Месть

Выдержки из "Воспоминаний странствующего коммерсанта" Зюдо Нонимуса, опубликованных в рекламно-коммерческом издании металлургической промышленности "Траст". (Фамилия автора, судя по написанию, безусловно является псевдонимом.)

"Мы встретились (Ленс Ларк и я) в придорожной общественной столовой в сотне метров от поселка. Здание ее было верхом архитектурного примитивизма - как будто какое-то огромное чудовище небрежно, почти как попало, нагромоздило одну на другую груду массивных бетонных глыб. Эти побеленные глыбы при ярком солнечном свете просто слепили глаза, однако пространство внутри них было прохладным и погруженным в приятный полумрак, и как только мне удалось превозмочь первоначальный страх перед тем, что эти глыбы могут вдруг обрушиться и похоронить меня заживо под своей тяжестью, то расценил производимое этим строением впечатление как весьма своеобразное и в чем-то даже незабываемое.

Сонный слуга в ответ на мой вопрос равнодушно кивнул в сторону стола в самом углу помещения. Здесь-то и восседал Ленс Ларк с огромным блюдом перед собою, наполненным мясом, горохом и фасолью. Пища издавала резкий запах самых мерзких приправ, совершенно невыносимый даже для моих, в общем-то, не очень привередливых ноздрей. Тем не менее коммерсанту, специализирующемуся на закупках в самых отдаленных и экзотических уголках Галактики, органически не свойственна брезгливость, и поэтому я спокойно расположился прямо напротив Ленса Ларка и стал наблюдать, как он расправляется с едой.

Некоторое время он просто не обращал на меня внимания, как будто я был всего-навсего еще одним огромным жуком, немалое количество которых лениво кружило в помещении столовой. И вот это-то обстоятельство и предоставило мне прекрасную возможность составить достаточно непредвзятое мнение о своем визави. Это был очень крупный мужчина, тяжеловесность которого едва ли не граничила с тучностью, но не слишком бросалась в глаза. На нем было белоснежное, свободно спадающее одеяние, капюшон которого плотно прикрывал значительную часть лица. Тем не менее, мне удалось различить темно-бронзовый загар на его лице, оттенком своим слегка напоминавший окрас крупа гнедой лошади. Удалось кое-как разглядеть черты лица - они оказались грубыми и крупными, но странным было то, что они были как бы тесно прижаты друг к другу, создавая впечатление, будто лицо мужчины было приплюснуто по бокам. Глаза его, когда он в конце концов удосужился взглянуть на меня, зажглись вдруг ярко-желтым пламенем такой интенсивности, что могли устрашить меня, не встречайся я множество раз за свою коммерческую карьеру с точно такими же ярко пламенеющими глазами других своих контрагентов - в большинстве случаев подобный блеск глаз просто выдавал алчность собеседника, с особой силой вспыхивающую в предвкушении выгодной сделки. Но не так было на сей раз!

Завершив трапезу, человек этот заговорил - но заговорил как-то по-особому, будто бы случайно подобранными фразами, не выражавшими чего-либо существенного. Поначалу я был несколько сбит с толку таким вступлением перед весьма важными переговорами, так как никак не мог разобраться - то ли это проявление какой-то новейшей, неизвестной ранее хитрой коммерческой уловки, то ли он надеялся запутать мое мышление, приведя меня в замешательство, и загнать в тупик, чтобы воспользовавшись этим, заключить сделку на наиболее выгодных для себя условиях? Он ведь не знал в лицо человека, с которым он должен был вступить в переговоры, не знал его деловых качеств. Как обычно, я как мог противился тому, чтобы оказаться простаком, которого нетрудно обвести вокруг пальца, и стать жертвой откровенного мошенничества, и поэтому с особым вниманием относился к каждому произнесенному им слову и тщательно воздерживался от каких бы то ни было жестов или восклицаний, свидетельствовавших как о моем согласии с его словами, так и о расхождениях во взглядах, чтобы подобные жесты и восклицания или даже изменение выражения лица не могли быть истолкованы моим собеседником в качестве оснований для заключения сделки на тех или иных условиях, оговариваемых партнером. Однако моя сдержанность, казалось, оказывала совершенно противоположное воздействие на этого человека. Голос его с каждой новой фразой становился все более резким и грубым, все более нетерпеливыми становились его жесты - он с силой рассекал воздух ладонью, как хлестким бичом.

В конце концов мне все же удалось ненавязчиво вставить и свое слово в поток его разглагольствований.

– В связи с тем, что нам придется вступить в деловые взаимоотношения, могу ли я осведомиться, с кем именно я сейчас имею дело?

Вопрос этот сразу же насторожил его.

– Вы сомневаетесь в моей честности?
– злобно сверкнув глазами, спросил он.

– Никоим образом!
– поспешил ответить я, поскольку мне совсем не хотелось нарваться на откровенную грубость. В своей практике мне неоднократно приходилось мириться с отсутствием хороших манер у моих контрагентов, но с настолько наглым и злобным типом мне еще никогда не доводилось сталкиваться раньше. Вот почему все тем же вежливым тоном я продолжал.
– Я - человек дела, и поэтому для меня крайне важно выяснить, с кем все-таки я вступаю в деловые взаимоотношения. Это общепринятая коммерческая практика.

