Метафизик 1

— А, магистр Гай Гвиндейл. — Почтение в голосе Вернарда смешалось с толикой презрения. — Быть может, мы все-таки проголосуем без вас?

— Ну зачем же! Я тоже хочу проголосовать. Прекрасный молодой человек, красивый, учтивый и вежливый.

— Но ведь у нас не конкурс подбора женихов, — цедит сквозь зубы Ревестус. — Вы не слышали, как он прокололся с суммой простых чисел. Вы даже ни одного вопроса ему не задали!

— Ну, так это всегда можно исправить. — Гай Гвиндейл оборачивается ко мне с полубеззубой улыбкой на потонувшем в морщинах лице. — Ваше имя и род?

— Грэй, господин магистр. Грэй из рода Кайри.

— Сколько вам лет?

— Восемнадцать.

— Ну вот. Прекрасно отвечает на вопросы, бодро и уверенно. — Магистр откидывается на спинку кресла, довольный собой, как парнишка, подглядевший за купающимися нагишом девушками.

Вернард начинает вскипать от злости — я буквально вижу, как на его лице ходят ходуном желваки.

— Вопросы должны быть связаны с математикой!

— А, да? Ну ладно, ладно. Лорд Грэй, сколько будет... два плюс два?

— Э... — Я не понимаю, что происходит, в связи с чем чувствую себя весьма неуютно. — Четыре?

— Браво! — Гай Гвиндейл аплодирует мне. — Блестящая техника счета!

— Вы шутите? — Ревестус подскакивает с места. — Вы магистр теории игр и вероятностей, и вы задаете ему вопрос «сколько будет два плюс два»?

— Ну вы же, Ревестус, задали ему вопрос по материалу, что проходится лишь на третьем месяце обучения? Почему, в таком случае, я не могу спросить у него, сколько будет дважды два?

Ревестус и Вернард словно попроглатывали языки.

— Хотите, чтобы я задал ему профильный вопрос? Без проблем. Итак, лорд Грэй, представьте, что у меня в кармане лежат четыре белых камушка и один черный. С какой вероятностью я, запустив руку в карман, вытащу черный камушек?

На всякий случай я ищу в вопросе подвох. Не найдя его, осторожно говорю:

— С вероятностью один к пяти?

— Превосходно, — вновь улыбается Гай Гвиндейл. — Ну что, теперь все довольны? У нас два на два.

Два на два... Честно говоря, про ничейный расклад я даже не думал. И что теперь? Дополнительные вопросы? Если так, то это может длиться до бесконечности. Но а если нет, то что? Бросание жребия? Бои без правил? Что-нибудь еще более безумное?

— У нас нет времени на дополнительные испытания, — выдавливает из себя Вернард. — Я сижу тут с самого утра, почти без перерывов!

— Так давайте выберем что-нибудь быстрое и разойдемся, — вкрадчиво встревает Нотанна. — Магистр Ревестус, может, у вас есть что-нибудь на примете?

Магистры принимаются играть в гляделки, как будто пытаясь выяснить, кто из них мафия. Моя спина продолжает отчаянно протестовать — хочется броситься с кресла на пол, чтобы хоть немного полежать. Мне сводит мышцы, и я как будто даже не могу как следует пошевелить руками. Я хочу больше всех их вместе взятых, чтобы мои мучения на сегодня закончились, а потому решаюсь привлечь к себе внимание:

— Я готов сыграть в шахматы против любого из вас. Вслепую.

Кто-то присвистывает от моей наглости — кажется, один из писарей за столом с бумагами. Ревестус хмурится, Вернард почесывает бородку, а вот Гай Гвиндейл загадочно улыбается.

— А что, — протягивает он, — любопытная мысль. Шахматы — прекрасная игра. Я даже помню времена, когда шахматы были обязательным предметом в программе обучения студентов...

— Вообще-то они и сейчас являются обязательным предметом в программе обучения, — замечает Нотанна.

— Правда? Надо же, сколько всего интересного я пропустил. — Гай страдальчески вздыхает. — Однако я боюсь, что полноценная партия может занять слишком много времени. Если бы только можно было бы как-то сохранить шахматную составляющую и сократить при этом время...

— Этюд. — Глаза Нотанны вспыхивают озарением. — Пусть решит какой-нибудь шахматный этюд. Ревестус, Вернард. Что думаете?

Оба экзаменатора медлят с ответом. Наконец, словно берет Вернард:

— Я не против. Но этюд выберем мы с Ревестусом.

— Но из ограниченного перечня, — тотчас же парирует Нотанна Брэй. — Например, что-нибудь из двухходовок Иль Грейха.

Я понятия не имею, кто такой этот Иль Грейх, но слово «двухходовка» мне интуитивно понятно. Этюдная задача на мат в два хода. По идее, ничего сложного... Если не брать во внимание, что представлять доску и фигуры мне придется в уме. И все же это всяко проще, чем держать в уме целую партию, что может затянуться на несколько десятков ходов.

Ревестус и Вернард тем временем о чем-то совещаются. Наконец, они заговорщицки кивают друг другу, а один из помощников экзаменаторов подходит ко мне с черным вязаным шарфом и принимается обматывать его вокруг моих глаз. Я сразу же понимаю, что ничего увидеть не получится. Хотя я не то, чтобы надеялся на это.

— Черный король на «эф» два, — начинает диктовать Вернард. — Черный ферзь на «эф» шесть, черный слон на «аш» семь. Белый король на «жэ» четыре и пешка на «жэ» пять. Черные начинают и ставят мат в два хода. У вас минута, чтобы найти решение.

Воссоздать в уме доску и расставить на ней фигуры мне удается без особых сложностей — хотя в какой-то момент я чуть не забываю, что черные ходят первыми, а значит, белая пешка идет вниз. Итак, что мы имеем... Король, ферзь и слон. Нужно как-то наладить их взаимодействие. Я начинаю с форсированных вариантов, но почти сразу понимаю, что все они заводят меня в тупик. Нет, первый ход не может быть шахом. Нужно создать западню, сделать какой-то тихий ход... Но вот какой?

Только сейчас я понимаю, насколько у меня ограничен запас времени. Здесь десятки возможных первых ходов, как мне всех их перебрать? Это еще нереальнее, чем пересчитать все белые точки. Тут тоже нужно заметить «узор», найти связующую идею...

— Десять секунд! — горланит Вернард, сбивая меня с мыслей.

Черт!

Я пытаюсь ускориться, вот только ускоряться особо нечему. Белый король почти наверняка пойдет на край. Как сделать так, чтобы вторым ходом мы заблокировали все потенциальные ходы, да еще и поставили шах? Кажется, мое тело начинает потряхивать, как при лихорадке. Я знаю, что нельзя поддаваться панике, но...

— Ваше решение, — режет мне слух голос Вернарда.

«Да чтоб вас всех...»

— У вас нет ответа?