Метаморф. Равновесный мир

– Предлагаешь увильнуть, и заняться совместной прокачкой? – понял я.

– И тут, - кивнул Сергей, - Вступает в дело Ноосфера. Я вчера так, неплохо поездил на машине по городу, и вот что я выяснил: сейчас город можно условно разделить на зоны, по воздействию энтропии. Наша улица почти нейтральна: здесь очень низкий фон, и лишь иногда возникают гончие.

На Площади Ленина творится форменный ад: блуждающие аномалии разносят здания на куски, жгут машины. По концентрации энтропии, это место – как извергающийся вулкан Этна. Тварей я там не видел, но мне, походу, просто повезло вовремя свинтить.

– Выглядит чудовищно, - медленно произнес я, - Кажется, всё куда хуже, чем я предполагал. Блуждающие аномалии? Как с этим бороться?

– А никак, - развел руками Сергей, - Теперь ты понял, к чему я веду? – буркнул он, положив руки на стол, - Так и хочется спросить тех, кто наверху: вы угораете? Какие, нахрен, патрули? Мать вашу, за ногу? Населению надо валить туда, где поблизости такой херни нет. Вроде, это действительно не повсеместно.

– Но, если вернуться к теме разговора, - продолжил он, - То есть и другие зоны. Если Площадь Ленина – это извергающийся вулкан, то в паре других мест, как будто... гейзер или горячий источник. Энтропии, конечно же. Можно искупаться, если не злоупотреблять. Образно выражаясь.

– Может ли быть так, что твари – это как, материализовавшиеся сгустки энтропии? – сделал я гипотезу, - Когда фон превышает определенное значение, энтропия собирается из воздуха и воплощается в виде какой-нибудь чупакабры?

– Пока что, мы видим только одну закономерность, - пожал плечами Сергей, - Есть фон энтропии – на территории зарождаются твари. Всё просто. Здесь фон слабый, так что и твари без сюрпризов. В других местах всё не так. Есть аномалии. Иногда встречаются очень опасные твари.

– Так, что ты предлагаешь, конкретно?

– Осваивать одну из таких зон, конечно, - пожал плечами мужчина, - Вдвоем у нас больше шансов выжить, а прибыток даже с одной «продвинутой» твари очень солидный. Можно весь день выслеживать гончих, и столько не поднять. К тому же, там постоянный фон, и можно качаться, лежа на диване.

– Насколько это рискованно? – уточнил я.

В этот момент я думал немного о другом: как я буду объяснять напарнику, что гребу энтропию лопатами, и не вкачиваюсь? Опять же, я могу накопить её столько, что это может оказаться опасно для здоровья?

– Возможно, безопаснее охоты на гончих, - помедлив, признался Сергей, - Они для меня – неудобный противник. Слишком стремительный, слишком многочисленный, любящий подкарауливать и нападать из-за угла. Лучше издалека расстрелять какую-нибудь сильную, но одинокую тварь.

Похоже, на моём лице отразились некоторые сомнения, поскольку Сергей решил привести дополнительные аргументы.

– В таких районах больше трофеев, поскольку мародеры не рискуют там появляться, - заметил он, - Можно вывезти на моей машине полный багажник нужных в хозяйстве вещей, от продуктов до одежды и инструментов.

– Понятно.

– У тебя нормально с запасами? – уточнил он внезапно, и продолжил, - Машины у тебя, как я понял, нет. Вылазка за продуктами может занять целый день, с шансом нарваться за углом на ребят с пушками. Будешь работать со мной, сэкономишь время, и сможешь избежать ненужных рисков.

– У меня куча скоропортящихся продуктов в холодильнике, - был вынужден признать я, - Хватит на несколько человек, но ненадолго, так что тут ты попал в точку – мне жуть, как не хочется тащиться куда-то пешком.

– Вот-вот. Я могу и вовсе, поделиться своими запасами на первое время. Мне не впадлу!

– У меня такое чувство, - заметил я, - Что тебя, прямо, жутко тянет в зону, скажем так, «средней опасности». Причём ты думаешь, что в одиночку можешь не потянуть. Что там такого, настолько для тебя важного, что ты готов на такой риск?

– Хм, - откинулся в кресле Сергей, задумчиво рассматривая меня. Наконец, он сцепил ладони полусферой, словно раздумывал, как объяснить простыми словами теорему.

– Ты знаком с такой концепцией, как негэнтропия? – спросил он, - Я неспроста спрашивал, много ли ты беседовал с Ноосферой. Она может навести на некоторые парадоксальные выводы, которые полностью меняют расклад.

– «Негэнтропия», - пожевал я слово на зубах, - Противоположность энтропии?

– Грубо говоря, энтропия – это хаос и мера неопределенности состояний системы, - сказал Сергей, - Однако это свойство, как бы так выразиться, является «непроявленным». Как только в этой системе происходит нечто, что её трансформирует в иное состояние, энтропия исчезает и превращается в свою противоположность.

– Каким образом?

– Негэнтропия – это упорядоченное явление, или любая иная полезная работа, - сказал Сергей, - Когда из воздуха возникают гончие, происходит общее уменьшение энтропии. Вкратце: было сто условных единиц энтропии, из неё возникло гончих на восемьдесят единиц энтропии.

– Двадцать потерялось?

– В том-то и дело, что нет, - рассмеялся Сергей, - Я всё замерил, и выяснил, что баланс в системе остаётся неизменным. Двадцать единиц тоже во что-то превратились.

– Во что?

– В «ману», похоже, - ухмыльнулся собеседник, -В универсальную энергию, которую можно потратить на полезную работу. Когда энтропия «проявляет» себя редко и слабо, мана быстро рассеивается в атмосфере, и её не зацепишь. Однако в более подходящем месте…

– Это ценная информация, - заметила Нора, - Аналог кожного дыхания у рептилий, может впитывать ману из окружающей среды, если её концентрация окажется существенной. Нам нужно это проверить.

– Зачем тебе такое количество маны, если не секрет? – спросил я, хотя внутренне уже согласился. Нора была права – мне нужно всё проверить.

– Я уже рассказывал, что Ноосфера учит меня заклинаниям? – вздохнул Сергей, - Для разработки чего-то крутого, ей нужно столько маны на эксперименты, что я и за годы не наскребу. Энтропия усиливает меня недостаточно, а «мага» с парой-тройкой трюков быстро обставят раскачавшиеся воины, если стабильность в мире пойдет по одному месту. У меня нет выбора: хочешь качаться – полезай в лес. Ну, так как: ты со мной?