– Да, да, - проворчал он, - безусловно. Я решил и дальше не выпускать достигнутой с таким трудом инициативы.

– Джентльмены, стремящиеся заключить сделку, соблюдают общепринятые правила ведения переговоров, и было бы всего лишь проявлением должного уважения к партнеру, если б мы обращались друг к другу, называя по имени.

Тип этот только задумчиво кивнул, а затем откровенно вызывающе рыгнул, обдав меня целым букетом из запахов зловонных приправ, которые он потребил в неизмеримом количестве во время совсем недавно закончившегося приема пищи. Поскольку он при этом сделал такой вид, будто ничего особенного не произошло, я тоже ничем не выказал испытываемого мною отвращения.

– Да, да, безусловно, - еще раз повторил он, а затем вдруг добавил: Что ж, в общем-то пустяк это, да и только. Можете называть меня Ленсом Ларком, - Подавшись всем телом вперед, он хищно осклабился, глядя на меня в упор из-под складок капюшона.
– Это имя меня более чем устраивает, разве не так?

– Я не настолько с вами знаком, чтобы у меня могло сложиться определенное мнение по данному вопросу, - осторожно ответил я.
– А теперь ближе к делу. Что вы предлагаете?

– Четыре тонны стодвадцатой черни, удельный вес двадцать два, качество - высшее.

Жаргон торговцев этим товаром был мне более, чем знаком. Стодвадцатниками они называют устойчивые трансурановые элементы с атомными числами 120 и выше, а стодвадцатая чернь представляет из себя необогащенный песок, состоящий из различных сульфидов, оксидов и других подобных соединений стодвадцатников, причем обязательно еще оговаривается и удельный вес, который в данном случае составлял 22 тонны на кубометр.

Сделку мы заключили без каких-либо трудностей. Он назвал цену. Я мог с нею согласиться или отвергнуть. В данном случае я решил продемонстрировать, что не только одному ему дано действовать решительно и, сохраняя чувство собственного достоинства, не торгуясь по мелочам, не прибегая к лести или мелодраматическим всплескам эмоций. Я немедленно принял его предложение при условии, что товар действительно окажется высокого качества. Моя оговорка несколько уязвила его самолюбие, но мне удалось приглушить его недовольство. В конце концов он уразумел причину моей неуступчивости и стал подозрительно веселым. Повинуясь его знаку, слуга приволок две огромные кружки крайне дрянного пива, от которого ощутимо несло мышиным пометом. Ленс Ларк опорожнил свою кружку в три могучих глотка, и в силу сложившихся обстоятельств я вынужден был поступить со своею точно таким же образом, все это время вознося пусть и бессловесные, но искренние и горячие благодарения железной стойкости своего желудка и его поистине бесценной способности переваривать любую мерзость, способности, выработавшейся за многие годы работы в качестве мелкооптового перекупщика".

Герсен закончил чтение и аккуратно сложил все бумаги в папку.

– Очень хорошая работа. Сущность Ленса Ларка схвачена с вполне достаточной полнотой. Перед нами он предстает крупным, мясистым мужчиной с огромным носом и подбородком под стать носу - правда, и нос, и подбородок к настоящему времени могут быть хирургически изменены. Кожа его по крайней мере в одном случае была красновато-бронзового цвета. Разумеется, он всегда может прибегнуть к тонированию кожи, как и любой другой из наших современников. Наконец, родиной его, скорее всего, является планета Дарсай - об этом свидетельствует имя, которое он себе дал, а также упоминание о стодвадцатниках, которые добываются на Дарсае.

Рэкроуз чуть приподнялся.

– Вам приходилось бывать в Уигалтауне?

– Ни разу.

– Довольно мерзкий район с десятком, если не больше, анклавов, в которых обитают уроженцы других планет. Место, разумеется, крайне непопулярное. Тем не менее, если вам по нраву специфические запахи и экзотическая музыка, весьма интересно побродить по улицам Уигалтауна. Там, между прочим, обосновалось и небольшое дарсайское землячество, культурным центром которого является закусочная на Пилкамп-Роуд. "Сень Тинтла" - так называется это заведение. Я не раз обращал внимание на вывеску, на которой написано: "Изысканные дарсайские блюда".

– Очень интересно, - заметил Герсен.
– Если Ленс Ларк - уроженец Дарсая, то, завернув в наши края, он, вполне возможно, не преминет хоть разок наведаться в "Сень Тинтла".

Максел Рэкроуз скосил глаза в сторону.

– Даже Детт Маллиэн начинает мне теперь казаться подозрительным. Почему вы решили, что Ленс Ларк находится сейчас где-то здесь?

– Твердой уверенности в этом у меня нет. Тем не менее, велика вероятность того, что он или уже здесь, или прибудет в самое ближайшее время. Поэтому совсем не помешало бы и нам самим познакомиться с "Сенью Тинтла" поближе.