Месть донатера

— А вот, кстати, что у нас по Когтям?

— Да все норм! Три наших в хране, шесть по обычным клановым хранам- по три поисковика на каждом висят, ровно их видят.

— Да, помню, как топы поднялись на админов после первых Когтей! Только общий договор хранить Когти в кланхранах и введение отслеживающих Коготки поисковиков кое-как народ успокоили. А поначалу знатную бучу подняли — Изваель усмехнулся, припоминая минувшее веселье:

— А что по перспективным местам?

— Да глухо там- вот час назад тин какой-то — прикинь, котом бегает- расковырял данж перспективный- Да не дрогнет пламя свечи- помнишь, Лех?

— Помню. Я там такую пати угробил. Ловушки и твари запредельные. Котом бегает? Чудны крестьянские дети. И что?

— Да пусто. Не звякнуло. По всему выходит, что и не было Когтя там. Он не котом бегает — бастетом. Чел с башкой кота.

— Да и хрен с ним, кошкоголовым. Получается, все свободные когти…

— Получается, что под присмотром, да. А ты че, всерьез думаешь, что он может быть опасен, этот клоун…

Ответом о дружное ржание молодых и здоровых глоток.

— В лобовую!

— На танка!

— В топовой броне!

— К-кобольд! — после каждой следующей реплики смех становился все громче, а после последней разразился просто гомерический хохот. Извольский утирал выступившие от смеха слезы:

— Славно повеселили, бесы. Ну, я так думаю, даем нашему убивцу-кобольду зеленую улицу, так?

— Похоже, что так, босс. Ну, только поисковиками мы его лишний раз на свадьбе все одно просветим.

— Перестраховываетесь, конечно. Но это правильно. Просветите. Лишним оно не будет. Кобольда в сторону. Давай теперь по гостям…

Глава 31. Подарок на свадьбу

Вирт. Игровой мир Welt der Spiele.

Вопреки нашествию русских Гейдельберг полностью сохранил национальный колорит старинного немецкого города. Нарядные и аккуратные европейские домики кроме привычных уже балконных цветов были разряжены еще и разноцветными лентами. С шести утра начались шествия с грохотом барабанов, воплями дудок, ряжеными на ходулях, жонглерами, фокусниками и прочей подобной братией, которой в тихий Гейдельберг собралось просто несметное количество. Народные гуляния планировались с традиционным русским размахом- три дня минимум, а потому все эти лицедеи-комедианты вполне резонно надеялись успеть хорошенько заработать. Пиво лилось полноводной рекой, но в огромной толпе, запрудившей к двенадцати площадь перед ратушей, пьяных совсем не было- крепкие нипы- бюргеры после шести литровых кружек под колбаски и кнедлики лишь слегка порозовели, сохранив вид вполне респектабельный и благообразный. За игроками же наблюдал десяток магов жизни, нанятых женихом, мгновенно и очень болезненно протрезвлявший терявших лицо.

Ратуша и прилегающая площадь утопали в белых цветах- символах непорочности невесты.

Белоснежный кортеж подкатил к ратуше. Огромная площадь была запружена плотной толпой игроков и нипов. Внушительные трехметровые двери кирхи распахнулись и избранные гости с почетом были препровождены внутрь. В церкви было как-то непривычно — длинные ряды деревянных лавок наводили на мысли то о театре, то об автобусе. Выкрашенные однотонной краской стены и отсутствие икон, два часа довольно монотонной и скучной церемонии- пастор шпарил либо на церковном немецком, либо на греческом- а может и вообще на латыни- на слух было одинаково непонятно. Всего движения- губернатор провел невесту по длинному церковному проходу к сияющему Леше Извольскому. Пастор, наконец, объявил их мужем и женой, закончил тягомотную церемонию и великой толпе гостей и родственников понадобилось еще минут сорок, чтобы расположиться за выставленными на площади бесконечными столами. А дальше все пошло уже по накатанной- управление праздником в руки взял церемониймейстер — в принципе, тот же тамада- который вполне ловко рулил тостами, родственниками и поздравляющими. В толпе поздравляющих богатый кобольд с роскошным подарком был, конечно, не первым- но и отнюдь не в последних рядах. Всего к шестому тосту обо мне вспомнили.

