Месть хомяка

Дорофеич поперхнулся и, прокашлявшись, посмотрел на меня взглядом полном сомнений в моём психическом здоровье.

— Значит и тут мимо…хотя, — я прищелкнул пальцами. — Есть у тебя там один скрипач…

Я быстренько рассказал ему вчерашний случай с музицирующим гномом, заставив завхоза, задумчиво почесать в затылке.

— Похоже это Лурин, он недавно у меня. Ну я ему…

— Не сметь, — прикрикнул я на уже было грозно насупившегося гнома. — Скрипач нам нужен, причем как никогда.

— Да я что, — пожал плечами гном. — Нужен, так нужен. Еще варианты есть?

— Ну… — сказал я

— Э…э…э, — потянул гном.

— М-дя, — наконец резюмировали мы дружно.

В каморке повисла напряженная тишина. Семеныч видимо решил, что в комнате никого нет, ну или ему просто надоело стоять без дела, потому как он шевельнул листьями и вновь принялся чем-то смачно похрустывать, заставив Дорофеича спешно переместится в дальний от него угол дивана.

— Знаешь, Яр, вот точно эта тварь когда-нибудь тебя сожрет.

— Ты про кого? — не понял я.

— Да вот про этого зеленого, — кивнул в сторону цветка завхоз. — Постоянно ведь что-то хрумкает и чувствую на меня засматривается.

— Так ты просто ешь поменьше, будешь костлявым и не аппетитным, а то я смотрю вы с Батоном соревнуетесь у кого раньше ремень лопнет.

— Это все Глафира. Стоп. Батон.

— Что Батон?

— Ну он же у тебя на гитаре дрынькает, петь любит и вообще подкованный в этом деле котяра.

— Есть такое, — согласился я, почесывая вдруг страшно зачесавшуюся шею. — Но одного Батона и твоего скрипача нам мало будет. Тут уж впору объявления развешивать, ну или конкурс объявлять типа: «Ало, мы ищем таланты».

— А почему бы и нет?

— Почему бы «нет» что?

— Ну конкурс.

В общем, мы дернули еще по бокальчику чая и обмозговали это дело, затем почесали в затылках, опять наполнили наши «кружки», даже спросили мнения Семеныча (он даже снизошел до ответа, качнув макушкой, видимо в знак одобрения), и наконец сошлись на том, что мысль неплохая (да к тому же единственная).

Отставив бокал в сторону, я поднялся и, выглянув из каморки, крикнул:

— Батон!

Тишина и шелест листьев дуба.

— Батон, я в курсе что ты там, слышал, как ты на гуслях брынькал!

Из ветвей медленно выдвинулась тушка Батона, повиснув вниз головой словно большая упитанная летучая мышь.

— Батон, у нас тут конкурс музыкальный намечается, ты на нужен.

Кот встрепенулся, навострил уши и тут же у него в лапах появилась сперва гитара, затем гусли, которые через секунду поменялись на укулеле, которая в свою очередь уступила место барабану, который и стянул кота вниз на бренную землю. Плюх, сделал Батон, бубамс-крях сделал барабан, приземляясь сверху и «поглощая» немного ошалевшего от коварства гравитации кота. Я впечатал ладонь себе в лоб и, проведя ей до подбородка, посмотрел на покачивающийся инструмент верх которого неожиданно вздулся, с треском лопнул, выпуская из своего нутра злобного лоснящегося чернотой монстра.

— Батон, кончай изображать из себя стриптизёршу и иди сюда.

Кот вздохнул, выбрался из барабана, снял с себя похожие на лифчик остатки мембраны, и вытащив невесть откуда небольшую гармошку, поплелся ко мне, наигрывая на ходу нечто унылое. Пристроившись на диване рядом с потеснившимся Дорофеичем, он растянул меха в последней грустной ноте и вопросительно посмотрел на меня.

— Инструмент можешь отложить, — сказал я, скрещивая руки на груди и подпирая дверной косяк. — На это раз ты нужен мне как рекрутер, продюсер. Ну, или как там это называется. В общем, тебе задание: найти всех тех, кто хоть как-то поет, танцует, да хотя бы читает стихи с выражением и притащить на наш суд. Ученики и учителя исключаются. Задание понятно?

Кот молча спрыгнул на пол, достал откуда-то из-за уха галстук бабочку, нацепил её (не, ну банально выделывается ведь, Акопян недоделанный), вытянулся по стойке смирно, отдал честь и строевым шагом скрылся за дверью.

