками и, как опытный домушник , начал подбирать ключ.

— Замок стандартный. Даже неинтересно… — проворчал эксперт, легко открывая дверь и первой пропуская Галину Дмитриевну внутрь.

Осколова сделала два шага и замерла:

— Жора, надеюсь, у тебя фотопленки еще много? – спросила она.

Овцын через ее плечо заглянул в квартиру и громко и протяжно свистнул. Катя, не удержавшись, тоже вошла следом. В единственной комнате все было перевернуто вверх дном: вещи из шкафов, книги из стеллажей, посуда – все вперемешку валялось на полу. Почти вся крупная мебель была отодвинута от стен, даже часть паласа свернута. Эксперт, не теряя времени, приступил к съемке с разных ракурсов, а Галина, осмотрев наметанным глазом комнату, прошла через небольшой коридор в кухню. Катя, словно хвост, поплелась за ней.

А в кухне Астафьевой даже стало слегка не по себе – она никогда не отличалась особенной впечатлительностью, но сейчас, закрыв рот ладонью, невольно прижалась спиной стене, пока на нее не прикрикнула Осколова:

— Екатерина Андреевна, не трогайте ничего, ради бога!

Прийти в ужас было отчего. Противоположная стена была в засохших потеках крови, в самом ее низу отчетливо виднелись бурые следы ладоней, а линолеум, особенно его угол, был буквально залит красно—коричневой жидкостью.

— Здесь сначала эксперт поработает… — Осколовой пришлось едва ли не выталкивать приросшую к стене Катерину из помещения.

Однако скоро пришлось взять себя в руки: никому не хотелось задерживаться здесь дольше положенного, потому Галина усадила Астафьеву на стул в центре комнаты, вручила ей бланки протоколов и принялась диктовать описание квартиры. Работать в разгромленной комнате было с чем, потому провозились следователи до пяти часов вечера. Вера Токарева, пройдясь по квартире, дала показания, что ничего не пропало: деньги, ювелирные украшения, аппаратура – все было на месте. На вопрос, кто и что мог здесь искать, она ответить не смогла.

Работая сегодня с Осколовой, Катя неожиданно прониклась к ней уважением – пусть у нее дурной характер, напрочь отсутствуют понятия сочувствия и сострадания, но она настоящий профессионал. Ее уважали оперативник, с полуслова понимали эксперты.

Закончив с описанием места преступления, Катя понятия не имела, что им еще тут делать – в справочниках для начинающих следователей было написано, что после этого помещение нужно опечатать. Но Галина все еще переговаривалась с экспертом—криминалистом – причем говорили не о личном – и, судя по всему, уходить не собиралась.