Месть пожирает звезды

Одной из этих меток был громадный туннельный крейсер «Маракайбо», на борту которого и находился Кортес. Он беспрестанно вглядывался в схему, время от времени отдавая команды о маневрировании и перестроениях. Подчиненные уже сбились с ног, проверяя вооружение, обшаривая нуль-радарами все слои пространства в округе, включая ближайшие системы.

Контр-адмирал был уверен, что сможет отразить любую атаку Директории. В этом главное преимущество обороняющихся: нападающий всегда несет большие потери. Многочисленные расчеты показывали его правоту, бесчисленные ситуационные модели говорили об одном и том же: если Железный Капрал еще не выжил из ума, то флот Директории в ближайшее время сюда не сунется.

Однако что-то не давало покоя контр-адмиралу. И он снова и снова смотрел на схему и хмурился.

…А система, между тем, жила обычной жизнью. Будто война и не коснулась ее вовсе.

Третья планета Беты Ацтека была изначально родной сестрой далекой Земли. Более того – первым переселенцам она казалась истинным раем. А теперь, на фоне развития собственной экономики, и подавно: еще бы – самый свежий воздух, самые чистые моря и, как следствие – самая дорогая в Галактике недвижимость.

Неудивительно, что правительство Конфедерации решило однажды обосноваться здесь. И, как водится, вокруг власти стал скапливаться крупный капитал. Самые богатые и предприимчивые лезли сюда со всех концов обитаемого мира.

Очень быстро терроформировали вторую и четвертую планеты, а также один крупный спутник газового гиганта – планеты шестой. И это дорогое мероприятие впервые оказалось рентабельным, так как прибыли в этой системе были на порядок выше, чем в прочих мирах. Здесь процветал самый разнообразный бизнес. Здесь были сосредоточены очаги человеческой культуры, наука и искусство.

И, как ни странно, отсюда же начиналось разложение самой Конфедерации. Менее благополучные миры, которым приходилось, к тому же отстегивать немалые налоги в пользу этих, и без того жирных земель, долго копили злобу и, наконец, безо всякого сожаления отваливались, как отмершие ветки от дерева. Многие из них теперь входили в Директорию, бережливо подобранные Железным Капралом. Некоторые приняли такой переход, как благо – настолько тягостно обстояли дела на тех планетах; некоторые кусали локти и сожалели о допущенной ошибке. Но исправить ничего уже было нельзя.

Галактика разделилась надвое.

И контр-адмирал Кортес с нескрываемым раздражением выслушивал высокомерные распоряжения штаба, в котором засели эти рыхлые и безвольные демократы.

Приказы приходили издалека. Почуяв неладное, властная верхушка и воротилы бизнеса смылись из богатой и обжитой Беты Ацтека в сторону каких-то темных миров. Словно крысы с тонущего корабля.

Кортес никогда не доверял политикам. Но он доверял крысам и их чутью. Те знали что-то такое, чего не знал второй человек во флоте. И эта мысль не давала контр-адмиралу покоя.

Служба на сторожевом боте скучна и рутинна. А самое главное – лишена каких бы то ни было перспектив. Если на большом корабле у тебя есть шанс попасться на глаза начальству и выслужиться, то ссылка на сторожевик практически ставит крест на военной карьере.

Примерно такие мысли серыми тучами неизменно висели над головой мичмана Тогга. Если в первые месяцы службы он и пытался выставить свой бот в лучшем свете, гоняясь, как угорелый за нарушителями режима полетов, то теперь смотрел на многие вещи сквозь пальцы. Еще немного – и он сам пойдет на сговор с контрабандистами и начнет сопровождать их и курировать запрещенные транспортные операции. А что? Если не карьера, то, во всяком случае, деньги.

А ведь он был одним из лучших в выпуске! И когда ему сообщили, что под его командование передается целый корабль, он сперва подумал, что ослышался. А потом чуть не запрыгал от радости. И почувствовал себя полнейшим кретином, когда увидел, что именно ему досталось под командование.