— И что, получается, что все сейчас зависит от кота? — после примерно минутной паузы поинтересовался Дорофеич.

— Получается, что так, — кивнул я.

— Твою же кису, — только и смог ответить гном.

Глава 4

Несколько неожиданно, но слух о том, что мы собираемся провести конкурс по выявлению талантов, вызвал самый настоящий ажиотаж в академии и к моему кабинету потянулись стайки желающих приобщиться к таинству сцены. К сожалению, все было не то, хотя, признаюсь, потратил почти целый день, пытаясь отыскать в этой толпе хоть какую-то жемчужину, но попадались в основном дрессировщики ежиков да метатели вилок пальцами правой ноги в яблоко, стоящее на голове юной девы. К слову, дева была не совсем юной, да и не девой вообще, ибо борода до колен, «брежневские» брови и нос картошкой, ну никак не вяжется у меня с девичьим обликом. Впрочем, спорить я с драфтами не стал (ну дева, так дева, у каждого, в конце концов, свои недостатки), а попросил продемонстрировать номер. Результат рассказать? В общем, как говаривал Пух…не попал…точнее попал, но немного не туда…совсем не туда…чуток не туда… ниже пояса. И главное, ведь долго метился, однако точно подгадал момент, когда «дама» повернулась тылом и наклонилась, дабы поднять соскользнувшее с ее лохматой головы яблоко. Пять вилок вошли в «мишень» кучно, с сочным прихрустом: две в правую часть, две в левую и одна… выбила соточку. Смотревший вместе со мной за сим действом Дорофеич, аж сочувственно крякнул, но все же высказал свое авторитетное мнение, заявив, что бросок был слаб, ибо погружение зубьев в мишень неполное и соответственно нужно больше тренироваться, оттачивать и естественно затачивать, но не полностью, а частично. Драфты с непроницаемыми лицами выслушали несенную завхозом ахинею, поблагодарили за внимание, артистично поклонились, и с гордым видом удалились, причем «дама» шла не разгибаясь, бодро вызвякивая вилками при каждом шаге какую-то заводную мелодию. Не, отважные все же ребята со стальными можно сказать за…к-хм…нервами.

В общем, пришлось мне срочно писать объявления с разъяснениями, что нам нужны артисты музыкальных жанров, певцы и прочее в том духе, ну и совсем немного «юных дам с яблоками» для выступления в перерывах между номерами. Всё…поток жаждущих иссяк. Не, еще забегал шальной тролль с номером «заглатывание гоблина целиком», но мы с Дорофичем, переглянувшись, и дружно представив извлечении одного бедняги из другого, сразу же заявили, что на сегодня прием окончен, совсем, окончательно, бесповоротно, после чего выдворили глотателя и его, с благодарностью смотревшего на нас, напарника.

Так что положение можно сказать было не ахти, хоть сам бери в руки гитару, или баян и начинай на пару с завхозом разучивать веселые куплеты. Не, можно еще Криса попросить спеть, но лучше не надо, он как-то пытался напеть мне балладу из своего мира, так из дома аж тараканы сбежали, причем оставив записку, обвиняющую нас в нарушении конвенции: «О применении звукового оружия повышенной мощности в качестве орудия пыток». Про птиц и говорить не буду. Просто поверьте, утренний хор из заикающихся соловьев слушать еще то удовольствие.

Единственно кто порадовал, так это Скрипач — сразу согласился, причем сходу сыграл нам нечто бодрящее, взобравшись на быстро перевернутое ведро с раствором, которое нес на очередной объект. Раствор, кстати, оказался быстросохнущим, а меня до самого вечера мучили два вопроса: откуда он постоянно достает скрипку и что теперь делать с бетонным пеньком посреди коридора. Хотя, судя по угрюмому виду Дорофеича, последней проблемой можно было и не озадачиваться, ибо ближайшие несколько часов Скрипач проведет явно не со смычком в руках.

Оставив гномов разбираться с неожиданной проблемой, я решил отправиться домой, ибо вечерело, уроки давно закончились, а ночевать в своей каморке как-то не хотелось. Не, диванчик там удобный и я не раз оставался тут на ночь, особо, когда с Эльфирой началась напряженка, но все же в мягкой постельке как-то лучше спиться, да и Глафира обещал к вечеру утку приготовить. Так, мечтая о приятном вечере на веранде с утиной ножкой в одной руке и бокалом пива в другой, я неторопливо брел по коридорам академии.