Место, где земля закругляется
Шрифт:
В первый момент как будто ничего не произошло. Потом Игорь с изумлением почувствовал, как течение ослабевает, а корабль уже не так сносит в сторону. Вот как, и у лоцманов есть своя магия!
Он не знал, сколько действовало заклинание, возможно, не так уж долго, но они всё же сумели миновать несколько особенно опасных потоков, увлекавших корабль в глубину утыканного скалами залива. Противоположный край «пасти», за которым, кажется, ждало спасение, стал гораздо ближе.
Изменившийся звук вращения лопастей ветряка заставил Игоря бросить взгляд на небо. Лохмы растамана,
Вот уже над водной поверхностью залива, прочерченной пенными струями течений, собрался огромный шевелящийся узел дымных волос, весь в просверках атмосферного огня. Он завис в воздухе, а Игорю вдруг показалось, что это живое существо, что оно принюхивается, и, не имея глаз, вслепую отыскивает свою жертву посреди поверхности залива.
Лоцман отчаянно прокричал что-то (голос его отнёс ветер) и указал вверх. Лицо его было мертвенно-бледным. Наверное, в его богатой лоцманской жизни такие штуки случались нечасто.
Игорь мог только держаться курса. Всё, что можно, было сделано. Действие лоцманского заклинания незаметно ослабело и сошло на нет. Их опять сносило вбок, и путь корабля, мысленно проложенный через пасть Зверя, походил на путь мухи, затягиваемой пылесосом. То ли затянет, то ли нет, а кривая уклонения мучительно длинная…
Он не уловил мгновения, когда собравшаяся наверху серая масса ринулась вниз. Пучок туманных волос распластался, найдя цель, и устремился к крошечному на фоне моря судёнышку.
Множество вихрей, отчаянно дующий во всех направлениях, обрушился на корабль. Ветер толкался, как живой, его тугие жгуты давили со всех сторон, как толпа призрачных медведей, которым одновременно пришла мысль почесать бока о мачту.
На палубу упала мрачная тень, сам воздух потемнел, насыщенный водными парами и электричеством. Корабль окутало мерцание, по вантам пробегали зелёные искорки; шары на стойках бортов медленно, словно нехотя, разгорались. И, как испорченные лампы, мигали и гасли.
Туманное существо, искрясь и завывая, обволокло корабль мёртвых со всех сторон, оно обсасывало его корпус, как большой леденец. Во мгле, наполненной бриллиантовыми вспышками, не стало видно берега.
Паруса заполоскали, оснастка мучительно скрипела, ванты гудели, как туго натянутые струны. Корабль покачивался, увлекаемый в темноту звериной глотки.
Игорь смутно видел, как бледный лоцман достал ещё одну бумажку и поднял руки, но никак не мог решиться её разорвать. Наверное, это было что-то убойное, на самый крайний случай.
Звук лопастей ветряка вдруг снова изменился. Свитое из воздушных струй существо воспарило от палубы наверх и сконцентрировалось у марса, где крутилось механическое устройство — чужое в этом магическом мире. Ну конечно! Кто говорил, что здесь нельзя делать ничего такого, даже простенького? Кажется, покойный пиратский маг. Возмездие неизбежно,
и наглеца поразит молния среди ясного неба…Верхушку мачты окутала непроглядная мгла, её клубящееся месиво в беспорядке прошивали вспышки крошечных молний.
Потом что-то зашипело, затрещало, раздался звук, будто разом лопнули десяток туго надутых шаров. Вспышка мертвенно-зелёного света озарила мачту, палубу, лизнула борта и погасла.
В наступившей темноте шумно, хрипло дышал лоцман, поскрипывала оснастка, шумели волны, свистел в оснастке ветер. Но что-то изменилось в звуках моря и ветра.
Игорь заморгал, пытаясь восстановить зрение после яркой вспышки. С трудом перевёл дух, судорожно перехватил рукоятки штурвала. Волосы на его руках, наэлектризованные, стояли дыбом.
Он вдруг понял, что изменилось — лопасти ветряка умолкли. Конец ветряку, с досадой подумал он. И тут же увидел, как шары стоек начали наливаться ровным, ярким светом. Туманное существо обмякло, потеряло форму, и теперь сползало с мачты серыми потёками растаявшей медузы. Оно стекало по вантам и завивалось дымными языками вокруг светящихся шаров стоек фальшборта. «Зверь вылизал яйца и угомонился» — вспомнил Игорь. Так вот оно что…
Паруса снова наполнились ветром. Последние обрывки тумана клочьями сползли с палубы, и растворились в наполненном солёной влагой воздухе.
Лоцман убрал свою бумажку с последним заклинанием в кошель. Лицо моряка было всё ещё синевато-бледным, но он уже уверенно смотрел вперёд.
Корабль миновал середину «пасти» морского Зверя. Подводные камни — «коренные зубы» огромной глотки — стали подступать ближе, течение раздробилось на множество мелких струй, уже не таких сильных, но всё ещё опасных.
Когда Игорь потерял уже всякую надежду на то, что его команда выберется невредимой из этого бесконечного кошмара, лоцман обернулся к нему и крикнул: «Зунне!». На лице его сияла улыбка человека, не чаявшего остаться в живых.
Корабль, покачиваясь на волнах, ходко шёл мимо низкой каменистой гряды — коренных зубов Зверя. Перед ними открывалась огромная гладь бирюзового моря, в обрамлении серой полоски берега. Далеко впереди, где узкая полоска берега загибалась, образуя выступ, светилась золотая звезда.
— Зунне! — повторил лоцман, указывая на звезду.
Должно быть, это горела под солнцем верхушка главного храма. Самая высокая точка столицы Сухих земель — гордого города Зунне.
Пройти по бирюзовой простыне залива после кипения адского котла морского Зверя показалось детской забавой.
Экипаж при виде желанной цели приободрился. Майита улыбалась, её растрепавшиеся чёрные локоны липли к мокрым щекам и шее, открыв острые кончики ушей. Чёрные глаза блестели. Ний'зи сушила на солнце обмякшие крылышки, её округлое личико было бледным, но пухлые губки тоже пытались сложиться в улыбку.
Край, как всегда невозмутимый, ничем не показал страха или усталости. Псих у мачты, всё это время лежавший скорчившись, как эмбирон, вытянул голову из груды своих лохмотьев, как худая черепаха, и теперь довольно скалился, щурясь на солнце.