Метаморфоз

Светлые волосы Ройбэ торчали копной соломы. И вообще Кэн заметил здесь множество длинноволосых и нарочито встрепанных. Его собственная грива до плеч оказалась не самой длинной. Он слышал уже, что среди аристократической молодежи нынче такая мода, потому и его не обстригли «дома», хотя Тэнэби как раз стригся коротко.

По итогам наблюдений Кэн сделал вывод, что Ройбэ тут, пожалуй, самый приятный человек. Его круглое лицо выглядело забавным, серые глаза смотрели с участием и тревогой, а робкая улыбка вызывала расположение. Другие поглядывали кто равнодушно, кто насмешливо, а кто откровенно презрительно, и никто не делал ни намека на то, что готов помочь. Лучше держаться этого парня, решил Кэн. А там разберемся.

Скоро ученики принялись выбираться из-за столов, поодиночке и группами. Стол старших поднялся почти одновременно, и вся толпа отправилась к выходу, а потом и куда-то по коридору. Ройбэ придержал Кэна за локоть, и они вдвоем чуть поотстали от остальных. Тогда новый друг зашипел в самое ухо:

— Ну что? Расскажешь? Что там было-то? А то ты пропал чуть не на полгода, а твой отец всем сказал, чтоб не лезли не в свое дело.

Легенду они с Нэйбо хорошо отрепетировали, так что Кэн без запинки изложил:

— Да я сам не знаю, что я вытворил. Я записи не вел. Ну, или уничтожил, прежде чем начать, я не знаю. Отец меня в подвале нашел. Натурально мертвого, уже без дыхания. Но он успел как-то меня вытащить, пока я еще не совсем умер. А что там со мной произошло и куда я влез, непонятно. Знаки там были, конечно, на полу, но я их частично стер, когда упал. И отец их вроде бы сейчас изучает, но мне не показывает. Вот и все, что я знаю. Я ж очухался только вот, недавно. До того бревном лежал. Отец думал, я вообще не выживу, вот и не говорил никому ничего.

— История... — ошеломленно выдохнул Ройбэ. — Когда ты говорил, что ведешь исследования, я даже представить не мог, что ты действительно полезешь в сырой эфир. Я думал, ты так, теоретически.

«А я говорил?» — чуть не спросил Кэн. Вовремя спохватился: Тэнэби наверняка готовил это мероприятие не один день. Вполне мог поделиться с другом. Вместо этого он решил отыграть себе еще немного пространства для маневра.

— А я здорово изменился, а? Отец говорит, я вообще другой был. Но у меня от физиономии совсем ничего не осталось, он собрал, как смог.

Ройбэ, прежде чем ответить, внимательно вгляделся в его лицо, потом покачал головой.

— Да знаешь, не так уж сильно. Если присмотреться, можно узнать. Понятно, что шрамы искажают, но общие черты узнаваемы.

Кэн едва не присвистнул от удивления. Похоже, Хэно очень постарался, когда работал над его лицом. Или старому другу просто очень хочется видеть знакомые черты? Впрочем, даже не это важно, важнее как-то оправдать изменение мелких привычек.

— Серьезно? А отец говорит, меня не узнать. Говорит, я даже веду себя совсем не так. А я даже не помню, как надо.

— Вообще, да, — согласился Ройбэ. — Что-то в тебе изменилось. И голос другой.

— Отец считает, это из-за того, что я столкнулся с эфиром так близко, как еще никто не сталкивался, — поспешно сказал Кэн. — А если сталкивался, то живым не возвращался. Кто его знает, что там со мной сделали.

— Ну ничего, — Ройбэ вдруг жизнерадостно улыбнулся. — Главное, что уцелел. Кто знает, может ты там приобрел такой опыт, что скоро всех переплюнешь. Вдруг сейчас как откроются способности, каких ни у кого нет.

— Хотелось бы, — рассмеялся Кэн. Он сразу почувствовал себя намного увереннее. Обман прошел, теперь этот парень готов принимать его таким, какой он есть. Может, иногда удивится поведению старого друга, но едва ли всерьез что-то заподозрит.

***

Лекционный зал был не такой большой, как обеденный, но тоже внушительный. Внизу располагалась кафедра и большая черная доска, а дальше забирались вверх полукруглые ступени с длинными столами на них. Учеников в группе было много, человек пятьдесят, но когда все расселись за столы, стало казаться, что их всего ничего. Кэн и Ройбэ забрались на самый верх и забились в уголок. Рядом с ними осталось еще множество пустых стульев.

Тут только Кэн понял, что у всех ребят с собой сумки, и что из этих сумок они вытащили тетради и перья, а у него совсем ничего нет. Кажется, и Хэно, и тот, по воспитательной работе, просто забыли об этом. Ройбэ выручил: нашел в сумке почти чистую тетрадь и запасное перо, а чернильницу придвинул поближе.

Потом появился и учитель, немолодой мужчина в темно-синем токо-нэ. Вид у него был самый строгий. Он грозно зыркнул на учеников, и тут же воцарилась тишина.

— Продолжим, — объявил он хорошо поставленным голосом. И тут же понес какую-то невнятную чушь.

Лекция по теории вычислительной магии оказалась жутко скучной и совершенно непонятной. Учитель вещал про какие-то потоки со странными именами и с чудовищной скоростью рисовал мелком на доске странные загогулины. Ройбэ старательно перерисовывал их в тетрадь, успевая еще и приписывать какие-то комментарии. Кэн попробовал тоже что-нибудь записать, но мигом убедился, насколько его рука к перу непривычна. Он срисовал еще только два значка, а учитель написал уже два десятка. К тому же никак не удавалось уловить смысл происходящего. Наверняка суть значков растолковали всем еще в первом классе, и теперь Кэн чувствовал, что для понимания ему не хватает огромного пласта знаний. Он еще срисовал несколько значков, потом вспомнил, что у него болит рука, и вовсе отложил перо.

Наконец объявили небольшой перерыв, и Кэн со стоном облегчения потянулся. Ройбэ оглянулся на него с тревогой.

— Ты ничего не записал?

— Пальцы плохо действуют, — виновато объяснил Кэн. — Не успеваю за ним.

В доказательство он еле пошевелил скрюченными пальцами. Чистое притворство, конечно, но в сочетании со шрамами выглядело убедительно.

— Ну ничего, — утешил его Ройбэ. — Я тебе дам свой конспект почитать.

— Ты настоящий друг! — заулыбался Кэн. — Слушай, может, объяснишь, что это все значит? Я как ни пытаюсь вспомнить, ничего не выходит.

— Да это просто! — воскликнул Ройбэ. — Самое сложное — выучить таблицу потоков. Вот она.

Он полез в сумку, выудил оттуда бумагу и принялся ее разворачивать. Лист занял весь стол перед парнями. Он был расчерчен мелкими квадратиками, и в каждом квадратике красовался заковыристый символ, вроде тех, которые учитель рисовал на доске. Впрочем, некоторые квадратики оказались пустыми, а несколько — вовсе перечеркнутыми.

— Вот, смотри. В верхней строке — стихии. А вот тут, в столбец, базовые действия. И вот на пересечении ищи потоки. Видишь? Ну давай для примера. Вот воздух. А вот — движение. На пересечении поток «ка». Это ветер. А можно взять закручивание. Тогда будет смерч. Ну, вспомнил?