В голове вертелась удивительно мудрая детская песенка:

— Какое небо голубое

Мы не сторонники разбоя

На жадину не нужен нож

Ему покажешь медный грош

И делай с ним что хош

Моим медным грошом была мифриловая диадема и клинок мастера Ютаги. И вот они подводят меня к нему. Под руки. Сами. Вплотную. Отбормотал велеречивые поздравления новобрачной и водрузил на нее диадему. Девчонка зарделась от удовольствия. Улыбнулся- а ей действительно идет. Щелкнул крышкой. Его глаза на секунду расширились — лежавший на бархатной подушке инфернальный Коготь ну никак не походил на артефактный, но человеческий клинок. Где-то за спиной заполошно взвыли безопасники. Артефакты- поисковики, сколько бы их в округе не было, вспыхнули в один миг ядовито-багровым сиянием, крича о том, что древнее зло пробралось к самому сердцу. Он понял. Он даже попытался сотворить что-то из защиты- но навык владения кинжалом свыше двух сотен не давал шанса и двухсотому убийце- танк в такой ситуации был просто обречен. Амулеты, резисты, броня- все это Коготь пробивал, как лом пробивает яичную скорлупу. Полагалось сказать торжественные слова- но я смотрел слишком много фильмов, в которых злодей или герой именно из-за этого и лажает в самый последний момент. А потому просто и без затей вбил Коготь в брюхо главы клана Крыльев, светлого эльфа Лешки Извольского.

Глава 32. Горько!

Вирт. Игровой мир Welt der Spiele.

Над Гейдельбергом повисла оглушающая тишина. В этой тишине даже шелест роскошного платья невесты доносился до самого края площади. Тысячи незримых камер тысяч игроков писали с самых разнообразных ракурсов. Негромкий голос разнесся в этой тиши, словно гром небесный и каждый из огромной толпы старался услышать каждое слово.

— Раньше меня звали Бредущий во тьме. Я был открыт этому миру- и этот мир мне был открыт. В цене здесь были лишь доблесть и отвага. В этом мире я отдыхал душой, пока и сюда не пришли вы. Донатеры. Торгаши. Кланы. Кланы — когда-то давно в этом слове было достоинство. Потом- лишь звон золота, стремление отжать, захватить и приумножить. Вы, словно неряшливые гости, не захотевшие вытереть ноги или разуться и притащившие на своих башмаках комья уличной грязи в опрятную гостиную.

Меня убил твой человек, Извольский.

— Еще не убил. Но убьет. Теперь убьет. — разнесся по площади хриплый шепот и высокий эльф Изваель, глава клана Крыльев, новобрачный- рассыпался грудой элитных вещей и невесомой пылью. А кобольд не спеша продолжил:

— Высокий эльф Изваель надеялся прибрать к рукам клана Крыльев город Гейдельберг.

— Я не верю тебе- перебил его губернатор, сверкая глазами.

— Мне плевать- равнодушно обронил в ответ кобольд:

— Теперь клан Крыльев по праву наследования принадлежит тебе, Марта Изваэль Гейдельберг. Правь мудро и не доверяй бессмертным.

— Таким, как ты? — в ее голосе слышались подступающие слезы, но он был еще и сильным и звонким.

— Таким, как я. Вы истинная суть этого мира, а мы, бессмертные, всего лишь гости. Не стоит вам позволять гостям становиться хозяевами и устанавливать и здесь свои правила. Я разрушил твои планы и твой брак Марта Изваэль Гейдельберг. Но первый долг правителя- перед своим народом. Выполни его, девочка и будь всегда верна истинным жителям этого мира.

— Я тебя убью, бессмертный! Окончательной смертью убью! Даже если для этого понадобится тысяча лет! — слезы в ее голосе почти высохли и теперь он звучал с упрямой уверенностью.

— Сам справлюсь. — слова древнего заклятия сорвались с его губ и фигура подернулась дымкой.

— Помни мои слова, истинная. Не доверяй бессмертным. Свой мир мы уже изгадили.

— Я запомню твои слова, убийца моего мужа! — мгновения слабости прошли и перед огромной толпой стояла излучавшая уверенность и властность владычица и наследница. Снежная королева. И сверкающее в лучах солнца платье ее было королевской мантией.

— Я, Марта Изваэль Гейдельберг, по праву наследования принимаю во владение клан Крылья, все его имущество, подтверждаю все его договора и обязательства. Я обязуюсь приложить все силы и старания, дабы в кратчайшие сроки восстановить блага и благословения клана для каждого соратника на прежнем уровне, а в дальнейшем и приумножить. Клан не станет делить разумных на истинных и бессмертных — мы рады всем трудолюбивым и старательным братьям и сестрам. Каждая медная монета будет работать на благо нового клана — богатого, сильного и независимого клана Крылья Гейдельберга.

Глава 33. Жестокость реала

Реал. Москва.

Крышка отлетела с грохотом. Разъяренным медведем Алексей выломался из капсулы, а затем резким пинком опрокинул ее, превращая в хлам безумно дорогое оборудование. В комнате запахло паленой проводкой, а по полу растекалось пятно бледно-розового мятного геля. Ледяной душ обжег тело, но бешенство не отступило- стало только более холодным и расползлось в каждую клеточку тела.

Отец был в столовой, смакуя, видимо, нечто французское — в глаза бросился лишь лист базилика и нутро развороченного баклажана. Промокнув рот, он скользнул взглядом по мокрымпрядям и бешеным глазам: