Месть прошлого

Вот и сейчас он увидел перед собой высокую разлапистую ель с толстым стволом, которую ранее не замечал. Между игольчатыми ветвями проглядывали звёзды и краешек жёлтого лика луны, перечёркнутого голой толстой ветвью. Но выглянув из-за ели, Ранхаш не нашёл дерева, чей сук чернел на фоне ночного светила. Он с усилием всмотрелся и шагнул строго вперёд, не позволяя себе повернуть и сбиться с пути, но уже через несколько секунд понял, что обходит найденную ель с другой стороны. Как жаль, что печать на груди не помогает проникать через магию хаги.

– Этого пня здесь не было, – заметил Шидай.

– Какого? – Ранхаш обернулся, но никакого пня не увидел.

– Вот этого, – лекарь постучал ногой по… кусту. Звук был глухим, совершенно не похожим на шелест ветвей, и Ранхаш поверил глазам отца.

– Я нашёл ручей, – откуда-то из темноты донёсся голос Ашия, и Ранхаш поспешил к нему.

Это был всего лишь изгиб ручья. В другое время года эта несуразность сразу бы бросилась в глаза, но сейчас скованная льдом вода в темноте успешно сливалась со снегом. Аший, опустившись на четвереньки, полз вперёд, щупая землю под собой руками, но почти сразу начал забирать влево. Ранхаш решительно схватил его за шиворот и пропихнул вперёд. Оборотень странно дёрнулся, уставился в одну точку и медленно отполз в сторону, словно бы уступая дорогу.

Воздух даже не шевельнулся. Картинка пейзажа не изменилась. Просто на хрусткий снежный наст ступила чья-то нога, вынырнувшая из ниоткуда по самое бедро, а затем полностью явилась высокая фигура, голову которой куполом окружали тёмные очертания капюшона. Раздался тихий свист, и захрустел снег под сапогами собирающихся оборотней. Ранхаш упреждающе поднял руку вверх, запрещая что-либо предпринимать. Сердце его замерло, когда он увидел ношу на руках незнакомца. Темнота скрывала от него, что это, но обоняния коснулся знакомый запах.

Майяри. Его дорогая Майяри.

Нервная дрожь охватила тело, но Ранхаш старательно задавил её и спокойно воззрился на тёмного.

Это ведь был он?

Тот молча протянул ему девушку, и Ранхаш принял на руки такую желанную ношу.

– Не теряй… больше, – прохрипело из темноты.

Над плечом Ранхаша вспыхнул светляк, и оборотень даже слегка вздрогнул от неожиданности. Но потом увидел в сиянии спящее лицо Майяри с ужасающим кровоподтёком и на мгновение забылся от ярости. Пальцы Шидая, который и запалил светляк, торопливо ощупали лоб девушки, и лекарь с облегчением прошептал:

– Череп цел.

Ранхаш с яростью посмотрел на скрытую в темноте фигуру хаги.

– Следи лучше, – прохрипел тот. – За ней охотятся.

– Кто? Ты видел их? – требовательно спросил Ранхаш.

Тех, кого видел Ёрдел, живыми не увидит больше никто. Но всё же он знал зачинщика.

– Он стар. И слаб, – хаги развернулся, чтобы уйти. – И постоянно лжё…

Он исчез, и окончание фразы резко оборвалось.

– Думаю, лезть дальше и тревожить покой хозяина дома не стоит, – благоразумно заметил Шидай. – Ой, какая прелесть! Заботливый, – и указал на ладони Майяри.

Одна из них была в перчатке с вышитыми снегирями, а вторая замотана в кусок ткани. Посмеиваясь, лекарь достал из кармана вторую перчатку.

– Всё-таки ты ему понравился, Ранхаш.

Сын уткнулся носом в волосы возлюбленной и, прикрыв глаза, подумал, что с братом Майяри, похоже, можно иметь дело.

Но вот покушение на её жизнь он пока простить не мог.

В последние дни на Мариша стала накатывать слабость. Такая мерзкая, противная, с ярким привкусом бессилия и отчаяния. Она туманом застилала глаза, вызывала головокружение, и приходилось опускаться на землю или прислоняться к стене.

В этот раз усталость накрыла его в глухом переулке. Тяжело дыша, оборотень спиной прислонился к стене и по ней сполз на мостовую. Подчинённые, тоже уставшие и мрачные, отвели глаза и разбрелись по соседней улице, якобы чтобы прочесать её, но на успех уже никто не надеялся: на поиски было брошено много сил, но спустя почти две недели не было никакого результата. Словно бы этого тёмного вовсе не существовало.

– Воды хотя бы попей, – вздохнув, Юдриш без всякой надежды протянул другу фляжку, но тот даже глаза не открыл. – Мы найдём её. Не посмеют они прибить дочь семьи Бодый. Ну не дураки же они, такую наживу упускать? – голос его звучал неуверенно, да и Юдриш сам не понимал, зачем поддерживает в друге надежду.

Девочку было очень жалко. Даже ему. Всё-таки он возился с ней с малолетства, привык… В носу повлажнело, и мужчина досадливо шмыгнул. А Мариш и вовсе всей душой прикипел. Он даже к друзьям и старым соратникам так не привязывался. Да и сложно ли привязаться к такому обаятельному ребёнку? Помнится, по юности Юдришу совсем не до детей было, а как первый народился, и в душе что-то переменилось. Вот и у Мариша неожиданно «народилась» девочка, и сердце его чуточку помягчело. А тут… Юдриш покачал головой и, взглянув на друга, охнул. От неожиданности.

Мариш, ощутив, что свет уличных фонарей затенил чей-то силуэт, распахнул глаза, чтобы послать надоедливого Юдриша ко всем Тёмным, и застыл, увидел перед собой высокого мужчину в капюшоне. Голову его сверху обливало золотистое лунное сияние, а на руках он держал продолговатый меховой свёрток. Мариш невольно втянул носом воздух, и сердце заныло, застонало от отчаянной надежды.

– Стоять! – сквозь зубы прошипел Юдриш, и подчинённые замерли, продолжая пристально следить за из воздуха явившимся незнакомцем.

Судорожно вздохнув, Мариш вскочил и вцепился в свёрток. В нос ударил такой знакомый нежный запах. Чистый, нетронутый, ещё совсем детский. Уголок шкуры слегка сполз, и свете фонаре сверкнуло серебро волос. В глазах помутнело, и Мариш яростно потянул драгоценную ношу на себя. Но столкнулся с сопротивлением.

– Не уследишь, обидишь, – жутковатый голос тёмного царапал слух, – я заберу её назад.

Мариш, почти сведённый с ума нежданной радостью, яростно зарычал, оскалился и ещё крепче вцепился в свёрток, но хаги больше не удерживал его. Наоборот, даже услужливо впихнул в руки и отступил. В воздух тут же взвились арбалетные болты и ножи, но тёмный мгновенно исчез, и снаряды впустую располосовали воздух.

Бухнувшись на колени, Мариш выронил свёрток на мостовую, торопливо разворошил шкуру и со стоном вжался носом в живот Лоэзии. Это была его девочка! Это была она! Оторвавшись, оборотень торопливо обнюхал её с ног до головы, всё ещё не веря, что она совершенно цела, дрожащими руками ощупал всё её тело, согнул руки и ноги и едва не сошёл с ума от радости. Она совершенно цела! Ни одна из его жутких фантазий не воплотилась в жизнь. Мариш расхохотался, и смеялся он долго, выплёскивая с этим истерическим смехом страх и истерзавшую его ярость.