Месть Нофрет. Смерть приходит в конце
Шрифт:
– Зачем?
Хенет понизила голос:
– Меня попросили кое-что тебе передать… Хори.
– Что он сказал? – обрадовалась Ренисенб.
– Просил тебя подняться к гробнице.
– Прямо сейчас?
– Нет. Приходи туда перед заходом солнца. Так он просил передать. Если его там не будет, подожди. Он сказал, это важно.
Помолчав немного, Хенет прибавила:
– Мне пришлось подождать, пока ты останешься одна… и чтобы никто не мог нас подслушать.
И она неслышно удалилась.
Ренисенб почувствовала облегчение. Она радовалась возможности
И все же старуха, несмотря на всю свою злобность, выполнила его просьбу.
«Почему я все время боюсь Хенет? – подумала Ренисенб. – Ведь я сильнее ее».
Она гордо выпрямилась, чувствуя себя молодой, полной сил и уверенной в себе…
Поговорив с Ренисенб, Хенет вернулась в кладовую с постельным бельем и, тихонько посмеиваясь, склонилась над разбросанными простынями.
– Скоро вы опять понадобитесь, – радостно сказала она. – Слышишь, Ашайет? Теперь я тут хозяйка, и я говорю тебе, что в твое полотно завернут еще одно тело. Как ты думаешь, чье? Ха-ха! И ты ничего не можешь с этим поделать, да? Ни ты, ни брат твоей матери, номарх! Правосудие? Тебе подвластно правосудие в этом мире? Ответь!
За грудой простыней что-то шевельнулось. Хенет хотела повернуться на звук, но не успела.
Ей на голову набросили широкий кусок полотна, закрыв нос и рот. Безжалостная рука обматывала ткать вокруг ее тела, пеленала, словно покойника, пока она не перестала сопротивляться…
Ренисенб сидела у входа в грот и смотрела на Нил, погрузившись в мечты.
Ей казалось, что прошло очень много времени с тех пор, как она впервые сидела здесь после возвращения в отчий дом. В тот день она радостно объявила, что тут ничего не изменилось, что все в доме осталось точно таким же, как восемь лет назад, когда она его покинула.
Ренисенб вспоминала, как Хори объяснял ей, что она сама уже не та девушка, которая уехала с Хеем, а она возражала, что скоро станет прежней.
Потом Хори заговорил о переменах, идущих изнутри, о порче, которая незаметна снаружи.
Теперь Ренисенб понимала, что он имел в виду, произнося эти слова. Он пытался ее подготовить. А она была такой самоуверенной, такой слепой… с готовностью принимала все за чистую монету.
И только появление Нофрет открыло ей глаза.
Да, появление Нофрет. С этого все началось…
Вместе с Нофрет пришла смерть…
Трудно сказать, была ли Нофрет воплощением зла, но она принесла с собой зло…
И это зло все еще среди них.
Ренисенб снова попыталась убедить себя, что виноват во всем дух Нофрет…
Нофрет… злобная и мертвая…
Или Хенет, злобная и живая. Презираемая, льстивая, подобострастная Хенет…
Ренисенб поежилась, переменила позу, потом медленно встала.
Она больше не может ждать Хори. Солнце уже опускалось
за горизонт. Почему он не пришел?Ренисенб выпрямилась, огляделась и стала спускаться по тропе в долину.
В этот вечерний час было очень тихо. Тихо и красиво, подумала Ренисенб. Что могло задержать Хори? Если б он пришел, они провели бы этот час вместе…
Больше таких часов не будет. В самое ближайшее время, когда она станет женой Камени…
Неужели она собирается выйти замуж за Камени? Потрясенная, Ренисенб стряхнула с себя оцепенение и покорность, которые так долго владели ею. У нее было такое чувство, словно она очнулась от лихорадочного сна. Онемев от страха и неизвестности, женщина соглашалась со всем, что ей предлагали…
Но теперь она прежняя Ренисенб, и если выйдет за Камени, то лишь по собственному желанию, а не потому, что так хочет семья. За Камени, у которого такое красивое, смеющееся лицо! Ведь она его любит, правда? Вот почему она собирается за него замуж.
Здесь, в этот вечерний час, настал момент ясности и истины. Все стало на свои места. Она, Ренисенб, смотрит на мир с высоты, спокойная и отважная, наконец обретшая себя.
Разве однажды она не сказала Хори, что должна спуститься по тропе одна – в час смерти Нофрет? Что, несмотря на страх, должна проделать этот путь в одиночестве.
Ну вот, она идет по тропе. Примерно в это время они с Сатипи склонились над телом Нофрет. И примерно в это время сама Сатипи спускалась в долину, оглянулась… и увидела неотвратимую судьбу.
И примерно в этом же месте. Что такого могла услышать Сатипи? Что заставило ее оглянуться?
Шаги?
Шаги… но теперь сама Ренисенб слышала звук шагов… Кто-то спускался вслед за нею по тропе.
Сердце ее замерло от страха. Значит, все так и было! Нофрет идет сзади, преследует ее…
Замирая от страха, женщина продолжила спуск. Не замедляя и не ускоряя шаг. Она должна преодолеть себя, потому что ни в чем не виновата, не сделала никому зла…
Наконец, собравшись с духом, Ренисенб оглянулась.
И тут же почувствовала облегчение. За ней шел Яхмос. Не дух мертвой Нофрет, а родной брат. Наверное, он был чем-то занят в зале для жертвоприношений гробницы и вышел оттуда после того, как она прошла мимо.
Ренисенб остановилась.
– О Яхмос! – радостно воскликнула она. – Как хорошо, что это ты!
Он быстро приближался к ней. Ренисенб хотела сказать ему о своих глупых страхах, но слова замерли у нее на губах.
Это был не тот Яхмос, которого она знала, – ласковый и добрый брат. Глаза его горели, и он нервно облизывал пересохшие губы. Вытянутые вперед ладони были слегка согнуты, пальцы напоминали когти.
Яхмос смотрел на нее, и его взгляд говорил обо всем. Взгляд убийцы, который снова собирался убить. В нем была всепоглощающая жестокость, злобное удовлетворение.
Яхмос… безжалостным врагом был Яхмос! Под маской мягкости и доброты скрывалось… это!