Место, где земля закругляется

— Аванс, — секретарь положил на барабан тугой мешочек. — Остальное — по исполнении.

— Исполнение не задержится, — Белый Ящер взяла мешочек двумя пальцами, будто гадкое насекомое. — Скажи мне, маг, что моя сестра делала в Наратии? Выполняла ваш контракт?

— Не могу ничего сказать, госпожа. Даже если бы знал…

— Она никогда не позволила бы застать себя врасплох, — прошипела убийца. Лицо её заострилось ещё больше, тёмная кожа побледнела, челюсть выдвинулась. Морнетт невольно отступил. — Никогда. Если я узнаю, что здесь замешана ваша гнилая компания…

— Разумеется, госпожа. Прошу извинить, мне нужно идти.

Секретарь с достоинством поклонился — боги знают, чего ему это стоило — и, стараясь не торопиться, вышел из зала. На раздавшийся за спиной шум не обернулся. Он знал — если ты его слышишь, значит, жертвой стал кто-то другой.

Он спустился по лестнице, каждая балясина которой изображал пикантные моменты из жизни живых и не очень существ, и прошёл в холл первого этажа. Там был ресторанчик для клиентов, там за отдельным столиком сидела сама хозяйка и просматривала счета.

— Госпожа Май.

— Господин Морнетт, добро пожаловать! Отдельную комнату, девочку, мальчика? «Фиолетовый букет» сегодня чудо как хорош, — хозяйка улыбнулась секретарю сердечной улыбкой.

Секретарь Анклава улыбнулся в ответ. Обмен любезностями состоялся, приличия соблюдены. О финансах госпожа Май предпочитала говорить с магом-счетоводом. Остров принадлежал Анклаву, и бордель стоял на его земле. Однако само здание и всё, что там было, вместе с мебелью и девочками, было собственностью госпожи. Это давало повод для пикантных операций и захватывающих дел, которые, как знал Морнетт, добавляли немало остроты в жизнь мага-счетовода. Что они давали госпоже Май, знала только сама госпожа Май. Никто до конца не поймёт, что на уме у самки ний'зи. Особенно такой перезрелой, как хозяйка борделя.

— Всего доброго, госпожа Май. Удачной торговли.

— И вам всего наилучшего, господин Морнетт.

Хозяйка борделя проводила взглядом уходящего секретаря. Пухлые губы её улыбались, полное лицо, немного оплывшее, но всё ещё привлекательное, выражало сердечную любовь и заботу.

Продолжая улыбаться, она подняла пухлый пальчик и подозвала распорядителя.

— Бигзи, кажется, я слышала шум наверху. Узнай, не пора ли там прибраться.

Бигзи, худой, жилистый майити, поклонился. Выносить мусор за белокурой темнокожей клиенткой, что поселилась на третьем, было неприятно, но прибыльно. Дама никогда не скупилась.

В ванной он выудил из тёмной жидкости порванный цветочный венок, положил к прочему мусору. Объёмистый мешок быстро наполнялся. Случайные пьяницы, любители специй и прочая шваль уже угомонились и лежали в нелепых позах на полу. Что же, надо будет сделать несколько ходок и приготовить компостную яму побольше. Многие бродяги и выпивохи считали за счастье умереть такой смертью, и бывало, дрались за право забраться на третий этаж, где кутила Ящер.

Бигз не одобрял таких мыслей, но мог их понять. К тому же эти бездельники никому не были нужны, и только отягощали своих близких. Хорошо, что Анклав регулярно пополняет борделю запас заклинаний. Удобная вещь — разорвал бумажку, и любая дрянь превращается в жирный навоз.

Из центрального алькова доносился размеренный перестук барабанов. Стройная, тёмная, вся будто сделанная из полированного дерева женщина стояла к нему спиной. Пальцы её порхали над инструментом, то опускаясь, то замирая в воздухе.

У её ног лежал пожилой майити-музыкант, сжимая в объятиях свою виолончель. Майити крепко спал. Рядом, сонно положив голову ему на бедро, пристроился флейтист. Скрипач нашёлся поодаль, насаженный на смычок. Струйка слюны засыхала у него на отвалившемся подбородке.

— Это ты, Бигзи? — не поворачиваясь, спросила дама, продолжая играть. Пальцы её выбивали дробный, размеренный ритм. В алькове звучал тихий военный марш. — Я немного напачкала. Включи в счёт. Я уезжаю.

— Да, госпожа, — Бигзи поклонился тёмной спине, стараясь не смотреть на ложбинку между лопаток, проходящую по стройному телу, вплоть до округлых полушарий бёдер. — Как скажете, госпожа.

Госпожа медленно повернулась. Бигзи увидел её алые, неестественно большие зрачки, раздвинутые в ухмылке губы. Торопливо упал на карачки, стукнул коленями об пол и принялся шарить вокруг, сгребая всё подряд в мешок для мусора. Работать, ему надо работать. Ведь мешок ещё наполовину пуст.

Глава 16

Справедливость всегда должна быть на своей стороне.

Станислав Ежи Лец

— Отправь почтового ящера, — князь Нижних земель брезгливо отвернулся от неприятного зрелища. Казнь гонца — необходимое зло, это, можно сказать, демонстрация намерений. Хочешь, не хочешь, провести надо. — Напиши, что виновный наказан со всей строгостью.

Князь поморщился и мельком взглянул на помост. Палач дошёл до середины экзекуции. Каменную плиту, на которой было установлено колесо, густо забрызгала кровь и всякая гадость, на которую лучше не смотреть, иначе грядущий обед с дамами будет подпорчен.

— Опиши казнь в подробностях. Укажи, что мы огорчены и просим не отменять поставки, — князь скрипнул зубами.

Просить было унизительно. Но маги Анклава в своём праве. Без них хуже, чем с ними, а заклинания могут делать только они. Совсем как женщины с их потомством. Но если на женщин есть какая-то управа, с Анклавом лучше не связываться. Так проклянут, мало не покажется. Не говоря уже о таких полезных мелочах, как заклинания огня, здоровья и очищения морской воды. Хотя на очистку такая цена, что проще помереть от жажды. А женщины с ума сходят по бумажкам с заклинаниями от «тяжести», для красоты и всяких дамских штучек. Лиши их этого — такое начнётся…

Князь приложил личную печать к пергаменту. Первый секретарь согнулся в поклоне и убежал готовить ящера. Второй секретарь почтительно ждал.

— Ты. Вызови капитана. Шепни, что мне нужен его особый отряд. Из тех ветеранов, что остались от почётной сотни. Намекни, что дело срочное и чрезвычайно секретное. И про награду не забудь проболтаться. Ступай.

Князь вздохнул и повернул благородное лицо к помосту. Надо досмотреть казнь до конца. Это его долг перед Нижними землями.

* * *

— Ну и где они? — Игорь сжал вспотевшие пальцы на рукояти кинжала. Ему было не по себе.

Сегодня они встали у причала Изгир — крупнейшего портового города Холодных земель.

Чтобы дойти до Холодных земель, нужно было провести судно вдоль побережья, следуя постоянно дующим ветрам. Границу между землями на карте отмечала черта, проходящая по горной гряде. В реальной жизни зрелище оказалось гораздо эпичнее. Открывшаяся картина пробирала до пяток.

Через несколько дней пути от бухточки, где на борт приняли беглых магов, течение усилилось, море сменило цвет, как будто стало глубже. Скоро впереди выросла громадная тень. Она была так велика, что заслоняла солнце.