Место, где земля закругляется 2
Шрифт:
— Что? — Игорю показалось, что он ослышался. Нет. Не может быть.
— Они уже в храме, капитан!
Пацан оказался прав.
Между мраморных колонн шёл бой. Потайная калитка, которую капитан Роберт накануне лично закрыл стальными засовами, приставил часовых, и даже замаскировал снаружи всяким хламом, теперь была распахнута настежь.
По двору храма метались гвардейцы, ополчение и моряки с вражеских кораблей. У калитки полукругом стояли вражеские воины в тяжёлом вооружении, отбивая все попытки защитников закрыть проход. Во двор потоком текли новые солдаты с гербами Князя.
Игорь
Взметнулся клуб вонючего дыма, порыв ледяного ветра пронёсся по двору, завыл между колоннами. Дверца калитки смялась, как кусок фольги, сорвалась с петель, описала красивую дугу и брякнулась о ступени храма. Раздался хрустальный звон, посыпались ледяные осколки замороженного до хрустальной ломкости металла.
Вражеские воины стояли среди осыпавшейся с них расколотой в ледяные осколки брони — потрясённые, но невредимые.
А в стене теперь зиял ничем не прикрытый арочный вход.
Упс. Неудача.
— Господин, пора! — холодный шипящий голос женщины-киллера раздался за плечом.
Да. Пора было применить план Г. Совсем хреновый план, оставленный напоследок, когда другие планы не сработают, и не останется другого выхода.
Он оглянулся, успел увидеть, как в сражение вступили боевые маги — в серых развевающихся балахонах с закатанными рукавами, с боевыми серпами и посохами в жилистых руках — и бросился через колоннаду в глубину храма.
Парочку метнувшихся наперерез вражеских моряков он прикончил быстрыми ударами топора, машинально, даже не задумываясь. Как видно, что-то осталось от боевой выучки итиола — бывшего хозяина этого тела. Тело помнило. И теперь это прорвалось наружу, когда совсем припекло, а мозги отключились.
Сначала бегом вверх — по узкой винтовой лестнице, где с площадки открывался отличный обзор на бухту и причал.
На верхнем уровне башенки, на прямоугольной площадке, свежий ветер посвистывал в решётках больших клеток, обдувал насесты, выщербленные многими и многими поколениями почтовых ящеров. Округлые брусья со следами острых когтей тянулись вдоль стены башенки, обращённой к морю.
В клетках сидели почтовые ящеры.
Возле клеток уже стоял и ждал смотритель — тощий парнишка, соплеменник Края. Мусорщик. Игорь уже научился их отличать от людей — по неестественной худобе, особому разрезу век, и ещё чему-то неуловимому. То ли по выражению глаз, странно безмятежных, то ли ещё чему.
Парнишка при виде Старшего принялся открывать клетки и вытаскивать ящеров на свет. На лапках каждого ящера уже были привязаны нитки с петельками. Оставалось только приладить туда бумажки с заклинаниями, и выпустить крылатый десант.
Несколько взмахов крыльями, несколько рывком лапами в полёте — для набора высоты — и на головы вражеского десанта посыплется огненная смерть.
Игорю было страшно жалко умных тварей, которые неизбежно должны погибнуть при взрывах, но выхода он не видел. Гибли люди, Анклав вот-вот падёт, жертвы неизбежны.
— Господин, — мальчишка-мусорщик никогда раньше не говорил при Старшем. Мусорщикам вообще запрещено было открывать рот в присутствии
людей. На острове (да и везде) они считались существами низшего сорта. — Господин, филонумоны могут жить!— Чего? — Игорь раздражённо поднял голову. Заклинание трепыхалось под ветром в его руке.
— Господин. Мусорщик говорит — ящеры сами всё сделают, — прошипела над его плечом женщина-киллер.
Ну конечно, она же из их племени. Элитный мусорщик, выбившийся в люди.
— Говори.
— Филонумонам не нужна привязь, — мальчишка смотрел умоляюще. Худой кулачок сжимал нитки, привязанные к лапе почтового ящера. — Дайте им свитки, они сами порвут их в воздухе! Убейте меня, не взрывайте ящеров!
Вот чёрт, и этот туда же. Кажется, совсем недавно Край говорил то же самое. Убей меня, не трогай филонумона. Что за народ такой, киллер на киллере, человека убить — как разок чихнуть. А ящерку не тронь…
— Покажи.
Мальчишка проворно вскочил, подхватил заготовленный моток ниток. Похлопал ладонью по насесту. Тут же один ящер подпрыгнул иуселся на круглый брус. Парнишка размотал изрядный кусок нити, один конец дал ящеру.
Хлопнул ещё раз, и на насесте уже сидел ещё один почтовый летун. Он тут же получил второй конец нити. В петельках болтались заготовленные заранее, хитро укреплённые бумажки с заклинаниями.
Мусорщик дал команду — нечто вроде гортанного карканья — и оба ящера одновременно сорвались с насеста.
Скользнули вниз, расправили кожистые крылья и взмыли в воздух.
Вслед за ними отправилась вторая пара, за ней третья. Внизу по земле скользила их тень, связанная невидимой нитью.
Оказавшись над неприятелем, ящеры развернулись в воздухе, как два истребителя. Нить, невидная с земли, порвалась. Вместе с ней распались подвешенные к ней заклинания.
Раздались глухие разрывы. Новый отряд врага, спешивший к стене храма в подкрепление к уже проникшим на территорию морякам, заметался, засыпанный огненным градом.
Игорь обернулся и посмотрел на своего телохранителя.
— Это нас всё равно не спасёт.
— Да, господин, — ответила чернокожая женщина-киллер.
— Пора. Ты знаешь, что делать.
— Да, господин, — на лице женщины не отразилось ничего — не страха, ни сожаления. Она даже улыбнулась, показав острые белые зубы, ослепительно белые на тёмном лице. — Последняя просьба, господин.
— Говори.
И почему ему так жаль посылать на смерть эту бабу, так же, как давешних ящеров? Ведь она недавно сама хотела его прикончить? Пырнуть кинжалом, перерезать глотку? Нет, не годится он в Наполеоны. Тот бы не сомневался.
— У меня есть ручной ящер, господин. Любимый питомец. Присмотрите за ней.
Чернокожая женщина указала на клетку, стоящую в стороне от остальных. Клетка была размером со средний сундук. Сквозь узкие прорези в дощатых стенках было плохо видно, но там внутри кто-то шевелился.
— Моя Фриззи скоро родит, — сказала киллер. В её голосе прозвучали непривычные мягкие нотки. — Ей нужен покой. Я хотела бы увидеть её ящерят. Но, видно, не судьба.
Игорь кивнул. Он не ожидал такого поворота, но обещание есть обещание. Даже у самых жестоких убийц есть свои слабости.