Месть. Все включено

– Сука! – выкрикнул Ногай.

Андрей махнул лопатой, скорее инстинктивно, от испуга, попав Ногаю в скулу. Почти одновременно прогремел выстрел, его звук тотчас же отнесло ветром. Плечо Андрея пронзило огнем, однако, рука не утратила силы. Орудуя лопатой, словно штыком, Бандура сделал выпад. Ногай успел спустить курок во второй раз, пуля прожужжала над самым ухом Бандуры. В следующую секунду штык врезался Ногаю в живот с такой силой, что Бандура еле удержал черенок. Пистолет с глухим стуком упал на рубероид. Андрей опять замахнулся лопатой, обрушив ее на спину нырнувшего за пистолетом противника. Ногай упал на четвереньки, и Андрей ударил его ногой по ребрам. Ногай покатился, как сорвавшееся с эстакады бревно. Бандура рванул следом, вращая лопатой над головой. У самой кромки крыши Ногаю удалось вскочить на ноги. Он был ошеломлен, однако собирался бороться. Развязка наступила через секунду.

– Вторая подача! – завопил Андрей, со свистом рассекая лопатой воздух. Ногай отшатнулся, и его икры соприкоснулись с бордюром. Он потерял равновесие, нелепо замахал руками и исчез за срезом крыши. Пространство разорвал отчаянный вопль, оборвавшийся глухим шлепком внизу.

– Вот! – Андрей отбросил лопату, превратившуюся в орудие убийства, и убрал испарину со лба. – Вот так вот.

Осторожно подойдя к самому краю крыши, Андрей опустился на четвереньки, но, потом передумал и не стал смотреть вниз. Впрочем, в этом не было нужды. Минутой позже он разглядел крохотную фигуру Рыжего. «Милиционер» во все лопатки улепетывал к машине.

«Так не пойдет», – сказал Бандура, оглядываясь. Пистолет Ногая валялся в десяти шагах. Подобрав ствол, Андрей бегом вернулся к парапету и улегся, держа оружие двумя руками. Теперь оставалось, зажмурив левый глаз, совместить мушку, прорезь прицела и спину Рыжего, уже отдалившегося метров на сто.

– Выступал бы за сборную, цены б тебе не было! – процедил Андрей и, задержав дыхание, выстрелил. Рыжий, петляя, миновал жидкие заросли и теперь несся по полю. Он проявил прямо таки необыкновенную прыть.

– Вот, гнида! – возмущался Андрей, отправив вдогонку беглецу одну за другой четыре пули. То ли пистолет был плохо пристрелян, то ли Рыжий заговорен, а только он, целым и невредимым, преодолел пустошь и выскочил на дорогу. Густые кусты по обочине мешали целиться, да и дистанция теперь делала Рыжего практически неуязвимым.

– Ушел, скотина, с досадой констатировал Андрей. Поскольку дальнейшая стрельба представлялась бестолковой тратой патронов, оставалось, отложив пистолет, заняться раной в плече, а потом, как можно скорее уносить ноги. Пока Рыжий не вызвал подкрепления.

Андрей стянул через голову ветровку. Хотел расстегнуть пуговицы рубашки, но пальцы слушались плохо. Тогда он, выругавшись, рванул ворот от себя.

* * *

Взобравшись на гребень холма, Мила без сил опустилась на колени. В таком положении она пробыла минут пять, со стороны могло показаться, что она истово молится. Но, она просто переводила дух. Когда легкие, наконец, насытили кровь кислородом, Мила смогла осмотреться по сторонам. У нее слегка кружилась голова, а в глазах скакали светлячки. Но, в принципе, это было терпимо.

Пляж оставался безлюдным. Море бурчало далеко внизу, на уровне горизонта крохотным белым пятнышком виднелся теплоход. Жидкие прибрежные заросли надежно скрыли Любчика от посторонних взглядов. Это было уже неплохо.

Возвышенность, на которую взобралась Мила, была одним из отрогов массивного, развернутого к морю скалистого кряжа. Кое-где поросшего кустами, но, большей частью лысого, как череп Фантомаса. Сколько она не вглядывалась в окрестный пейзаж, ни домов, ни машин, ни людей видно не было.