Старое ржавое корыто и два матроса в подчинение – вот все, чем наградила его судьба за мечты и усердную учебу…

Тогг сидел в потертом кресле, положив ноги на консоль, и пил пиво. Это было запрещено уставом, но ему было плевать. На панорамном экране проплывали зеленые метки опознанных бортов. Иногда появлялись красные метки – те, что вызывали подозрение, и которые надлежало догнать и принудить к досмотру. Досмотровая команда была свалена в трюме в нескольких пенопластовых ящиках. Половина роботов уже не функционировала, но командование считало, что Тогг и так справится со своими задачами.

Еще бы: все теперь заняты серьезными делами – как-никак первая столь крупная война за последние полтораста лет. Вот, к чему он готовился: к настоящим сражениям, к героическим поступкам, к славе, званиям, наградам! А его приравняли к какому-нибудь служаке, что с трудом выбился в люди из боцманов торгового флота…

– Кэп, – раздалось в динамике, – Подозрительный борт в пятом секторе.

Тогга передернуло: он ненавидел, когда его называли кэпом. Ведь он знал, что его посудину даже кораблем назвать стыдно. И постоянно слушать напоминания о том, что ты – капитан такого убожества было просто невыносимо.

А этот матрос и впрямь наблюдателен: метка-то еле заметна! Вот кто на самом деле должен сидеть в его кресле! И матрос этот был бы вполне достоин звания капитана сторожевого бота и, возможно, даже счастлив.

Ведь каждый должен быть на своем месте.

Метка на экране задрожала и пропала.

– Похоже, сбоит радар, – лениво сказал Тогг.

– Наверное, – неуверенно отозвался матрос.

Метка и вправду больше не появлялась.

Еще месяц назад Тогг бы азартно бросился в подозрительный сектор, в надежде перехватить диверсантов или сбить настоящий шпионский зонд. Но он знал, что диверсантов перехватывают эсминцы, а с зондами легко расправляются высокомерные истребители. Его же удел – мелкие жулики и жульнические лохани с двойным дном.

Даже если эта метка – и впрямь нарушитель, то черт с ним! Одним больше, одним меньше. Даже эта банка пива ценнее, чем время, потраченное на сомнительные гонки.

Тогг подумал некоторое время, затем раскрыл планшет и принялся писать на листке бумаги корявым почерком: «Капитан-лейтенанту пятого крыла эскадрильи судов боевого охранения…»

На экране снова на миг мелькнула и погасла красная метка.

– Кэп, – позвал наблюдатель.

Тогг, не глядя, вырубил громкость связи и хлебнул из банки.

– Иди к черту, – буркнул он себе под нос, – «Рапорт… Прошу перевести меня…» Перевести меня… Куда перевести? Да, куда угодно!

– Что-то маскировка шалит, – сказал капитан, вытирая со лба испарину, – Нас не засекли?

– Похоже, что нет, – откликнулся замыкающий, – Но чувствуется: системы контроля усилены. Таких мощных радаров нам еще не попадалось…

– Да уж, – отозвался капитан, – Теперь быстро разгружаемся – и делаем ноги отсюда. Что-то мне не нравится груз, который нам подкинул наш старый приятель Рик…

– Господин контр-адмирал, ваш кофе! – матрос поставил серебряный поднос на металлический столик, – И свежая пресса!

– Спасибо, голубчик! Оставь и ступай, – махнул рукой Кортес.

Матрос быстро вышел.

Кортес уселся в большом кожаном кресле и развернул газету. Он любил читать бумажную прессу. Слишком уж утомляли электронные сводки, мониторы и объемные схемы. А в этой рыхлой бумаге было что-то домашнее и успокаивающее.

Конечно же, первые полосы газет заняты военными сводками. Впрочем, следующие страницы пестрели самыми разными новостями. Бета Ацтека продолжала жить полной жизнью, вполне обоснованно рассчитывая на надежную защиту своего флота.