Мета-Игра. Пробуждение

Дрон летел невысоко над нами, цвет его снова поменялся на голубой, с легкими белесыми разводами, так что он стал почти не виден на фоне неба. Звука винтов мы вообще не слышали — мухи на свалке жужжали гораздо громче. Умник продолжал:

— Тогда Глебов сел в машину с тремя подчиненными — и туда. Оказать помощь, вывести всех, кого еще можно. Машина подорвалась на мине, двое погибли, третьему разворотило ноги. Сильно контуженный Глебов взвалил товарища на плечи и потащил на себе к городу. С собой взял только медицинский чемоданчик — пристегнул к поясу — и пистолет. Ни карабина, ни гранат, ни БК, ничего больше, лишний вес… Товарищ по дороге скончался от потери крови. Оставив его, Глебов добрался до больницы, где еще были живые. Но когда вошел в город, с другой стороны в него вбежала стая псов.

— П-псы? — впервые подал голос Мутабор. — Одичавшие?

— Это была серьезная проблема в тех местах. Из-за войны появилось множество голодных собак, которые собирались в стаи…

— Они напали на госпиталь? — понял я.

— Ворвались туда и напали на раненных. Кого-то сожрали. Глебов пытался защищать их, но здание было серьезно разрушено, там уже негде было запереться, все окна выбиты, в стенах проломы… Он убил несколько псов, расстрелял весь боезапас, часть сумел прирезать, кого-то задушил. Сам был почти смертельно покусан, но смог по лестнице забраться на антресоль, втащив за собой сирийскую девочку. И даже попытался сделать ей операцию, но потерял сознание от болевого шока. Девочка истекла кровью. Глебов пролежал рядом с ее телом сутки, пока в город не прибыла помощь. — Голос Умника прервался.

Мы миновали пирамиду спрессованных в прозрачно-голубые слои пластиковых бутылей, обошли холм какого-то гнилья. Запахи крепчали.

— Я говорил с его бывшим сослуживцем, которому сейчас сильно за шестьдесят, — снова заговорил Умник с экрана. — Он был в группе, спасшей Глебова, расстреливал оставшихся псов и ходил по госпиталю, видел трупы… Прошло больше пяти лет, но мужик начал рыдать, когда рассказывал.

Воцарилась тишина, прерываемая только шелестом мусора. На экране навигатора застыл панорамный снимок разрушенного восточного городка.

— В общем, не свезло парню, — констатировал Скрай буднично. — Лады, и че дальше?

— Дальше Глебова обвинили в нарушении приказа и куче других грехов.

— Как? — удивился я.

— Не знаю, да нам и неважно. Его слило армейское начальство, которому надо было прикрыть какие-то свои грехи и плохую организацию. В это время у Глебова в больнице прошло семь операций. Пересадка почки, пластика… Он долго лечился, едва избежал трибунала, ушел из армии. Тот человек, у которого я брал интервью, сказал, что разговаривал с Глебовым примерно через год — и он был уже совсем другой личностью. Странной. Не очень адекватной.

— Он к тому времени попал в Мету? — уточнил Таймсквер.

— Неизвестно. Но думаю, что он как-то получил свой нейроморф примерно в тот период. Михаил Глебов стал Хирургом.

— То бишь психом, сбрендившим на теме псов, — заключил Скрай. — Мужик был героем, но теперь он убийца, маньяк и садист. Так ведь? Известно же, что как минимум пятеро людей из Меты погибли от его рук. В смысле, от его петов…

— Минимум семеро, — поправил Умник.

— Значит, и нечего его теперь жалеть, того армейского врача больше нет. Все, мы, считайте, уже на месте. Теперь надо соблюдать тишину. Да и связь портится.

Изображение Умника с экрана действительно почти исчезло, распавшись на отдельные пиксели.

— Ну вот, — сказал Скрай, когда мы остановились на относительно чистой поляне между холмов. — Теперь, думаю, добьет.

Дрон полетел вперед, плавно поднимаясь выше, а мы присели на корточки возле кресла, и Таймсквер положил планшет на землю, а на экран вывел изображение с дрона, дублирующее то, что Скрай видел на небольшом экране пульта управления.

— Так, сейчас… — забормотал белобрысый, поворачивая джойстики. — Повыше немного… Нормально…

На экране блеснула вода, и он обрадовался:

— Во, речка! Меня о ней диггеры предупреждали. Есть подозрение, что логово Хирурга где-то рядом. Так-так… Что за помехи вдруг? Вроде ничего барахлить не должно. Есть! Глядите!

На экране появилась вода, бегущая по узкой низине между завалами.

Дрон показывал место, где река круто изгибалась, и в излучине ее была сложенная из мусора возвышенность, накрытая жестяными листами, будто крышей. Перед входом тянулись клети, в которых спали или сновали вдоль решеток облезлые псы.

По экрану прошла волна помех, и тут же за ней вторая. Дрон медленно подлетел ближе к жилищу, накрытому листами жести, и стало видно, что рядом из длинного бетонного сооружения торчит толстая труба, оттуда льется вода.

— Что за п-помехи у тебя? — спросил Мутабор.

— Не знаю, не понимаю… — сказал Скрай. — Нормально ж все было, Умник леталку только вчера проверял. Вот черт!

Помехи усилились, но сквозь них мы увидели, как в жилище с жестяной крышей раскрылась дверь, и наружу вышел волосатый мужчина в закатанных до колен армейских штанах и черных ботинках. Больше на нем не было ничего.

— Че-е-е-ерт… — протянул Скрай.

Обритую наголо голову, лицо и торс Хирурга покрывали шрамы. И это были не тонкие следы, какие могут остаться от порезов, но будто трещины и пробоины на его теле. Они были видны особо хорошо потому, что жилистое сухопарое тело бывшего армейского врача сильно заросло волосами, и в этих темных зарослях шрамы образовывали бело-розовые ущелья и каньоны.

Сгорбившись и неестественно покачивая чуть согнутыми в локтях руками, ладони которых были повернуты вперед, Хирург медленно пошел между клетками. Он шаркал, подволакивая ноги, и немного приседал на каждом шагу.

Вдруг произошло нечто странное: все псы как по команде вскочили и замерли, обратив к нему морды.

— Скрай, возвращай дрона, — велел Таймсквер, когда очередная волна помех практически стерла картинку с экрана.

— Не могу.

— Возвращай его быстро!

— Да не могу я! Он вообще перестал слушаться!

Помехи стали чуть слабее, и я понял, что дрон падает. В последний момент, лихорадочно вращая рукояти и нажимая на кнопки, Скрай смог увести его в сторону и снизить скорость так, что летающая машинка опустилась на край бетонного сооружения, из которого торчала труба. Затем картинка с экрана окончательно исчезла.

— Вроде он нас не засек, — растерянно сказал Скрай. — Я леталку в стороне посадил, видели? Но она больше не реагирует, там будто что-то глушит…

— Это Трезубец, — сказал Мутабор. Они с Таймсквером переглянулись, и он добавил: — Ты знал, что будет такой эффект?

— Догадывался, — подтвердил клан-лид. — Умник добыл инфу по Трезубцу. Судя по всему, у того сильное электромагнитное излучение… Ну что, готов, Мут?

— К чему готов? — спросил я.

Вместо ответа Мутабор кивнул и откинулся в кресле.