Место сбора при землетрясении

— А ты прислуживаешь исключительно за что? Лакей? Да, лакей. Если хочешь знать, мы живем на планете лакеев. Все друг другу прислуживают. Ты тоже прислуга. В чем разница?

— Разница небольшая: служить королю или всем, кто заплатит.

— А вот я как раз разницы не вижу. Как, кстати, поживает твой бездонный денежный мешок? Что поворовывает, чем приторговывает?

Дрема втянул голову в плечи, ожидая разряд молнии. Уж больно напряженная была атмосфера. Но в это время распахнулась дверь запретной комнаты, и появился маэстро Сундукевич. Руки его были распахнуты для сердечных объятий, он весь сиял золотом оправы, фарфором зубов, снежным пиком седого кока.

— Леночка — чмок! чмок! — красавица моя — чмок! — сто лет тебя не видел. Моя царевна — чмок! чмок! — брось ты этого старого баламута, идем ко мне, посекретничаем. Идем, моя умница, я из тебя шедевр сделаю. Ах, ты моя царевна-лебедь! Лебедушка моя.

— Идем, Марк. Рада тебя видеть — чмок! чмок! — учись, Кукушечкин, как надо разговаривать с женщиной.

Проходя мимо Дремы, она вновь заглянула в альбом.

— Прекрасно! Прекрасно! Вот где талант, Кукушечкин. Запомни, талант никогда не кричит о себе, что он талант. Идем, Марк, идем, мой фотоискусник.

— Фотоискусник! — хмыкнул Кукушечкин, когда за галантной парой захлопнулась дверь. — Тоже мне фотоискусство. Кич. А ты ей подлиннее нос пририсуй, подлиннее. Ну, как тебе интервью?

— Класс. Драка на ножах. Вы что раньше были знакомы?

— Знакомы? Она была моей первой женой. Заблуждения юности.

— Понятно.

— Что тебе понятно?

— Чувства не остыли.

— У кого это они не остыли?

— И у вас, и у нее.

— Думаешь?

— Никакого сомнения. А что это за пьянка на «Авроре»?

Кукушечкин хмуро посмотрел на часы и сказал крайне озабоченно:

— Пойду, очередную даму встречу. Надо надеяться, она не была моей любовницей.

И он пошел, ворча:

— Ишь ты! Лакей. А что поделаешь — мир делится на мерзавцев и лакеев. Как бы так устроиться, что бы не быть ни мерзавцем, ни лакеем?

Интересно бы знать девичью фамилию бывшей жены Кукушечкина.

Но Дрема был воспитанным человеком и смирил свое любопытство.

* * *

В члены КПСС Георгий Иванович Кукушечкин, по его же словам, проник обманом.

То есть не совсем обманом. Правильнее сказать, с заднего крыльца. Он утверждал, что в партию его затащили как неучтенного бычка на веревочке.

Жителям районного центра Захолуйска со школьных лет он был известен под кличкой Диссидент.

Причем обязательно добавляли — Сопливый.

История этого прозвища в свое время наделала шума.

Когда случились чехословацкие события, в общественных местах города Захолуйска неизвестный негодяй распространил одиннадцать листовок.

Одну приклеил на киноафише районного Дома культуры. Причем, мерзавец, налепил на прекрасное лицо любимой актрисы Дорониной, исполнившей главную роль в фильме «Еще раз про любовь». Помните:

Я мечтала о морях и кораллах, Я мечтала кушать суп черепаший. Я ступила на корабль, а кораблик Оказался из газеты вчерашней…

Да… Красивая женщина, хороший фильм, замечательная песенка. Пророческая, кстати.

Но суть не в этом.

Вторая листовка была приклеена на схему автобусных маршрутов районной автостанции. Да еще таким образом, что все дороги как бы вытекали из листовки.

Третья пакость была обнаружена на телеграфном столбе, что стоял аккурат посередине между райкомом партии и районным отделом внутренних дел.

Четвертая — на дверях общественной бани.

Пятая — на стене туалета в кинотеатре «Строитель».

Шестая — на заднем стекле маршрутного автобуса № 3.

Еще пять листовок были сброшены коварной рукой с чердака средней школы № 1 во время большой перемены.

Ужасное это событие потрясло тихий Захолуйск и волной слухов прокатилось по области, а может быть, и по всей стране.

Расследовать вопиющий случай в Захолуйске было поручено опытному сотруднику областного КГБ Николаю Ивановичу Недощуку.

Происшествие это Николая Ивановича обрадовало и вдохновило. Ничего подобного в области не случалось с тех пор, как во время дефицита хлебобулочных изделий в том же вольнодумном Захолуйске на дверях дежурного магазина появилась карикатура. На ней была изображена публично обнажаемая лишь в общественной бане часть человеческого тела, затянутая паутиной.

Тенденция, однако.

Вполне вероятно, и карикатура, и листовка — дело одной шаловливой руки.

Листовки были отпечатаны под копирку на пишущей машинке. И Николай Иванович первым делом собрал образцы шрифтов всех пишущих машинок района.

Кроме той, что стояла в приемной первого секретаря Захолуйского райкома партии Джана Джановича Джанова.

Образцы шрифтов Недощук собирал следующим образом: приходил в организацию и просил машинистку перепечатать текст листовки.

Шрифтовые особенности ни одной из пишущих машинок не совпали с аномалиями отдельных букв, выявленных в прокламации.

Недощук задумался: а нет ли пишущих машинок в личном пользовании жителей Захолуйска?

Оказалось — есть!

Множительное средство принадлежало заведующему отделом сельского хозяйства районной газеты «Светлый путь» Рудольфу Парфенову. В свободное от основной работы время он вдохновенно отстукивал на ней одним пальцем роман о внедрении комбитрейлерно-порционного способа уборки урожая зерновых.

Пишмашинку можно было и не проверять.

Диссидент был обнаружен.

Но к удивлению опытного Недощука шрифт и на этот раз не совпал.

Что бы это могло значить?

Да все что угодно.

В городе есть пишущая машинка, о существовании которой никто не знает? Возможно. Листовки были завезены извне? Почему бы и нет. В таком случае круг поисков следует расширить до масштабов области, а может быть, и всей страны.

Но оставалась одна неисследованная машинка.

Та, что стояла в приемной первого секретаря Джана Джановича Джанова.

Пишущая машинка первого секретаря райкома партии вне подозрений. Это Николаю Ивановичу было хорошо известно. Но, будучи человеком дотошным, он все же попросил Алину Ивановну Кукушечкину перепечатать текст листовки.

Опа-на! Невероятно! В смысле — не фига себе! Николай Иванович Недощук в предвкушении потер руки.

Но предчувствия обманули его.

Вскоре злодей был выявлен, и он разочаровал Николая Ивановича своим масштабом.

Подрывным элементом оказался ученик Захолуйской средней школы № 1 Гоша Кукушечкин. Проявив невероятное для своего возраста коварство, он втерся в доверие к собственной мамаше, в результате чего получил доступ к множительному средству.