Месть Роха

Краме тут же отогнал эту мысль, — это невозможно: Карус не пойдет против Мелигобарна из-за каких-то там непонятных беглецов! Значит, всё-таки спугнули!.. Ну что же, далеко они уйти не могли. Настигнем не сегодня, так завтра…

Возле Краме как-то незаметно появился Смуэл.

— Мы обнаружили направление, по которому они ушли, — доложил он. — Пытаясь замести следы, они погрузились в свою лодку и, протискиваясь между деревьями, двинулись в сторону пересохшего русла. Там их след теряется, но мы знаем, куда они двинулись дальше.

— И куда же? — Краме впился глазами в юношеское лицо командира ловцов.

— Вверх по течению, — спокойно ответил тот. — Если идти вниз, то там через пару километров обрыв, что когда-то раньше был водопадом. И нет больше ни следов, ни новых просек…

Краме молча кивнул и посмотрел на тело Статаха.

— Собирай всех! Похороним достойно нашего брата и затем займемся поисками беглецов. Далеко не уйдут.

Последние почести и поиски следов

Хоронили Статаха по законам народа Миури.

Выбрали для этого небольшую полянку без деревьев и кустарника.

Ритуалом руководил всезнающий Краме, и помогала ему в этом четверка ловцов.

Тело обернули в ткань принадлежавшей ему же одноместной палатки и уложили на собранный на скорую руку помост. Тот возвышался над землей метра на два с половиной.

Перед помостом уложили все вещи Статаха, которые по закону должны быть разобраны членами его отряда, сказав перед этим короткое поминальное слово.

Краме понимал, что этими похоронами и церемониями он теряет драгоценное время, но… в отряде каждый должен знать: если еще кого-нибудь в этом походе настигнет смерть, то его труп не будет брошен на съедение хищникам, и его похоронят со всеми почестями, как и полагается по законам его народа. Для ловцов и поисковиков это важно, и это немного пригасит так легко читаемое сейчас недовольство в их глазах. Для самого Краме не новость, что беглецы с зубами, а вот для всех остальных — это полная неожиданность, хотя он их и предупреждал еще в лагере перед вылетом.

Командир подошел к разложенным в ряд вещам Статаха и поднял с земли пробитый насквозь нагрудник.

— Ты был смелый и отважный воин, покойся с миром, — произнеся эти слова, он отошел в сторону и встал чуть поодаль.

Следующим вышел Фурс. Перевернув ногой разломленный пополам шлем, он наклонился, взял в руки арбалет с пучком болтов для него и тоже попрощался:

— Ты был умным и проницательным, покойся с миром, воин.

Следом за ним вышел Смуэл, потом потянулись другие ловцы, за ними поисковики, и все говорили всего два-три добрых слова о погибшем товарище и, подняв с земли выбранный предмет, тут же отходили в сторону, давая место другим.

Последним был Сорем, и ему достался поврежденный шлем, который изнутри был весь измазан кровью с прилипшими к внутренней части волосами вперемешку с мозгами и мелкой костяной крошкой. Оказываться от поминального дара нельзя, и поэтому Сорем не придумал ничего лучше, как подцепить окровавленный шлем снизу к рюкзаку.

— А теперь в погоню! — негромко воскликнул Краме, подняв руку вверх. — Отомстим за Статаха!

К своим кирги возвращались бегом. В обработанном бергатом импровизированном загоне им ничего не угрожало, да и сами они могли постоять за себя если что.

Быстро оседлав своих зверей, помчались через лес к высохшему руслу реки и по нему устремились вверх в погоню за беглецами.

Через пару километров ворвались в каменистое ущелье и, не притормаживая, ринулись в сторону видневшегося вдали леса.

Сорем задрал голову и сквозь визор посмотрел наверх. Высоко над облаками виднелась еле различимая точка воздухолета.

Договор

Часов через пять непрерывного шастанья по разным тоннелям уткнулись в глухую стену.

— Прибыли! — облегченно выдохнул Рур и, потирая ладонью грудь, с кряхтением полез через борт лодки.

Спустившись на землю, он немного постоял, опираясь на стену, отдышался, провел ладонью по лицу и, чуть пошатываясь, направился в одну из боковых ниш.

Вскоре он появился в сопровождении совсем еще не старого хранителя врат, наряженного в точно такой же балахон, как и у того старика, который проверял у всех жетоны в самом начале.

Окинув острым взглядом находившихся в лодке членов братства, хранитель махнул кому-то невидимому рукой, и тут же часть стены с грохотом и скрипом начала медленно отъезжать в сторону.

Дождавшись, когда выход наружу откроется полностью, хранитель небрежно кивнул имперскому посланнику и, не торопясь, вернулся в нишу, за которой, скорее всего, находилось какое-то служебное помещение.

— Отсюда до границы с Трибатами не больше десяти километров, — прислонившись к стене проговорил Рур, вытирая обильно струившийся со лба пот. — Если всё-таки решите вернуться, то предложение его могущества остается в силе. Для этого вам надо зайти в любой город империи Мазарит и предъявить свои жетоны главе города.

Гунт, облокотившись о борт лодки, внимательно посмотрел на посланника и, улыбнувшись краешками губ, сказал ему то, чего старый шпион никак не ожидал от него услышать:

— Рур, послушай меня внимательно и, прошу тебя, отнесись к моим словам серьезно.

Имперский шпион поднял на него покрасневшие глаза и, соглашаясь, медленно кивнул.

— Последние пару часов я внимательно наблюдаю за тобой, и не надо быть великим лекарем, чтобы понять, как тебе сейчас тяжело. У тебя посинели губы, ты тяжело дышишь и всё время держишь раскрытую ладонь у себя на груди. Часто это у тебя?

Рур встрепенулся и в испуге бросил взгляд на нишу, где скрылся хранитель. Поспешно прижав палец к губам, он попросил Гунта этим жестом говорить тише. В смущении он приблизился к лодке и, еще раз посмотрев по сторонам, пожал плечами.

— Прошу вас, говорите тише! На счет моего самочувствия… это быстро проходит, не стоит беспокоиться, но… в последнее время нестерпимая боль в груди всё чаще и еще… — он снова заговорщически осмотрелся по сторонам и, положив обе руки на борт лодки, горячо зашептал: — Еще часто немеет рука, и кружится голова, но, повторяю, это быстро проходит и не стоит беспокоиться. Хотя мне иногда и тревожно…