Месть прошлого

Хлеб всё же полетел на мостовую, а Мариш рявкнул на друга и, пошатываясь, пошёл вперёд, осматриваясь, словно надеясь найти следы неведомого похитителя на стенах домов или в воздухе. Юдриш устало отёр щёки. Осунувшийся Мариш с грязными растрепанными волосами в кое-где подранной одежде нараспашку выглядел очень дико и жутко. Подчинённые его уже так боялись, что Юдриш опасался, что скоро они разбегутся и останутся одни «старики». Но и они разве позволят стоять над собой сумасшедшему?

Вздохнув, Юдриш вознёс тихую молитву богам, чтобы те сжалились и вернули его очерствевшему другу его единственную нежную радость.

Будущий муж сестры продолжал упорно прочёсывать лес и уже несколько раз подходил в своих поисках к скрытому от чужих глаз дому. Словно что-то чувствовал, кружился рядом, возвращался и подходил всё ближе и ближе. Ёрдел заподозрил, что харен имеет какой-то скрытый дар, способность противостоять магии хаги, ведь раньше ни у кого не получалось так близко подобраться к его жилищу.

Сестре о приходе жениха он говорить не стал. Она всё ещё болела, после очень лёгкого обеда её даже вырвало, и она опять ушла спать. Её бы наверняка разволновала новость. Ёрделу же требовалось немного подумать.

Он знал о сестре не так много. Она довольно своевольна, сильна и контролировать её сложно. Ёрдел сомневался, что у харена хватит сил справиться с этим деятельным ребёнком. Он даже не маг, всего лишь оборотень. Но сестре он нравился. Да и сам Ёрдел чувствовал к харену Вотому некую симпатию. Рассудительный, хладнокровный, решительный, очень взрослый. Ёрдел даже мог понять причины его поступков. Кроме того, харен, не обладая магией (или всё же обладая?), смог добраться до его убежища. Очень быстро добраться. Может, он не в состоянии контролировать сестру, но он был способен найти её где угодно.

У Ёрдела такой способности не было.

И харену нравилась его сестра.

Ёрдел видел это, ведь оборотень не запрещал ей выходить из дома, позволял учиться, брал с собой, слушал то, что она ему говорила… Даже подрался из-за неё. И тот седой лекарь заботился о сестре. Даже пытался воспитывать её, но, видимо, не пользовался таким же авторитетом, что и харен: девочка же ослушалась прямого запрета и полезла в горящий ангар.

И сестра сама сказала, что этот оборотень – её сердце.

Ёрдел засомневался. Ранее ему казалось, что он прекрасно может позаботиться о двух детях. Он может дать им защиту, найти еду, одежду, терпеливо выслушивать капризы, исполнять пожелания… Он никогда не станет подвергать их опасности, заставлять делать что-то плохое. Он бы просто смотрел, как они растут, и давал им всё, что нужно.

Но теперь он засомневался, что сможет дать всё, что нужно. Ёрдел понял, что есть что-то, о чём он не знает, не понимает и дать не в состоянии.

Голова опять заболела, и Ёрдел перевёл взгляд в слюдяное окошко, за которым в очередной раз появился харен Вотый. Оборотень остановился и взглянул в его сторону так, словно видел. Некоторое время мужчины глядели «друг на друга», затем одновременно отвели глаза.

Лоэзия вздрогнула, когда тёмный пристально уставился на неё, но в комнату не ушла. Только нервно в дверь вцепилась. Такой пугливый ребёнок.

– Господин, – девочка переступила с ноги на ногу и виновато посмотрела на него серебристыми глазами, – простите меня. Я не думала подглядывать за вами. Мне было любопытно, что вы там делаете. А вы… вдруг начали раздеваться.

Девушка ожидала, что вот он сейчас нахмурится, осуждающе подожмёт губы или удивлённо приподнимет брови, но мужчина лишь склонил голову набок и медленно осмотрел её с ног до головы. И только посмотрев ей в глаза, наконец спросил:

– Я что-то не понимаю?

– Вы? – Лоэзия растерялась. – Ну это неприлично и… – она стыдливо закусила губу и едва проговорила, – распутно.

Почему неприлично? Ёрдел, почти не обративший внимание на извинения девушки, пребывал в своих мыслях, и теперь ему было неясно, почему его забота о двух детях может быть неприличной. Наверное, оттого что это девочки, а он мужчина. Он помнил что-то такое из правил жизни в обществе. Или же неприлично потому, что он доставляет беспокойство законным опекунам, которые, впрочем, со своими обязанностями не справляются?

– Но я совсем ничего не запомнила, – торопливо заверила его Лоэзия, но затем, покраснев, честно призналась: – Только то, что выше пояса.

Повисло молчание. До Ёрдела запоздало дошло, о чём она.

– Не переживай, – тёмный протянул руку, погладил зажмурившуюся девушку по голове и успокоил: – Я тебя тоже видел выше пояса.

Лоэзия не сразу осознала сказанное. Даже немного успокоилась, что господин тёмный не сердится на неё и не ругает. Даже прикоснулся, значит, не считает совсем уж плохой и падшей. Смысл дошёл до неё лишь пару секунд спустя, и в груди спёрло дыхание.

– Господин… – чуть слышно пролепетала девочка.

Длинные тонкие пальцы сильнее надавили на её затылок, притягивая девушку ближе, в ногах возникла слабость, а во взволнованном девичьем воображении мелькнула донельзя невероятная картина…

Сверкнула золотая вспышка и цветочной пыльцой осела на волосах девушки. Глаза Лоэзии закрылись, и она обмякла в руках подхватившего её тёмного. Прижав её к груди, Ёрдел поднялся к себе на чердак, положил девушку на постель и начал неспешно расшнуровывать её платье.

Раз уж он решил вернуть девочек их беспечным опекунам, то следует кое о чём позаботиться. Перевернув Лоэзию на живот, мужчина обнажил её спину и, отлучившись к столу, вернулся с иглами и флаконом чернил.

На небе уже вовсю подмигивали звёзды, а Ранхаш кружил рядом с одним местом и никак не хотел его покидать. Пару раз, ещё днём, он пробовал углубляться в лес, но интуиция затихала и засыпала, и он опять возвращался. Подчинённые не роптали, привыкли полагаться на невероятное чутьё господина, и только пристальнее присматривались к деревьям, пытаясь найти хоть какие-то следы.

– Мага надо было взять, – Шидай раздражённо выдохнул облачко пара и прищурился на волчий месяц. К ночи похолодало, но и это не вынудило лекаря запахнуть плащ или хотя бы затянуть ворот рубахи. – Похоже, мальчик балуется менталистикой. Даже обидно, когда представляю, что мы проходим мимо его укрытия и каждый раз не понимаем, что от нашего внимания ускользает целый участок леса.

Ранхаш не ответил. Он уже давно понял, где именно находится берлога тёмного. Возвращаясь к одному и тому же месту, он находил ранее не виденные деревья, кусты и звериные тропы и понимал, что всё глубже и глубже проникает под покров защиты. Он уже распорядился, чтобы все были настороже: неизвестно, как тёмный отреагирует на вторжение на свою территорию.