– Безлюдно-то как, – пробормотала Мила, не зная, огорчаться ли этому обстоятельству. Окрестности, скорее всего, уже кишели головорезами Витрякова, от которых стоило искать защиты у какого ни будь пастуха с отарой овец или у компании туристов. Ей нужно было срочно найти телефон, на худой конец отделение милиции.

Встав с земли, Мила вытрусила коленки и, прихрамывая на левую ногу, зашагала по тропинке, еле заметной на каменистой почве. Минут десять у нее ушло, чтобы обогнуть бурую от лишайников скалу, по форме напоминающую окаменевший парусник. Сразу за скалой она неожиданно наткнулась на высокий железобетонный забор, который совершенно справедливо связала с оставленной внизу заброшенной пограничной заставой. Мила пошла вдоль забора, переступая всевозможный мусор, судя по всему, оставленный прошлым летом туристами. В конце концов, забор вывел ее к накатанному с виду проселку, она подумала, что это старая дорога на заставу. Левее грунтовки находился косогор, утыканный столбами с виноградной лозой. Значительно выше виноградников начинался дикий лес, поднимавшийся в горы. Из-за леса доносились слабые звуки проносившихся по трассе машин. В горах расстояния обманчивы, и все же она предположила, что доберется до трассы часа за полтора. Если сохранит прежний темп.

В общем, она пересекла грунтовку, собираясь свернуть в виноградники, когда услышала нарастающее гудение автомобильного мотора. Можно было не сомневаться, машина едет по проселку и с минуты на минуту появится из-за гребня ближайшего холма.

«Витряков!» — Не успела она подумать о бандитах, как уже ныряла в кусты на обочине. Распластавшись среди зарослей, словно опытный диверсант, Мила с замиранием сердца принялась дожидаться появления автомобиля.

Глава 8 КАПКАН ДЛЯ ПРОТАСОВА или ПЛОХАЯ ПРИМЕТА

Суббота, позднее утро 12-е марта

Как ни пекло Сергея Михайловича еще в пятницу вечером по душам поговорить с Протасовым, который теперь был полностью в его распоряжении, допрос пришлось отложить до утра. Все дело в том, что полковнику позвонила жена. Голос у Лиды был откровенно испуганным. Ее чувства немедленно передались Украинскому. Неудивительно, ведь они прожили бок о бок не один год.

– Сережа, немедленно приезжай.

– Что стряслось, Лидок?

– У Светланы температура подскочила.

– Подскочила? – немного растерялся Украинский. Когда он уехал с дачи в четверг, то рассчитывал, что жена и дочь дождутся его возвращения. Потом планы поменялись, Светлана занемогла, пришлось высылать за семьей машину. Дочь лихорадило, уже в городе они вызвали неотложку. Точнее, вызвала жена, пока полковник сначала болтался между Пустошью и городом, а потом до утра расхлебывал проблемы, которые потянули за собой обнаружившиеся в гараже на Оболони тела капитана Журбы и лейтенанта Ещешина. Приехать домой в пятницу полковнику тоже не удалось, он отправился на Десну, где уже были расставлены силки на Бандуру. Когда негодяю все же посчастливилось удрать, утопив в Десне джип, и Украинский вернулся в город не солоно хлебавши, его немедленно взял в оборот Поришайло, который, наконец решился отправить Андрея Бандуру в Крым. Только к вечеру у Сергея Михайловича образовалось окно, самое время, чтобы как следует потрясти Протасова. Однако, он не успел допросить Валерия. Украинскому позвонила жена.

– Что значит, подскочила? – Сергей Михайлович, держа в правой руке трубку, отодвинул левую от звонка.

– А тебе вообще интересно? Знаешь, Сергей, с трудом верится. Ты скоро вообще на работе поселишься!

Поскольку возразить было нечего, Украинский устало вздохнул.

– Ребенок горит, папу зовет. В бреду. А папу… папу, как отрезало.

– Скорую вызвала? – этим вопросом он рисковал спровоцировать целый шквал отрицательных эмоций, скорая, по сути, самое последнее дело.

А что они могут?! – взвизгнула Лида Украинская. – У них один анальгин с димедролом [37] в ампулах. Даже шприцов нет.

37

лат. «Dimedrоlum», – диметиламиноэтилового эфира бензгидрола гидрохлорид, – один из основных представителей группы противогистаминных препаратов. Грубо говоря – легкий наркотик